— Стойте! — Огинский подскочил со своего рабочего места. — Если вы те, о ком я думаю, то Красиков мне все доложил.

Ласточка снова задержалась в дверях, а после, вернувшись в кабинет, закрыла дверь. Она села на диван напротив стола участкового и закинула ногу на ногу. Сокол остался стоять рядом с диваном, не сводя взгляд с Огинского.

— Капитан Красиков говорил, что периодически приходят люди. Они приносят информацию, выполняют мелкую работу и требуют взамен, что им нужно. — Он оглядел их с ног до головы. — Я так понимаю, с вами мне придется сотрудничать?

— Придется — слишком громко сказано, — Ласточка прищурилась. — Красиков делал это по доброй воле и не жаловался.

— Я ничего не имею против, — он вскинул руки. — Просто не совсем понимаю род вашей деятельности.

— Считай нас благодетелями.

Огинский усмехнулся, приподняв левый угол губ. Он перевел взгляд с Ласточки на Сокола и, подперев подбородок рукой, расплылся в улыбке.

— Это дело хорошее. Ну, раз Красиков сотрудничал с вами, значит, доверял, — он поднялся с кресла и обошел кабинет. — Вам что-то нужно или мне?

— Героином кто-то промышляет у вас. Есть идеи? — Ласточка следила взглядом за Огинским, словно кошка за мышью.

— Впервые слышу об этом, — он потер переносицу. — Сегодня займусь этим вопросом. Есть фамилии или адреса зависимых?

— Нет, — соврал Сокол, не упоминая наркомана, которого встретил Сизый. — Сообщите нам потом. Может, и мы что-то узнаем.

Сокол взял со стола ручку и на небольшом листке нацарапал номер из шести цифр. Он еще раз переглянулся с Огинским и, кивнув ему на прощание, вышел вместе с Ласточкой из кабинета. Они молча дошли до «Буханки» и сели в нее. Только после того, как захлопнулась дверь, Сокол выругался и ударил по рулю.

— Ты ему веришь?

— Конечно нет. Иначе сказал бы имя того наркомана.

— Что мы будем делать? — Ласточка достала из бардачка пачку сигарет и протянула ее Соколу.

— Мы? Ты больше не в оппозиции? — он вытянул сигарету из пачки и прикурил.

— Давай без глупых вопросов. Я же здесь. Всегда была и буду.

Сокол кивнул и вдохнул дым в легкие. В одно мгновение ему показалось, что замена Красикова не такая уж и проблема.

— Дадим Огинскому шанс. Если найдет информацию, попробуем сотрудничать с ним, — Сокол облегченно выдохнул. — Молодой он сильно, вот что меня смущает и удивляет.

— По-моему ничего удивительного. Места же покупаются, будет большой удачей, если он толковым окажется.

— Вот и подождем. Тем более я верю Красикову, а если тот ему все рассказал, то может не все так плохо.

— Куда теперь? — Ласточка откинулась на спинку сидения и посмотрела наверх.

— Заскочим в одно место и домой.

* * *

В Гнезде пахло моющим средством, свежей выпечкой, что еще томилась в духовке. На веревке, натянутой поперек комнаты, висели влажные вещи, капли с которых изредка капали на пол. Одежду и белье Птицы стирали вручную. Каждый сам свое. Чайником грели теплую воду, а после в тазике стирали, будто енот-полоскун. Особенности жизни у Птиц давались Щеглу тяжело, но, поставив перед собой цель приспособиться, он уверенно шел к ней медленными, но верными шагами. Сизый периодически проверял пирог на готовность, протыкая его зубочисткой. За окном вечерело, но ни Глухарь, ни Ласточка с Соколом еще не вернулись. Сорока лежала на полу и подпевала магнитофону, что уже по второму кругу играл кассету. Она прикрыла глаза и подняла руки вверх, размахивая ими из стороны в сторону. Чиж стучал пальцами по клавиатуре компьютера и вечно хмурился. Сизый вернулся на второй этаж и сел на подоконник рядом со Щеглом, наблюдая за Сорокой.

— Хочу услышать твою историю, — он толкнул Щегла в плечо.

— Что?

— Расскажи, зачем ты пришел к Птицам. Всем интересно.

— Не правда. Мне плевать, — Сорока отвлеклась от песен Сплина.

— Правда, расскажи. Мы тоже расскажем, — Сизый посмотрел на Чижа, ища в нем поддержку, но тот даже не отвлекся от компьютера. — Без имен, дат и мест. Просто история.

Щегол оглядел людей в комнате. На первый взгляд только Сизый хотел услышать историю Щегла, но внезапно Чиж остановил беглый взгляд в одной точке, а Сорока перестала подпевать и махать руками.

— Мой отец умер год назад. До этого он долго болел, и мать надеялась спасти его. Она влезла в большие долги за его лечение. Должна она была местному авторитету. Когда отец умер, он начал трясти с нее эти деньги. — Щегол оперся головой о стену и прикрыл глаза. — Я устроился на вторую работу, мама брала дополнительные смены, но нам не хватало времени. Он сказал, что если до следующего года мы не вернем долг, он убьет нас. Поэтому я пришел, чтобы убили его.

В комнате повисла тишина, и были слышны только постукивания Чижа по буквам на клавиатуре. Сизый тяжело вздохнул и потянулся в карман за сигаретой.

— Скучно, — выдохнула Сорока.

— И альтруистично, — добавил Чиж.

— Ну и ладно, — Щегол поджал губы и посмотрел на Сизого. — Теперь ваша очередь. Рассказывайте.

— Мы с Сизым пришли вместе два года назад, — Чиж перевел взгляд в их сторону. — Учились на последнем курсе институте. Я тогда…

— Мы влезли в неприятности и на нас хотели повесить статью за причастность к террористическому акту, — Сизый перебил Чижа, зажимая сигарету между губ.

— Потом я узнал о Птицах. Связался с ними и сказал, что могу быть полезным, — Чиж посмотрел на Сизого и нахмурился. — Забрал из дома компьютер и мы поехали сюда. Вот и все.

— Ого, — Щегол посмотрел сначала на Чижа, а потом на Сизого. — По сравнению с вами моя история просто пыль.

— Передайте зажигалку. Я свою внизу оставил. — Сизый хлопнул себя по карманам.

Сорока достала зажигалку из своего кармана, но бросила ее не Сизому, а Чижу, что поймал ее в воздухе. Он нахмурился и посмотрел на Сизого.

— Может, хватит пыхтеть, как паровоз? Воняешь потом жутко. А мы между прочим одну комнату делим.

— Не ругайся, — Сизый уперся подбородком в ладони, не вынимая сигарету из зубов.

Чиж попытался еще немного терроризировать его взглядом, но потом сдался и поднес зажженную зажигалку к сигарете. Сизый прикурил сигарету из рук Чижа, а потом подмигнул Щеглу.

— Сейчас я вам расскажу настоящую историю. — Сорока села на пол и уперлась руками в колени, а Сизый тяжело вздохнул. — Жила я в глухой деревне, недалеко отсюда. У моего отца было еще несколько детей, которых он обычно подбирал на улице. Он запрещал нам выходить на улицу, а если ослушаемся, сильно избивал. Когда мне было пятнадцать, он случайно убил одного ребенка, не рассчитал силу, и мой брат ударился головой о косяк. Было очень много крови, и отец еще долго кричал, чтобы тот поднимался. Я испугалась, что он убьет и нас, поэтому вместе со вторым братом мы сбежали. Мы скитались по заброшенным зданиям и подвалам, воровали на улицах. А потом я пришла к Птицам.

— Что… Ты… — Щегол стоял перед ней, широко распахнув глаза. — А брат твой? Что с ним?

— Брат? — Сорока нахмурилась. — Его загрызли собаки.

В комнате снова наступила тишина, и Щегол побоялся даже вздохнуть. За окном начинала подниматься буря, и небольшие ветки деревьев пролетали прямо перед стеклом. Щегол поежился от мнимого холода и еще раз посмотрел на Сороку. Ему показалось, что они еще ни разу не была такой напряженной. Девушка смотрела прямо на Щегла, сведя брови над переносицей.

— Шутка, — она тут же залилась смехом.

— Как обычно, — Чиж вытянул губы в тонкую линию. — Дурочка ты. Таким не шутят, — он еще несколько раз щелкнул мышкой, а после воскликнул. — Нашел.

— Кого? — Щегол непонимающе взглянул в экран.

— Германа Жукова, про которого вы рассказали на днях, — Чиж снова нахмурился. — Вот черт.

— Что там? — Сорока даже не удосужилась подняться с пола.

— Этот Герман такой же, как и наш Игнат — фальшивка, — Чиж устало прикрыл глаза. — Кто-то хочет поиграть в прятки.

Сизый выругался и поднялся с пола, отправляясь на кухню проверить пирог, который, судя по запаху, уже подгорал. Остальные тоже решили переместиться на первый этаж, потому что кто-то уже вернулся. Дверь распахнулась, и в гостиную залетел ветер, что так отчаянно до этого пытался ворваться в дом через окно. Сразу за ветром вошла Плюша, а следом и Глухарь с уткой в руке. Его лицо было красным от холода, а борода покрыта свежими каплями от дождя.