Я пожимаю плечами. Я не собираюсь этого отрицать. Но после разговора с Романом я поняла кое-что важное. Какие бы чувства я ни испытывала к нему, нужно было заглушить их. И я это сделала. Я сказала себе, что меня это больше не волнует. Он ясно дал понять, что ему плевать на меня, поэтому мне пришлось сделать то же самое. Однако сейчас я не знаю, что чувствовать.

— Ты должна рассказать мне, что произошло, Елена, — мягко говорит Киара.

Я так и делаю. Я рассказываю ей все. Как мы спали вместе, и наш последующий разговор, в котором он сказал мне никогда больше об этом не говорить.

— Он назвал это ошибкой, — говорю я категорически. — Мы переспали вместе, и он назвал это ошибкой. Как ты думаешь, что он скажет об этом ребенке?

— Не спеши с выводами, Елена. Роман не такой парень. Тебе следует поговорить с ним об этом. Может быть…

— Киара, — говорю я, перебивая ее. — Роман — дон. И сейчас они находятся в состоянии войны. Ты ожидаешь, что я просто подойду к нему и скажу: «о, эй, помнишь тот раз, когда мы трахались?» Да, ну, прямо сейчас внутри меня растет ребенок, сюрприз.

— Думаешь, он откажется от тебя?

— Нет, — говорю я твердо. — Я знаю, что он этого не сделает. Он возьмет на себя ответственность за ребенка. И тем самым я переверну всю его жизнь. Он только что получил свою должность, Ки. Мы с тобой оба знаем, через какие трудности ему приходится пройти, чтобы сохранить его. Добавление ребенка в эту смесь было бы катастрофой.

Киара вздыхает. Я могу сказать, что она начинает понимать мою точку зрения.

— Кроме того, перед тем, как я ушла из дома, меня пытались устроить замуж. Наши родители пытаются контролировать каждый аспект нашей жизни на микроуровне. Мы чертовы католики. Конечно, я не была в церкви несколько месяцев, но хорошие католички не беременеют вне брака. Такого просто не бывает.

Это все, о чем я мог думать со вчерашнего дня. Я продумала каждый сценарий, и в каждом из них мы облажались. Других вариантов нет.

— Итак, какой у тебя план? — устало спрашивает Киара. — Что ты хочешь делать?

— У меня будет ребенок, — объявляю я. В этом никогда не было никаких сомнений. — Но никто не может знать. Я не могу сказать ни своему отцу, ни Тони, и особенно Роману.

— Как это будет работать, сладкая? Это будет проявляться через пару месяцев. Любой из них может приехать к тебе. Как ты планируешь прятать ребенка до тех пор?

— Я тоже это уже обдумала и подумала, не хочешь ли ты вернуться в Англию на пару месяцев. Со мной, — нервно говорю я. — Тебе не обязательно, но мне нужна моя лучшая подруга. Я придумаю историю, почему мне придется переехать. Может быть, я скажу им, что моя компания временно перевела меня туда или что-то в этом роде. Но на самом деле я собираюсь бросить работу и остаться там на какое-то время. Может быть, целый год.

— Ух ты, — выдыхает Киара. — Ты действительно все обдумал, да?

— Ага. Ты меня знаешь. У меня всегда есть план. Итак, ты поедешь со мной?

Киара не думает об этом долго.

— Конечно, я поеду с тобой. Ты моя лучшая подруга.

Я вздохнула с облегчением.

— А как насчет работы? Ты только что вернулась, и я ненавижу, что тебе снова приходится уезжать так скоро. Твои родители.

— Моя работа в основном удаленная. Для этого мне не обязательно быть в Нью-Йорке. Что касается моих родителей, им просто придется с этим смириться. Честно говоря, мне немного надоел этот город. И мой отец сейчас очень зол на Де Лукасов. Он говорит, что они его облажали, отдали место конгрессмена кому-то другому. И еще есть Майкл. Он мало со мной разговаривал.

— Почему? В чем дело?

Она пожимает плечами.

— Я не знаю. Он просто держит дистанцию с тех пор, как началась эта бандитская война. Меня это бесит, но я не собираюсь противостоять ему или что-то в этом роде. Меня здесь ничто не удерживает, — уверяет она меня.

Однажды я пойму сложные отношения между ней и Майклом Де Лукой. Но этот день не сегодня.

Я подхожу ближе и обнимаю ее.

— Ты лучшая. Большое спасибо. Я боялась, что мне придется делать все это самостоятельно.

— Никогда, — обещает Киара. Когда я отстраняюсь, она смотрит на меня с серьезным выражением. — Однако я должна спросить. Ты уверена, что готова к этому, сладкая? Иметь ребенка… это много.

— Не знаю, готова ли я, — признаюсь я. — Но у меня есть около девяти месяцев на подготовку. Я должна быть готова к тому времени, когда придет мой малыш.

Мои глаза наполняются слезами, но я смахиваю их. За двадцать четыре часа я плакала больше, чем за последние годы. И это раздражает, потому что я сделана из гораздо более прочного материала.

— Елена, твое сердце на правильном месте, и я понимаю твои мотивы, но мне просто нужно убедиться, что ты ясно мыслишь. Ты собираешься прятать ребенка этого человека целый год. Роман может не простить тебе этого.

Я сжимаю челюсти.

— Все равно он меня уже ненавидит.

— Не говори так. Он этого не делает. Я знаю, что он этого не делает. Он не может. Потому что вы двое станете родителями, и даже если он об этом не знает, с этого момента вы навсегда станете неотъемлемой частью его жизни.

Мое сердце болит, когда я слышу это заявление, но сейчас я не могу об этом думать. Я не могу думать ни о чем, кроме того, что сейчас находится на моем пути. Мои отношения с Романом и наши проблемы с воспитанием детей придется подождать.

— Мы разберемся, — говорю я.

— Хорошо, — выдыхает Киара. — Думаю, мы переезжаем в Лондон. Мне нужно задать только один важный вопрос.

— Какой?

Она усмехается.

— Как прошел секс?

— Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? — спрашиваю я, хотя и пытаюсь сдержать улыбку.

Впервые с тех пор, как я узнала, что беременна, мне стало легче дышать. У меня есть лучший друг. У меня есть план. Я буду в порядке.

Глава 14

Роман.

Я смотрю, как Тони вонзает отвертку в ладонь мужчины. Краем глаза я вижу, как Майкл вздрагивает. Он никогда не любил пытки, предпочитая убить кого-нибудь и покончить с этим.

Я же наслаждаюсь звуками, которые наполняют воздух. Убедившись, что он уже достаточно пострадал, я прошу Тони остановиться. Он делает это немедленно, поворачиваясь ко мне лицом. Его руки в крови, и даже немного на лице. И несмотря на все это, ему удается улыбаться. Елена всегда называет меня психопатом, но, честно говоря, ее брат больше заслуживает этого звания.

Мысли о Елене заставляют меня сжимать зубы, и я поспешно их отгоняю, не желая даже думать о ней в такое время. Я иду к мужчине в кресле пыток. Его каштановые волосы слиплись от крови. Каждая видимая поверхность его тела является явным признаком того, сколько пыток ему пришлось пережить. Его голубые глаза полузакрыты. Он выглядит мертвым, но это не так.

Еще нет.

Он это заслужил. Если бы не что-нибудь, кроме количества жизней, которые были потеряны из-за того, что он проткнул осиное гнездо. Карман Галло сорок лет, он бывший босс семьи Галло. Бывшие, потому что их больше нет.

Я удивляюсь, когда ему удается поднять голову и посмотреть мне в глаза.

— Пожалуйста, — хрипит он. — Милосердие.

— Сколько раз мне, черт возьми, придется это повторять? — бормочу я. — Милосердие — это иностранная концепция. Для меня оно больше не существует. Я не могу предложить тебе никакой пощады, но радуйся тому, что твоя жена и дети будут в безопасности, — я могу сделать так много.

Он кивает один раз, прежде чем опустить голову. Не желая больше тянуть, я хватаю пистолет и стреляю. Он умирает мгновенно. А потом их было четверо. После уничтожения Галло в Нью-Йорке остались только четыре известные мафиозные семьи. Я уверен, что на их место подползет другая организация, еще одна семья мафиози, надеющаяся сделать себе имя. Но на данный момент я выиграл войну.

Я поворачиваюсь лицом к своим людям. Кристиан Д’Анджело тоже находится в комнате. На нем строгий темно-синий костюм, руки скрещены, и когда я смотрю на него, я вижу, что он впечатлен. Майкл выглядит с облегчением, а Тони, идиот, начинает медленно хлопать в ладоши.