Первое, о чем я хочу тебя попросить: поверь, что нас окружает мир бесконечных возможностей. Мне плевать на твоих тараканов вроде «Я не способен перестать обжираться», или «Люди от природы злы», или «Я не могу удержать мужчину, даже будучи прикована к нему наручниками». Просто поверь: все возможно!

Собственно, а что тебе терять? Если пролистаешь эту книгу и решишь, что написанное в ней чушь собачья, можешь спокойно вернуться к своей отстойной жизни. Но если отставишь предвзятость, засучишь рукава и решительно возьмешься за дело, то однажды обнаружишь, что живешь той самой жизнью, которая когда-то вызывала лишь чувство жгучей зависти.

Много лет назад со мной произошел жуткий случай в боулинге. Мы с друзьями заканчивали напряженную партию. Я так старалась устроить великолепное шоу из своего последнего броска – громко объявляла о своей неминуемой победе, пританцовывала, кружилась на подходе, – что даже не поняла, где оказались мои ступни, когда я отпустила шар.

В тот момент мне суждено было узнать, насколько серьезно боулинг-сообщество наказывает тех, кто хотя бы одним пальцем заступит за линию. Они смазывают маслом, воском или еще какой-то скользкой субстанцией всю дорожку. Стоит игроку случайно пересечь границу в попытке сделать идеальный бросок с подкруткой, как ноги несчастного вылетают вперед, а задница плюхается на поверхность, на которой даже брошенный сверху шар для боулинга не в силах оставить ни единой трещинки.

Пару недель спустя я валялась на кровати с парнем, имя которого узнала меньше минуты назад, и объяснила ему, что после того несчастного случая просыпаюсь посреди ночи от мучительной боли в ступне. По словам моего врача, это происходило из-за защемления спинного нерва. Теперь, чтобы спокойно спать по ночам, мне нужен новый, более жесткий матрац.

– А у меня тоже ступни болят, когда я сплю! – отозвался он. Потом приподнялся с намерением «дать пять».

Я не стала ему отвечать. И не только потому, что без восторга отношусь ко всем этим «дай пять». Просто он меня бесил! Поиски подходящего матраца и так казались занятием крайне странным и смущающим. Ты ложишься боком с подушкой между ног, провоцируя пялиться на себя всех присутствующих. Но то, что мне приходилось делать это вместе с продавцом, лежавшим рядом со мной и напрашивавшимся на «дай пять», не лезло ни в какие ворота!

Я не могла не заметить, что остальные продавцы просто вставали около кровати, выбранной покупателем, засыпая его информацией о матрацах, пока их клиенты принимали различные позы. Этот же улегся на спину рядом со мной. Скрестил на груди руки и принялся вещать, уставившись в потолок. Будто мы с ним находились на отдыхе в летнем лагере! Да, он был довольно мил и невероятно много знал о пружинах, латексе и полиуретане с эффектом памяти… Но, черт меня дери, я никак не решалась повернуться на бок из опасения, что он пристроится ко мне сзади!

Может быть, я проявила излишнее дружелюбие? Может, не следовало спрашивать, из какого он города? Может, он подумал, что я имела в виду нечто другое, когда похлопала рядом с собой ладонью, чтобы проверить на ощупь верх чехла?

Мне следовало бы потребовать, чтобы этот Боб из фрик-шоу убрался с чертовой кровати! Или найти другого помощника, вместо того чтобы потихоньку смыться и лишить себя единственной в ту неделю возможности заняться поисками матраца. Но я не хотела никого смущать.

Я не хотела смущать его!

Примерно так в моей семье было заведено вести себя в любом дискомфортном взаимодействии. Наряду с безотказным методом «беги в противоположном направлении» в набор инструментов для конфронтации также входили следующие: «замри на месте», «заговори о погоде», «отключись» или «разразись рыданиями в тот момент, когда тебя уже не могут услышать».

В отсутствии навыков поведения в ситуации конфронтации нет ничего удивительного. Особенно если учесть тот факт, что моя мать происходит из рода так называемой «белой кости» – белых американцев-протестантов англосаксонского происхождения. Ее родители держались традиционного мнения, что детей должно быть видно, но не слышно. Они смотрели на демонстрацию любых эмоций с тем же испуганным пренебрежением, с каким в этой среде обычно относятся к дешевому виски и образованию, полученному не в Лиге Плюща.

Да, моя мать каким-то чудом сумела создать дом, наполненный теплом, любовью и смехом. При этом мне потребовались годы, чтобы научиться начинать предложение фразой, от которой кровь стынет в жилах: «Нам надо поговорить».

Это я вот к чему: ты не виноват, что такой… недоделанный. Но ты будешь виноват, если таким и останешься.

Когда ты с воплем явился на этот свет, ты был комочком радости, не способным делать ничего иного, кроме как пребывать в текущем моменте. Ты не имел понятия, что у тебя есть тело. Не говоря уже о том, что его следовало бы стыдиться.

Когда ты обводил мир взглядом, все в нем просто было. Если какой-то предмет оказывался рядом с твоими губами, ты засовывал его в рот. Если он был рядом с рукой, ты его хватал. Ты был просто человечком – человеческим бытием.

Исследуя и расширяя свой мир, ты получал от окружающих людей сообщения о том, как он устроен. С того момента, как в тебе проснулась способность к восприятию, они принялись пичкать тебя представлениями и убеждениями, запаса которых хватило бы на целую жизнь. И многие из них не имели ничего общего с тем, кто ты есть на самом деле. Или даже просто с истиной. «Наш мир опасен», «ты слишком толстая», «размер имеет значение», «здесь не должно быть волос», «учиться в колледже важно», «музыкант или художник – это не настоящая профессия» и т. д.

Главным источником этих сведений были, разумеется, твои родители, которых поддерживало общество. В процессе воспитания родители искренне старались защищать тебя, наставляли на путь истинный и любили всем сердцем. Заодно передавая тебе убеждения, которые переняли от своих родителей, которые те, в свою очередь, переняли из своей семьи – и т. д.

При этом многие из этих убеждений не имели ничего общего с тем, кем на самом деле были твои родители. Или с тем, что на самом деле истинно.

Я понимаю, в моем изложении это выглядит так, будто все мы сумасшедшие. Но, если честно, это так и есть.

Пока не проснутся. Что, как я надеюсь, произойдет и с тобой.

Вот каков механизм. У каждого из нас, людей, имеется сознание и подсознание. Однако большинство осознает только свое сознание, поскольку именно с его помощью мы перерабатываем поступающую информацию. В сознании мы выносим суждения, мучаемся навязчивыми мыслями, ругаем себя за безалаберность, решаем раз и навсегда перестать есть жареное, соображаем, что 2 + 2 = 4, пытаемся припомнить, где, черт возьми, мы оставили ключи от машины – и т. д.

Наше сознание похоже на неутомимого трудягу. Оно непрестанно переключается с мысли на мысль, делая паузу, только когда мы спим. Но стоит нам открыть глаза, как все начинается по новой. Важно понимать, что сознание полностью развивается только по достижении пубертатного возраста, когда заканчивается формирование лобной доли мозга.

Подсознание же – не аналитическая часть мозга, которая полностью развита уже в тот момент, когда мы приходим в этот мир. К нему имеет отношение все, что касается чувств, инстинктов и закатывания пронзительных истерик посреди супермаркета. Кроме того, подсознание – это хранилище, в которое мы складываем всю получаемую информацию.

Подсознание верит всему, поскольку у него нет никаких фильтров. Оно не ведает разницы между истинным и ложным. Если родители говорят нам, что никто в нашей семье не умеет зарабатывать деньги, мы им верим. Если они демонстрируют, что семейная жизнь – это когда лупят друг друга по морде, мы принимаем предлагаемую картину как должное. Мы ведь верим им, когда они втирают, что какой-то жирный чувак в красной хламиде спустится по каминной трубе и принесет нам подарки. Так почему бы не верить во всю прочую чушь, которую они нам скармливают?