По всему видно, что террористы готовили не 4. а 9 взрывов (российские власти объявили, что еще 5 взрывных устройств удалось обезвредить): их планировалось осуществить в различных расположенных далеко друг от друга городах, в течение двух недель. Это невыполнимо без привлечения специалистов высокой квалификации. Фанатикам, действующим по наитию, такое не под силу. Специалистов такого класса немного, и все они хороши известны.
Кроме того. следствие выяснило, что каждое взрывное устройство содержало от 200 до 300 кг гексогена. Иными словами, террористам удалось добыть но крайней мере 2250 кг взрывчатки на военном заводе, относящемся к числу наиболее строго охраняемых. (Гексоген производится только на одном российском заводе — в Перми.) Следует предположить, что тонны взрывчатки исчезают со сверхсекретного предприятия и преспокойно путешествуют по России — никто ничего не замечает, и это при том, чти война в самом разгаре!
Наконец (хотя это далеко не конец — список вопросов может быть продолжен), профессионализм дает о себе знать и в том, как устанавливались взрывные устройства: на несущих конструкциях зданий, чтобы при взрыве они сломались как картонные. Помимо технической квалификации, такая работа требует немалого времени. Нельзя заминировать подобным способом здание за пару часов — нужно несколько дней, а следовательно, нужна тщательно разработанная система обеспечения безопасности, чтобы не обратить на себя внимание. И так далее и тому подобное. К тому же какие-то сведения просачиваются наружу. Например, в январе 2000 г. во время штурма Грозного в английской газете «The Independent» появились признания офицера ГРУ Алексея Галтина, заявившего о причастности российских армейских спецслужб к террористическим взрывам. Галтин сделал свои признания, попав к чеченцам в плен. Немедленно пресс-служба ГРУ назвала эту информацию «клеветнической и абсурдной», абсолютно не заслуживающей доверия, поскольку офицер находится в плену, наверняка подвергается угрозам, а возможно — пыткам. При этом ГРУ не опровергало тот факт, что Галтин состоит в нем на службе, и не было сказано ни слова о том, как он оказался в руках чеченцев. Борис Кагарлицкий вполне обоснованно замечает, что пребывание офицера разведки, занимающего отнюдь не второстепенную должность, в такой близости от театра боевых действия — факт отнюдь не рядовой.
Сейчас, когда я пишу эти заключительные строки, со времени взрывов прошло несколько месяцев, а о ходе расследования ничего не известно. После торопливых арестов нескольких чеченцев, схваченных на московских улицах, больше ничего не всплыло на поверхность. Не известно даже, ведется ли пермской прокуратурой следствие в отношении руководства завода по производству гексогена. Гробовое молчание. А ведь погибли почти триста человек, женщины, дети. Поразительно.
Итак, сценарий, разработанным на Лазурном Берегу, — пишет Борис Кагарлицкий. — принял несколько другой оборот. И судя по неуклонно растущему рейтингу Владимира Путина, «этот вариант оказался самым эффективным. Потом последовала отставка Бориса Ельцина — 31 декабря 1999 г. Такой же ловкий ход, как и предыдущие, и преследующий ту же цель: как можно быстрее овладеть добычей, т. е. Россией, прежде чем какая-нибудь непредвиденная случайность расстроит бал.
В процессе воплощения в жизнь этого сценария Владимиру Путину отводилась скорее пассивная, чем активная роль, хотя он и сумел продемонстрировать, что не будет останавливаться ни перед чем. Он участвовал во всех маневрах своих покровителей, их поддерживал, скреплял своей подписью нужные им документы. Но выбирал не он — он сам был «выбран».
Взойдя на «царский трон», выиграв выборы еще до их начала, он автоматически получает статус самостоятельного игрока. Может быть, не сразу, может быть, с трудом (наверное, и на него собран компромат, и против него можно обратить оружие шантажа). По такая перспектива существует, и нельзя исключать, что в один прекрасный день Владимир Путин решит отныне обходиться без помощи покровителей и советчиков. Им надо бы иметь в виду другое предостережение Макиавелли, которое в горячке борьбы за власть они наверняка подзабыли: «горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается» (Государь, гл. III «О смешанных государствах»),
Путин уже готовится примерить те прочные доспехи, которые Борису Ельцину сработали «демократы», написавшие российскую Конституцию. Когда он их наденет, он будет почти неуязвим.
В первых его «программных» действиях и заявлениях, если они не ограничиваются чистой пропагандой и демагогией, прочитывается намерение приостановить процесс распада России. Оценить, как далеко он хочет и способен зайти, можно будет по его политике в отношении «автономий». Если он продолжит линию Ельцина и «семьи», то ему останется только наблюдать, как России приходит конец. Если же, напротив, он пожелает повернуть ход событии в направлении, противоположном заданному его собственными покровителями, то ему неизбежно придется вступить с ними в конфликт. И его ожидает период резкого обострения отношений между центром, с одной стороны, и республиками и областями — с другой. Трудный для Путина шаг, ибо он, чтобы достичь своего нынешнего положения, уже должен был приспосабливаться к центробежным тенденциям, т. е. идти той же дорогой, что и Ельцин. «Единство», вместе с которым он вступил на порог «царского дворца», — не что иное, как союз феодальных сеньоров. Их тоже придется держать в узде.
Вторым показателем станет его политика в отношении Запада и особенно Соединенных Штатов. Можно уже сейчас предположить — основания для этого есть, — что Запад даст ему деньги и кредиты, но в то же время будет оказывать на него сильное давление и сразу по нескольким направлениям: например, в отношении расширения НАТО на восток или противоракетной обороны по версии Клинтона. И надо иметь в виду, что глобализация по-американски с ее всеядностью будет подтачивать Россию, слабеющую, но все более упрямую и все более стремящуюся закрыться в себе. Путину не удастся забыть, что он взошел на «трон» на волне антизападных настроений. Этим народным чувством умело манипулировали, его регулировали и направляли в нужное русло. Но оно есть и обмануть его не так легко.
