У Лили была истерика. Она, конечно, рада, что ни Чарли, ни Томми не погибли. Но, их состояние было крайне тяжелое. Ей с Джимом приходилось искать врачей, чтобы откачивать этих двоих.

После этого случая, Лили не приходила в их компанию. Она очень любила своих друзей, но жить так она больше не могла. Тусоваться по барам и работать постоянно «Чип и Дейлом» сильно влияло на неё. Она не могла этого выносить. Поэтому, приняла решение пока отдохнуть от всего этого дерьма дома. Несмотря на все уговоры и приглашения от друзей потусить с ними где-нибудь, писательница оставалась дома. Лили даже начала курить, потому что нервы не выдерживали. Пить она тоже начала. По-страшному. Но, никто этого не видел, потому что друзья были забиты своими проблемами. Томми переживал о Катине, Сэме. А когда не переживал, просто напивался и употреблял. Было не до Лили и не до того, что с ней там происходит. Джимми постоянно ныл о своей Инге. Что-то не так у них всё хорошо, как и казалось. На подружаню тоже не было времени. Чарли уволился со своей основной работы и тоже, просто прожигал жизнь. Вся его молодость была теперь в наркоте, шлюхах и алкоголе. Никсоз искал Стиля. Наверное, единственный, кто так сильно горевал о музыканте. Не зря всё-таки они были близнецами. А вот со Стасом писательница рассталась. Расстояние было не про неё, и криминальные истории тоже. Лили узнала, что Стас был замечен в нечестных делах по отношению к государству, и всё бы ничего, но угрозы со стороны бандитов её уже изрядно достали. Она сдалась. Лили думала о том, как ей надоел этот TomCity. Как же она хотела в Томский. Но, бросить друзей она не могла. Хоть, они теперь общаются только несколько раз в месяц, она ужасно к ним всем прикипела. Пить продолжала, до рвоты, ведь она совсем раньше этого не делала. Курила в затяг, научилась. Девушка становилась похожей на тех рыб, которые окружали Тома. Теряла свою индивидуальность. Даже одеваться начала по-другому. Этот жалкий мир явно сильно повлиял на неё.

8. Себя в Этажи

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Джим почесал лоб.

— Конечно, уверен. Она услышит, и поймёт, какая она тварь.

Джим и Томми сидели на студии у последнего. С момента расставания Катины и Тома прошло уже несколько месяцев. После стадии отрицания у музыканта попер гнев. Гнев на всё, что его окружало.

Он постоянно гневался на Джима, на Чарли, на Лили, на Никсоза.

На писательницу, потому, что она не хотела больше с ним тусоваться. Отвечала на сообщения на «отвали», историй не выкладывала, так что, музыкант даже не знал, что с ней происходит. В просьбе о прогулках она отказывала.

На Чарли, потому что он тоже практически не участвовал в его жизни. После всех этих тусовок, Харпер понял, что теряет вкус к музыке, а ведь когда-то он мечтал собирать полные залы. Он одумался и вовсю начал готовить музыкальный альбом, пока было желание, деньги и время. Он понимал, что если он так и дальше будет тусить по барам, то у него так и не получится выпустить крутой альбом. А на «отвали» он делать не хотел.

На Джима Томми злился ни за что. Он единственный, кто остался по-настоящему рядом с музыкантом, вот и получал ни за что. То, будто бы он трек не правильно сведёт. То, запишет не так. То, миллион раз спросит «что не так с тобой, Том?». А Бриз и вправду переживал за Томми, хоть это иногда и надоедало.

— Все будут плакать с этого релиза. — рыжеволосый широко улыбнулся.

— Катина не поймёт смысл, даже если услышит. — Джим пожал плечами.

— Старичок, запиши и всё. Мне не нужны твои эти… рекомендации и экстрасенсорные штуки. Просто, запиши и всё. — музыкант злился.

— Давай к микрофону, недорэпер, блин.

Рыжеволосый зашел в коробку. Хлебнул «Фокс энд догс», вдохнул. Хоть бы услышала. Хоть бы поняла, что это про неё. Одел наушники.

Бриз махнул головой. Это значило, что можно.

— Тик-так. Тик-так. Сучка, ты хотела жить вечно?

Мой личный доктор, сколько мне там осталось?

Скажи мне только правду, не нужна твоя жалость,

Пускай мой кошелёк оплатит твою зарплату.

Скажи мне только правду, выпали мою дату.

Но, никто не знает, вы все мне просто лжёте.

Вчера Добряку приснилось то, что заставило его написать об этом песню. Он видел то, как убивает Катину и её нового мужчину. Музыкант испытывал такой кайф, когда доставал нож и «ласкал» им свою бывшую любовь. Мстил за боль, которую она ему причинила. Он считал последние минуты их жизни и наслаждался тем, что теперь он хозяин их судьбы. Всё произошло у неё дома. Он не знал её адреса наяву, но, почему-то на сто процентов был уверен, что это её квартира. Перед тем, как прийти к жилищу Кейт, он сбежал с психиатрической лечебницы, где доктор объяснял ему, что ещё чуть-чуть, и он совсем съедет с катушек, если не перестанет думать о своей любви и пить не останавливаясь. Томми силой вгоняли успокаивающие препараты, но мысли о Катине не покидали его. И он решил, поехал к ней, чтобы окончательно поставить точку во всей этой истории, и если уж ему суждено умереть, сойти с ума, то почему она должна спокойно жить? Откуда он знал её адрес и то, что она сейчас с новым мужчиной? Томми и сам не знал.

«Моя любовь, зачем же ты так кричишь? Тебя никто не слышит, я запер всё на ключи!» — пел в микрофон он.

Сначала он убил её нового парня. Ножом впился в его грудь, где расположено сердце. С таким удовольствием он доставал лезвие из любовника. А потом, когда с ним было закончено, он принялся за неё. Они же любили с ним проводить время вместе, тогда и пусть подыхают тоже, вместе. Подыхают спокойно. Ему самому уже не страшно, счёт его жизни теперь рассчитан на минуты. Они встретятся в аду.

— Всё? Напелся? — Джим улыбнулся.

— Всё, напелся, — Томми вышел из кабинки, — с тебя сведение, мастеринг, ну, ты сам знаешь.

— Знаю. — сказал музыкант и открыл бутылку коньяка.

— Это какая уже? — рыжеволосый плюхнулся на стул и поднял бровь.

— Всего лишь третья.

— Ну мы и слабаки.

* * *

Лили сидела у себя в квартире в спальне и слушала музыку. В плейлисте был андерграунд. Девушка курила электронную сигарету, пела и листала ленту в социальных сетях.

В жизни писательницы произошли изменения: кроме того, что она начала пить и курить, девушка перекрасила волосы в черный цвет, обзавелась другими друзьями, вечно ходила на какие-то тусовки. Единственное, чем отличались актуальные её «посиделки» с «посиделками» с Джимом, Томми и Чарли, это то, что в её актуальных не было наркотиков. Вот вообще не было. Ни у кого. Был только алкоголь и сигареты. Нравилась ли ей такая жизнь? Нет. Совсем нет. Она понимала, что это ей совсем не нужно. Но, наверное, так она спасалась от боли из-за расставания со Стасом. На самом деле, ей не хватало друзей рядом. Но, она понимала, что Томми сейчас не до неё, он забывается с помощью алкоголя и наркотиков, а Чарли пишет альбом, его не нужно отвлекать. С Джимом как таковым, они не общались. А если и общались, то, только в компании. А ей так хотелось с кем-то поговорить, рассказать, как у неё дела, что болит, и хотя-бы плакать не в одиночестве.

И сейчас. Она сидела в одиночестве. Что ей хотелось? Ничего не хотелось. Или, чтобы хоть кто-то был рядом.

На телефон пришло уведомление.

«Лили, привет! Подгребай в бар «Дождь», тут круто!» — написал ей Марк Флетчер.

Она улыбнулась. От него давно не было сообщений. И в целом, никаких новостей от него не было.

«Скоро буду.» — ответила девушка.

Лили начала собираться. Её стиль в одежде изменился. Она больше не носила бомберы, штаны и кроссовки. В её гардеробе были платья, юбки и блузы. С чем связано? Она и сама не знает. Наверное, с тем, что если смотреть на внешний вид девушки, можно определить насколько сильно её сделали больно. Если она выглядит великолепно, то, ей очень больно. Если же она выглядит как обычно, то, с её душевным состоянием всё нормально. Лили выглядела великолепно. Дорогой парфюм, новое платье, сапожки на каблучках, маленькая сумочка, выпрямленные волосы, макияж первой свежести. Девочка с картинки. Но, она считала, что больше похожа на рыбу из синих океанов, которую все хотят. Ту самую, которая кружится вокруг богатенького папочки и вытягивает из него деньги. Хотя, таковой не являлась.