Мой рот открывается, и я чувствую, что краснею. Я никогда не краснею.

— Заткнись, — бормочу я.

Он ухмыляется.

— Хочешь, я пощупаю тебя дальше? Тебе придется кончить еще сильнее, чем ты только что сделала.

Он чертовски бесит, но моя киска сжимается, отвечая на его слова. Однако я не хочу доставлять ему удовольствие, сообщая ему, как сильно я этого хочу.

— Все в порядке, Роман. Я понимаю, некоторые парни не так хороши, как они думают. Я только что кончила одна, я могу сделать это снова.

Его глаза сужаются.

— Через секунду ты пожалеешь, что сказала это.

Мой рот отвисает, когда он тянется к моим трусикам и срывает их.

— Давай, раздвинь мне ноги, — предлагает он, и я достаточно бесстыдна, чтобы сделать это, отклоняясь назад, чтобы он мог видеть мою киску. — Чертовски идеально.

Он проводит большим пальцем по моему клитору, и я издаю звук, похожий на нечто среднее между стоном и всхлипом. Жар разливается по моей спине, когда он вводит в меня палец, дразня неторопливыми поглаживаниями. Его большой палец кружит над моим клитором, продолжая входить в меня, и я практически капаю на его руку, мое тело жаждет освобождения. Когда он добавляет еще один палец, я тут же чуть не разбиваюсь. Но Роман — придурок, потому что на следующем вздохе он отдергивает руку.

— Нет, — ною я.

Его голубые глаза блестят.

— Поцелуй меня, Елена, — приказывает он.

Я в таком отчаянии, что делаю это без колебаний, обхватывая его шею руками и накрывая его губы своими. Рука Романа скользит по моим волосам и страстно целует меня в ответ, его рот прижимается к моему, как будто он был создан для этого. Он исследует мой рот глубокими, размашистыми движениями, и я впитываю его вкус. Виски и специи.

Мои руки скользят к воротнику его рубашки, и я начинаю торопливо расстегивать пуговицы, а Роман продолжает меня целовать. Я отстраняюсь и посасываю его шею, пока мои руки скользят по мышцам его груди. Его рука крепко сжимает мою, и я внезапно больше не могу этого терпеть.

— Роман, — выдыхаю я. — Мне нужно, чтобы ты меня трахнул.

— Хорошо, что наши потребности совпадают, — это все, что он говорит, прежде чем потянуться между нами за пряжкой своих штанов.

Нам удается освободить его член, и он стоит прямо, твердый, огромный и толстый. Из него уже капает предэякулят. Я медленно хватаю головку, собирая влагу, и провожу пальцем по ее длине.

Голова Романа откидывается назад, и он издает громкий стон. Всего на секунду я вспоминаю, что мы сидим в машине на обочине дороги, которая, к счастью, пустая. Тем не менее, любой мог найти нас здесь. Но когда глаза Романа встречаются с моими, я обо всем забываю. Черт, я даже забываю дышать.

Они омрачены такой похотью, что меня пронзает электрический разряд.

— Подними бедра, Елена, — шепчет он.

Я делаю это, слегка поднимаясь к верху. Он хватает мою задницу и медленно перемещает меня на свою твердую длину. Мои глаза закрываются, когда я рассматриваю его, дюйм за дюймом, пока не сажусь по полной. Я так невозможно сыта. Роман несколько секунд не двигается, и я тоже. Единственные звуки, которые можно услышать, это наше тяжелое дыхание.

— Черт, я-я никогда не думал, что это будет так, — тихо говорит Роман.

Мои глаза встречаются с его, и я собираюсь спросить, почему он вообще что-то воображал, когда он двигался, слегка меняя угол.

— Да ладно, беда, — усмехается он. — Ты просила трахнуть себя. Вперед, продолжай.

Я ухмыляюсь, поднимаюсь и падаю на него. Я покрываюсь свежим потом, мои пальцы впиваются ему в плечи, и я несколько раз набрасываюсь на него. Когда я начинаю уставать, Роман берет верх, набирает силу и вбивает меня отбойным молотком с такой скоростью, что я вижу звезды.

— Да, вот так, — выдыхает он. — Забирай каждый чертов дюйм.

Ощущения натягивают мою кожу и вызывают у меня головокружение, пока мир не превращается в не что иное, как симфонию стонов, стонов и ударов плоти о плоть. Время для меня больше не существует. Я не уверена, как долго он врезается в меня — минуты, часы, дни, все сливается воедино. Пока Роман не протянул руку и не ущипнул меня за клитор. Удовольствие зашкаливает.

— Кончи за мной, Елена, — говорит Роман бархатным и ровным голосом.

Это все, что мне нужно, чтобы взлететь. Мы покинули планету, дамы и господа. Если вы посмотрите на небо, вы увидите, что я плыву где-то между Марсом и Юпитером. Я падаю ему на грудь, открывая рот в беззвучном крике. Роман не отстает. Он кончает с громким стоном, и тогда мы оба трясемся и бессмысленно трясемся.

Я не уверена, сколько времени проходит. Я чувствую, как Роман убирает прядь моих волос с шеи, прежде чем поцеловать это место.

— Хорошая девочка, — хвалит он.

Я не смотрю на него. Я не могу. Это определенно одна из тех ситуаций, когда вы падаете с высоты и понимаете, что только что сделали что-то совершенно ужасное. О Господи, что же я наделала?

В тот момент это казалось хорошей идеей, но теперь, когда я ясно думаю, я хочу умереть. Я едва могу смотреть на Романа, поднимаясь с его колен. Мои трясущиеся ноги совершенно не помогают, но мне наконец удается перебраться на пассажирское сиденье. Я хватаю платье и торопливо накидываю его через голову, прикрываясь. Роман тоже поправляет свою одежду, и, если не считать растрепанных волос и цвета скул, он совсем не похож на человека, который только что жестко трахнул меня в своей машине.

Я отворачиваюсь от него, решительно глядя в окно и изо всех сил стараясь сдержать румянец, заливающий мои щеки.

Кажется, у Романа та же идея, что и у меня, потому что он не говорит ни слова, заводит машину и везет меня остаток пути домой. Как только мы подъезжаем к моему дому, я бормочу спасибо и выбегаю, входя в свой дом, не оглядываясь назад. К счастью, мой отец уже спит в своей комнате, поэтому мне не приходится задаваться вопросами о моем местонахождении.

Я просто иду в спальню и падаю лицом вперед на кровать.

— Дерьмо, — стону я.

Я хлебаю молочный коктейль перед собой, кладя руки на обе щеки. Вспышки прошлой ночи проносятся перед моими глазами, как часы. Я не могла перестать думать об этом. И я тоже не могу выбросить Романа из головы.

Кончи за мной, Елена.

Бери каждый чертов дюйм.

Хочешь, чтобы я трахнул тебя, как маленькую шлюшку?

Мысль о том, что мы сделали, о его грязных словах заставляет меня неловко ерзать, пытаясь подавить возбуждение. Когда я поднимаю глаза, Киара пристально смотрит на меня с любопытным выражением лица.

— Что? — бормочу я.

Она слегка наклоняет голову в сторону.

— С тобой что-то не так. Скажи мне. Скажи мне сейчас.

— Ничего не происходит, — констатирую я. — Все в порядке.

— Хм. На последнем слоге твой голос повысился. Ты лжешь, Елена. Что-то случилось? — спрашивает она с явным беспокойством в голосе.

Я качаю головой.

— Честно говоря, со мной все в порядке. Я просто думаю о том, что произошло вчера на вечеринке, и все, — говорю я, чтобы отвлечь ее от правды.

В конце концов я расскажу ей, что произошло на самом деле. Но не сегодня. Не тогда, когда я сама едва могу понять это. Я не могу сосчитать, сколько раз мой взгляд отвлекался на телефон, мне не терпелось позвонить Роману, чтобы мы могли поговорить о том, что произошло. Но я не хочу звонить первой.

Он заставляет меня чувствовать, что он считает произошедшее не более чем ошибочной связью. От этой мысли у меня сжимается сердце. Но другого варианта, похоже, нет. Почему еще он не пытался связаться со мной?

Когда ты спишь со своим заклятым врагом без презерватива, хорошим тоном будет позвонить ей на следующий день.

Киара вздыхает.

— Да, я действительно не могла заснуть. Я все время видела мертвого старика на полу.

Я бросаю на нее обеспокоенный взгляд. Киара гораздо более далека от тонкостей нашего мира. Ее отец — политик, и хотя он, возможно, имеет прочные связи с нашей семьей, она все равно выросла в нормальной семейной жизни. Никакой крови и запекшейся крови.