— Но во мне она тоже есть, мне не опасно…

— Не теперь.

— Но тебе ведь больно, — настаивала она на своём.

— Нет, всё, я не плачу, перестань, царевна, это от усталости глаза слезятся, я в порядке.

Взгляд ведьмы с полминуты метался по лицу друга, которое с каждой секундой становилось спокойнее и собраннее. Наконец, выровняв сердцебиение и выдохнув, Тумун твёрдо заключил:

— Надо писать дяде.

Агена согласно кивнула.

— Да, дядюшка Матвей что-то придумает. И мы со всем справимся. Но сначала давай всё-таки приберём в той комнате.

— Ну нет, Тихон всё равно тут больше не живёт, поэтому беспорядок потерпит до вечера, — Тумун невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям и за плечи повёл ведьму к выходу, — да и проветрить его от чар тоже не помешает.

…

Шесть лет назад.

От звонкого крика первого утреннего петуха рука Тумуна дёрнулась и стеклянная чернильница покатилась на пол, расплёскивая содержимое по досчатому полу.

— Чёрт!.. — мальчишка мысленно дал себе по губам: дядя запретил вспоминать нечистых вслух, — Всё разлилось… — Перемазанными пальцами он вернул чернильницу на своё место на столе. Такое пятно оттереть полностью не получится уже никогда.

Из-за большого сундука с одеждой раздался хриплый смех.

— Не смешно вообще-то, если бы она разбилась, нам бы обоим влетело от дяди.

— А так влетит только тебе, за пятно, ха-ха-ха, — не унимался дух.

Обучение новому ремеслу давалось тринадцатилетнему Тумуну со скрипом, знаний было много, он пытался впитать их все, но от теории без практики толку было мало. Дядя пока не брал Тумуна с собой проводить обряды, настаивая на первоочерёдное изучение всех возможных талисманов против разных нечистых, но мальчишка яростно рвался погрузиться в полный магии мир целиком.

Сложнее, чем изучение бесконечных рун, было лишь одно испытание — подружиться с домовым. Этот возмутительный дух подшучивал над Тумуном, сколько тот себя помнил, и всегда будто бы радовался его неудачам. Ночами Тихон вопреки своему имени громко топал по дому, занимаясь своими делами, а днём безудержно храпел где-нибудь за печкой или под сундуками в комнатах.

— Тумун? — Из соседней комнаты послышался бодрый голос дяди, видимо, встал он уже довольно давно, — Всё в порядке?

— Аээ… да, дядя Матвей, — Тумун в панике пытался впитать бумажками чернильную лужу, медленно ползущую по полу, пока дядины шаги приближались к его комнате, — всё в порядке, честно, только не входи!

— Чем таким ты там занимаешься? Да ещё и в такую рань… — Матвей замер перед закрытой дверью, слушая копошение племянника.

— Ладно, — Тумун тяжело вздохнул, смирившись с неизбежным нагоняем, — только обещай сильно не ругаться, хорошо?

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился слегка лохматый Матвей с беспокойством, читающемся на лице. Это беспокойство моментально сменилось улыбкой, когда он увидел Тумуна, с синими от чернил руками, и такие же синие доски пола.

— Я думал, ты тут каким запрещённым колдовством балуешься, а ты решил добавить ярких красок в эту комнатку, — дядя смеялся так сильно, что в уголках его глаз выступили слёзы, и даже Тумун расслабился, бросив бумажки в безнадёжно сильно пропитавшую пол лужу.

— Эй, ты что, даже не накажешь его? — Хриплый голос недовольно заворчал из-за шкафа, — Я не буду это оттирать, вот уж дудки!

— Ладно тебе, Тихон, ворчать, — Матвей отмахнулся на не унимающегося домового, подавая руку всё ещё сидящему на полу племяннику, — давай, собирайся, помощь твоя нужна.

— Помощь? Моя? — глаза Тумуна загорелись от предвкушения, неужели дядя наконец решил взять его с собой проводить ритуал?

На ритуал дядя тогда его так и не взял, зато дал ещё больше книг на изучение. А к вечеру пятна на полу уже не было. Несмотря на напускное ворчание, Тихон делал своё дело — ухаживал за домом безукоризненно.

Сейчас его помощь очень бы пригодилась, да вот только хозяин из нынешнего колдуна вышел никакой. Оттого и домовой ушёл вместе с дядей. Пусть без постоянного дома, в вечных странствиях, зато с привычным человеком, которому не чужды порядок и уважение к его труду.

…

— Да куда ты такими огромными буквами, Мун! Бумаги совсем не жалко тебе?

Сидя на пороге двери дома колдуна, ведьма с интересом наблюдала за письмом друга. Его грубые от вечного колдовства пальцы держали перо уверенно, а почерк был размашистым и твёрдым.

Из них двоих Тумун был обучен грамоте больше — его колдовство лучше работало, когда было подкреплено словом на бумаге. С тех пор, как дядя Матвей забрал его на обучение не было ни дня, чтобы Тумун не брал пера в руки.

— Нет, не жалко. Если писать совсем мелко, то дядя ничего не разберёт, — ответил колдун, не поднимая головы. Его кудрявая чёлка спадала на глаза, и ему приходилось откидывать её раз за разом.

— А ты пиши разборчивей, выводишь какие-то закорючки, разве ж это буквы?

Старая ведьма Велена учила маленькую Агену исключительно простому алфавиту — маленькие угловатые значки, не соединённые линией, они были легки для запоминания и также легки для понимания. Почти все книги и дневники предшественников ведьмы писались именно такими буквами и передавались от ведьмы к ведьме уже почти полтора века.

Тумун же знал каллиграфию, умел читать её и писать на ней. Каллиграфией можно было написать слова, не отрывая руки от бумаги. В обычных письмах текст, написанный каллиграфией, оставался обычным текстом, но написать его было сложнее, и прочитать тоже. Зато в талисманах он становился сильнее, потому что писался единой линией, неотрывно.

— Конечно буквы, что за вопросы, недоверчивая царевна? — Тумун поднял голову, чтобы посмотреть на сидящую рядом Агену с лукавой улыбкой, — Вот же, гляди, они похожи на те, которые умеешь писать ты, только кругленькие.

Ведьма попыталась разглядеть в витиеватых словах на бумаге смысл, но получилось из рук вон плохо и она удручённо вздохнула.

— Надо будет научить тебя как-нибудь каллиграфии, — пробормотал колдун, возвращаясь к письму. Агена, опираясь щекой на кулак, продолжила наблюдать за танцующим по бумаге пером.

«Дорогой дядя Матвей,

Надеюсь, письмо найдёт тебя в добром здравии и хорошем расположении духа.

Как ты поживаешь? Как проходят твои странствия? Нашёл ли ты себе новый дом или планируешь вернуться в нашу деревеньку? Непременно будем ждать от тебя вестей.

Помним, что ты просил не писать без особой надобности, но сложившаяся ситуация того требует — в деревне большое горе. Три дня назад мы с Агеной не успели спасти Николу, что из купцов. Неведомо, то ли талисман Агены был слаб, то ли мой наговор оказался слишком силён, но мужика спасти не удалось.

Староста угрожает нам расправой в случае, если в деревне от колдовства погибнет ещё хоть кто-то, хотя, признаться честно, я всем нутром чувствую, как Смерть гуляет где-то совсем рядом, и будут ещё невинные жертвы.

Мои практики проходят хорошо, даже слишком. Боюсь, ещё немного работы в таком темпе и я буду опасен не то, что для деревни, но и для самого себя. Что делать — ума не приложу.

Ежели есть у тебя какой совет для нас, ответь, прошу. Нам очень нужна твоя помощь.

Скучаем, любим и ждём,

Твой племянник Тумун

и Агена».

Глава 4

— Сколько придётся ждать ответ? — Агена плелась за Тумуном по узкой тропинке.

— Я думаю, правильным вопросом будет «а дойдёт ли вообще это письмо до дяди?». Я отправил его туда, куда дядя мог направиться после последнего письма месяц назад, — Тумун шёл, уворачиваясь от тонких берёзовых ветвей, норовящих погладить его по макушке, — отправлять без адреса слишком ненадёжно.

— М-да, попали мы конечно с тобой, — протянула ведьма в ответ.

Тумун вздохнул и ответил, усмехнувшись:

— Да нет, царевна, не «мы», а только я, — он остановился на развилке у большого дуба и поднял голову к его пышной кроне, — это была моя прихоть — научиться возвращать невинно погибших с того берега. Видимо, пора остановиться, пока из-за меня не пострадал ещё кто-то. — Через пару секунд он добавил, — ты, например, или Меон.