—Я не секс-работница. И я говорю это не потому, что боюсь, что ты осудишь меня. Я говорю это, потому что это правда.

Между его темными бровями появляется морщинка.

То, что он, по-видимому, мне не верит, раздражает. — Перейти от того, что на мне открытое платье, к тому, что я продаю себя, —это большая натяжка.

— Дело было не только в платье, — говорит он, хмурясь.

— Что еще это было? Каблуки?

Игнорируя это, он подходит еще ближе и требует: — Тогда кто ты? Почему ты остаешься с ним? Почему ты сказала, что он держит тебя в плену?

— Нет, давай ты первый. Почему ты наблюдаешь за мной? И что ты делаешь на Бермудах?

— Я наблюдаю за тобой, потому что мне это нравится. И, может быть, я здесь живу.

Игнорируя все внутренние вопли, вызванные его комментарием — потому что мне нравится, я говорю: — Ни у кого из живущих на Бермудах нет черного шерстяного пальто до колен.

— Может я в отпуске.

— Я думаю, что человек, который тратит свое время на слежку за людьми, раздачу наличных, как в банкомате, и появление из воздуха в запертых комнатах, занимается чем-то иным, кроме отдыха.

— Тогда, может быть, тебе стоит перестать думать.

— Так ты говоришь мне, что ты хороший парень?

После паузы он мрачно говорит: — Нет. Я не хороший. На самом деле, Райли Роуз, я худший человек, которого ты когда-либо встречала.

Он смотрит на меня, и в его глазах горит правда.

Я вспотела. Мое сердце бешено колотится. Мои колени стучат друг о друга так громко, что он, наверное, слышит их.

Несмотря на все это, я не боюсь.

Накачана адреналином, да. Но в глубине души на самом деле не напугана.

Но мы уже установили, что я идиотка, так что это не должно быть новостью.

Я говорю, затаив дыхание: — Но ты не представляешь для меня опасности.

— Нет, не для тебя.

То, как он говорит — ты, подтверждает мои подозрения.

Малек не представляет опасности для меня, но он представляет опасность для других людей.

Людям, например, которым нравится мой будущий шурин, глава Ирландской мафии.

Я закрываю глаза и облизываю губы. Когда я открываю глаза, Малек пристально смотрит на мой рот.

Я шепчу: — Деклан.

Его ресницы приподнимаются. Его свирепый взгляд впивается в мой. Он ничего не говорит.

—Вот почему ты здесь, не так ли? Ты пришел за Декланом. Но потом ты увидел меня и отвлекся от убийства, пытаясь помочь мне.

Выражение его лица неописуемо, но одно оно говорит мне наверняка: я права.

Я собрала воедино след из крошек, выдвинула еще большую версию, чем та, которую он выдвинул о том, что я проститутка, и я права.

Начиная дрожать, я говорю: — Пожалуйста, не убивай его.

Он яростно отвечает: — Ты не понимаешь, о чем просишь. И почему тебя волнует, выживет он или умрет? Кто ты?

— Его будущая свояченица (прим. сестра жены).

Реакция Малека настолько ошеломительна, что я с таким же успехом могла бы дать ему пощечину.

Его ноздри раздуваются. Зрачки расширяются. Он резко отшатывается от меня, как от змеи, и смотрит на меня черными глазами, полными отвращения.

Мужчина окликает: — Райли?

Это Паук.

По звуку его голоса я знаю, что он близко. В любую секунду он может завернуть за угол прохода. И когда он это сделает, произойдет одно из двух.

Он застрелит Малека, или Малек застрелит его.

При мысли об этом я теряю рассудок.

Я спрыгиваю с лестницы, хватаю с пола свой ноутбук и поворачиваюсь к Малеку. — Я умоляю тебя. Пожалуйста, не причиняй вреда Деклану. Я верю, что ты мог бы, и если бы ты это сделал, это убило бы мою сестру. Я никогда не смогла бы смириться, если бы это случилось.

Я поворачиваюсь и бегу по проходу, заворачивая за угол как раз в тот момент, когда подходит Паук.

Он останавливается. Держа по чашке кофе в каждой руке, он подозрительно смотрит на меня. — К чему такая спешка?

—Нам нужно идти. Сейчас же.

Я прохожу мимо него, иду быстро, не оглядываясь. Через несколько секунд Паук оказывается рядом со мной.

Таким, каким я и знала, он будет.

— В чем дело, девочка? — спрашивает он.

— Я расскажу тебе в машине.

Я врываюсь в парадную дверь книжного магазина и несусь прямиком к внедорожнику, прижимая ноутбук к груди, как щит. Следуя за мной по пятам, Паук выбрасывает кофейные чашки на тротуар и бежит впереди меня, открывая мою дверь. Я запрыгиваю внутрь, он захлопывает за мной дверцу, затем обегает вокруг, чтобы сесть на водительское сиденье.

Мы выезжаем со стоянки, визжа шинами.

Когда мы поворачиваем на сверхскоростной скорости, Паук командует: — Поговори со мной.

—Мужчина последовал за мной в книжный магазин. Тот же мужчина, который последовал за мной в дамскую комнату ресторана прошлой ночью. Он здесь, чтобы убить Деклана.

Паук воспринимает все это спокойно. Он просто едет быстрее, поглядывая в зеркало заднего вида. Только после того, как я добавляю: — Он русский. Его зовут Малек, что он чуть не съезжает с дороги на обочину.

Едва не врезавшись лоб в лоб в уличный фонарь, он кричит: — Иисус, Мария и Иосиф! Малек?

Я так понимаю, они знакомы.

— Черт возьми, Райли! Он причинил тебе боль?

— Нет. Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься развернуться и попытаться убить его.

— Как будто я бы мог! Этот ублюдок — чертов призрак! Он насадил бы мою голову на пику прежде, чем я понял, что в меня попало! Он перестает орать и смотрит на меня. — Почему ты не хочешь, чтобы я убил его?

Действительно, очень хороший вопрос. Я ломаю голову в поисках разумного ответа.

—Я не хочу быть рядом, когда кто-то еще кого-то убивает, ясно?

Должно быть, это прозвучало достаточно разумно, потому что Паук снова обращает свое внимание на дорогу. Напряженный и сердитый, он рявкает: — Расскажи мне все, что он тебе сказал. В ресторане и только что. Не пропустите ни слова. Это важно.

Я делаю все возможное, чтобы рассказать ему все, что помню. Когда я заканчиваю, он в ужасе.

— Христос. Он вошел в дом?

— Да.

— Он мог убить тебя, девочка. Он мог задушить тебя во сне!

Я сухо говорю: — Спасибо за это. Но он не причинил мне вреда. И я поверила ему, когда он сказал, что не сделает этого.

— Это безумие!

Его возмущение заставляет меня защищаться. – Сумасшедшая я или нет, на самом деле он был довольно милым.

Паук снова чуть не съезжает с дороги. Он грохочет: — Милым? Этот человек — кровавый убийца! Он самый безжалостный ублюдок на свете!

Я решаю, что сейчас не время указывать на то, что он тоже милый, и в его должностных обязанностях также есть убийство. — Так вы встречались с ним раньше?

Проводя рукой по волосам, Паук раздраженно фыркает. — Никто его раньше не встречал. Он как Страшила: кошмар, существующий исключительно за счет репутации. Он правая рука короля московской Братвы и главная причина, по которой этот человек пришел к власти. Малек чрезвычайно талантлив в устранении препятствий.

А под препятствиями он подразумевает врагов.

Человек, который пытался спасти меня от проституции и нежно взял мое лицо в ладони, как будто оно было фарфоровым, — русский убийца с такой ужасающей репутацией, что у — обычных убийц вроде Паука мурашки бегут по коже.

Я закрываю лицо руками и стону. Это выводит Паука из себя.

Он кричит: — Что еще?

О, ничего. Я только что поняла, что меня привлекает убийца, который входит в запертые двери и делает Терминатора похожим на Бритни Спирс. Подобные вещи случаются со мной каждый день. Здесь не на что смотреть. Ничего особенного.

— Девочка!

— Пожалуйста, перестань кричать на меня. У меня небольшой нервный срыв, вот и все. На прошлой неделе я жила своей милой тихой жизнью в своей милой тихой квартире в Сан-Франциско. С тех пор я узнала, что моя сестра выходит замуж за главу ирландской мафии, и что я привлекла внимание печально известного русского убийцы, в хобби которого входит выслеживание, появление из воздуха, создание совершенно неверных предположений о людях на основе их гардероба и раздача большого количества наличных незнакомцам в туалетах. Он также выполняет задание убить моего будущего шурина. Это были насыщенные событиями несколько дней.