Индейский лагерь тоже потерял степенность, с типи снимались покрышки, сворачивались и увязывались в компактные узлы. Паковался более мелкий скарб и грузился на лошадей и в телеги. Праздник окончился и тиошпае разъезжались. Даже те три, что оставались для проведения молодежных игрищ, меняли дислокацию. Выбрав для новой стоянки более уютные поляны, что характерно, три разные, хотя и находящиеся совсем рядом.
Вечером за столом собрались все еще полным составом, с Робином и черными братьями, прощальный ужин так сказать.
- Жаль, с ребятами не попрощаемся, - вдохнул огорченно Робин. - Неудачно получилось.
- Ничего, если мы с Киа вам в гости обещаны, то может и все смогут приезжать погостить…- попыталась успокоить его Марья.
-Только вот где возьмется прорва энергии для перехода?- тоже вздохнул Оле.
- Конечно, у меня мало информации, но если рассуждать чисто логически, то прослеживается тенденция…
- Кхм-м…
- Ага!
- Нас всех сюда вытащил Дым или его зятек. Но раз им нужно было нас состыковать с ящероидами, то не на одну же встречу! Чтобы этот мир стал местом-посредником, нужно изменить энергетические параметры перехода, сделав их менее энергоемкими. Для этого нужно состыковать всех трех демиургов и все аккуратно просчитать, чтобы не было, как у ящеров, обрушения всех физических законов. Поэтому Дым с правнуками и долбится, вместо папы и мамы…
- Так что можно надеяться на будущие встречи…
Уже пили чай с неожиданно найденными вкусняшками, когда Марья заметила, что Стаси держит левую руку под столом. Припомнила, и днем девочка прятала руку в кармане.
- Стаси, детка, ты что, руку поранила? - встревожилась она. - Так доку показать нужно!
- Не, не поранилась она, - мотнул головой Сашка. - Стаси кулак на счастье держит, для Эни и парней!
- Ой, солнышко! Какая ты молодец, что о них заботишься, - похвалила девочку Марья.
- Глупости это все, - фыркнул Ник. - Предрассудки! Мои племянники отлично подготовлены и без труда пройдут этот дурацкий экзамен.
- Все ребята тренированы очень хорошо, но у них немного не тот вид тренированности, - покачал головой Гари. - Хотя про Сонка не знаю, учили ли его индейским приемам.
Робин посмотрел задумчиво, пожал плечами:
- У вас там все так сложно, но я пытаюсь понять… Ни один наш солдат не сравнится с вашими, - он хмыкнул, - детьми. Но ты, Гари, говоришь, что они не так подготовлены. Что это значит?
- Это просто объяснить, - улыбнулся Гари. - Если взять вашего пехотинца - пусть он будет ну хоть кузнецом до армии, вообще физически очень сильным, и поставить против него взрослого индейского воина. Как быстро индеец уделает солдата в прериях или горах?
- Быстро… И сила не поможет.
- Вот! С одной стороны сила, с другой и сила, и совсем другая выучка. Ходить по лесу так, как ходят индейцы, мы не умеем.
- Кроме, возможно, Сонка.
Разговор сошел на нет, все понимали, что расставание неизбежно, но все равно было очень грустно. Завтра уедет Робин и братья, еще через неделю вслед им отправится цирк. Понятно, что у каждого своя жизнь, и сколько таких встреч-расставаний было у ходоков за их-то длинную жизнь! Но сердце все равно щемило и его скребли острые коготки. Если с Робином еще была надежда на встречу, то где искать остатки цирка на просторах огромной страны? Куда их заведет дорога? Хотя все же была надежда на Дыма и его «мобильную» связь с Зарой.
А пока у разожжённого мангала сидели ходоки и Робин с Киангом, все смотрели на огонь, и говорить совсем не хотелось.
Только тихо перебирал струны Гари. Ник тоже смотрел в огонь, лес, шум сосен, потрескивание дров, тепло костра. Как хорошо было бы провалиться в свое собственное прошлое в то курсантское время, только не забыть при этом всю свою жизнь. Помнить знать и изменить. Ник протянул руку и вынул гитару из рук не ожидавшего такого Гари. Коснулся струн и тихо запел на русском.
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены, Тих и печален ручей у янтарной сосны, Пеплом несмелым подёрнулись угли костра, Вот и окончилось всё - расставаться пора.
Крылья сложили палатки - их кончен полёт, Крылья расправил искатель разлук - самолёт, И потихонечку пятится трап от крыла, Вот уж действительно пропасть меж нами легла.
Не утешайте меня, мне слова не нужны, Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны, Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня, Вдруг у огня ожидают, представьте, меня! (Юрий Визбор)
Оглядел сидящих и запел опять, но уже на понятном всем английском. Отзвучал последний аккорд, ладонь легла на струны, прижимая их.
- Желчь никогда не слышал от белых таких песен… - вождь возник из темноты, как будто проявился на старинной пленке. Ему протянули коврик, и он уселся, как и все, поджав ноги, и посмотрел на сидящих у костра, явно ожидая продолжения концерта.
- Ребят, а у него евреев в роду не было?
-Да-а-а, в заходах сбоку что-то такое просматривается…
- Да ладно вам, еще одну споем…
- Ник, ты «Прощание с горами» Высоцкого помнишь? - спросил Оле.
Ник пожал плечами, тронув струны слегка неуверенно:
- А почему ее?
-Потому что она в переводе на английский есть, и я ее на нем помню, – усмехнулся, обращаясь уже к вождю. - Только вот певец из меня еще тот, так что Желчь, прикрывай уши.
Тот улыбнулся и кивнул соглашаясь.
Ник тронул струны и Оле изобразил реп.
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы - просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах, своё сердце.
Так оставьте ненужные споры -
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал,
Кто захочет в беде оставаться один?!
Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!
Но спускаемся мы с покорённых вершин...
Что же делать - и боги спускались на землю.
Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас - и зовут нас остаться!
Но спускаемся мы (кто - на год, кто - совсем),
Потому что всегда, мы должны возвращаться.
Замолк голос, замолкла гитара, молчали люди. Только шум листвы, сосновых крон и звуки ночного леса нарушали тишину у костра. Желчь встал, приложил руку к груди таким знакомым киношным жестом и тихо сказал:
- Желчь всегда рад увидеть всех вас в своей типи.
Сделал шаг назад в темноту и исчез, безшумно растворившись в темноте еще более плотной после света костра.
ГЛАВА 8
Утром провожали маленький караван всем коллективом, включая Бульку. Обнимались, дарили очередные маленькие подарки на память, утешали Флору, у которой глаза были на мокром месте. Хотя она и сама не могла сказать, почему эти, в общем-то, малознакомые люди, стали ей так близки. Малышня заглаживала Невса и почему-то ящерок. Невс от широты охотничьей души притащил двух«куриц» неопознанной национальности. По ощипанным и выпотрошенным тушкам определить оную было затруднительно. За обработку трофеев благодарили повариху Таню, а та только косилась на кота. Наконец тронулись в путь, и так вместо раннего утра задержались сначала на завтрак, а потом и на прощание. Но не успели выехать из бывшего индейского лагеря, как наперерез из лесу выскочили трое, размахивая руками. Фургоны тут же остановились, а практиканты, сложившись чуть не вдвое, пытались продышаться.
- Мы так бежали! - на выдохах сообщил очевидное Сонк.
- Но успели! - подхватили брат и сестра, и прощание покатилось по новой в исполнении тех же и троих прибывших. И было заметно, что и Робин, да и все остальные рады успевшей вернуться троице.
Фургоны скрылись за поднятой из-под колес пылью, а оставшиеся потянулись назад в свой лагерь.
- Ну что, по чайку? - Ло потер ладони. - Марь, у тебя там вчера потерянное вроде нашлось?
