Я помнила все, к сожалению. Красивая пещера, чистое озеро и песок, усыпанный толстыми мерзкими личинками, ползающими везде. От этих воспоминаний я содрогнулась. Мне хотелось принять горячий душ и смыть ощущение мелкого, до жути неприятного шевеления.

— Все. — Я сглотнула. — У меня к тебе два вопроса: откуда ты узнал про… фобию; и второй, зачем ты это сделал?

В ответ была тишина. Алан молчал. Если бы кровать не проседала в том месте, где сидел джинн, я бы подумала, что нахожусь в квартире совсем одна.

— Снова отмалчиваешься, — горько усмехнулась я. — В этом весь ты. Столько секретов.

Я встала, голова все еще кружилась. Заметив мою слабость, Алан бережно поддержал меня за талию.

— Не прикасайся ко мне, — воскликнула я, убирая его руки. — Я думала между нами… — замешкавшись на долю секунды, продолжила, — что-то есть. У меня есть к тебе чувства, Алан.

Я замолчала. Одинокая слеза скатилась по щеке. Это случилось. Я в него влюбилась. Влюбилась в джинна, который играет со мной, жестоко забавляясь. Сначала делает вид, будто я ему интересна, затем резко отталкивает. Ему интересна не я, ему важна моя реакция! И тут меня осенило. Информация, которую я нашла в интернете про то, какие бывают джинны оказалась вовсе не выдумкой. В голове всплыли нужные строчки: «им нельзя доверять», «хитрые», «интерпретируют желание по-своему», «сбивают с толку», «подталкивают заказчика к каким-то конкретным действиям». Я вспомнила наш разговор. У каждого человека есть свой грех.

Грех. Грех. Грех.

— Я знаю, кто ты такой, — почти неслышно прошептала я, молясь оказаться не правой.

— Скажи это вслух, — потребовал он.

— Провокатор, — слова сами слетели с губ. — Джинн, который провоцирует на желания. Питается слабостями людей. Живет за счет человеческих пороков.

На окне зажегся ночник. При слабом свете джинн выглядел еще более таинственным. Одетый в черную одежду, Алан с напускным безразличием смотрел на меня, и лишь медовые глаза теплого золотого оттенка выдавали его истинные чувства. Неужели сожаление?

— Ты говорил про 7 грехов, что у каждого человека они есть. Тот мужчина, который судился со своей женой, оставляя своих детей ни с чем. Алчность! Желание обладать женщинами. Похоть!

— Да.

Нервничая, я начинала ходить туда-сюда, несмотря на слабость во всем теле. Правда оказалась сильнее всяких физических ощущений.

— Женщина, убивавшая своих мужей ради наследства. Алчность! — мои слова эхом гремели в ушах. Несмотря на все еще пульсирующую боль в висках, я уже была не в силах остановиться. — Ты как-то сказал, что не чувствуешь у меня ни одного греха.

— Это правда, — подтвердил джинн.

В воздухе витало напряжение.

— Поэтому ты решил меня провоцировать, — горько рассмеялась я. — Когда я была дома одна и заболела. Несколько дней страдала апатией. Это была Лень?

Молчание лишь подтвердило мой ответ. Больно. Так больно.

— Только вот не сработало, не так ли? — победно спросила я. — В тот же вечер ты пытался меня соблазнить. Похоть?! — я сорвалась на крик. — Я, наивная, верила тебе! Ты все это время играл со мной! Играл с моими чувствами!

Я больше не могла сдерживать слез. Сердце пронзила острая боль. Он сделал мне больно.

— Кира… — он сделал ко мне шаг. — Прошу, не надо.

— Не подходи! Даже не думай! — рыдания вырывались из груди. — Там, в пещере. Ты сыграл на моем страхе. Зачем? Что побуждает страх, Алан?

— Гнев. Страх вызывает гнев. В страхе человек чувствует себя уязвимым, поэтому гнев его маскирует. Ты должна была разозлиться, — ответил джинн, избегая моего взгляда.

— Ты просто ужасен, — произнесла я, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— Я такой, какой есть, Кира. Я не человек. Да, моя сущность — провокация. Нас таких много, и мы все разные. Я питаюсь чужими пороками. На них основываются людские желания. Но с тобой все по-другому! Ты другая! В первые минуты нашей встречи я не почувствовал в тебе ни одного из них. И не поверил. «Такого не бывает» — думал я. За 300 лет я повидал много людей и все они загадывали желания в угоду своим 7 грехам. У кого-то их даже было несколько. Тогда я решил действовать. Ни на один из них ты не попалась! — признал Алан.

— Разве? — переспросила я.

— Настоящие чувства нельзя путать с похотью, — догадавшись, о чем я, ответил джинн.

— Ты оттолкнул меня!

— Я не хотел делать тебе больно. Я еще никогда не встречал таких людей как ты, таких девушек как ты. Добрых и невинных.

— Ты уже сделал мне больно, Алан, — обессилено проговорила я, садясь на кровать.

— Мои чувства к тебе искренние, Кира, — с уверенностью заявил джинн. — Поэтому, я не хотел сближаться с тобой, будучи не до конца честен. Ты первая, кто отнесся к желаниям несерьезно. Вместо того, чтобы загадать деньги, ты просто устроилась на работу. Я был поражен!

Я слушала Алана и не могла поверить в происходящее. Все казалось каким-то сном.

— Как ты узнал про мой страх?

— Нина.

— Точно. Ты ведь не упустил возможности пофлиртовать с ней. Получилось соблазнить? — усмехнулась я.

— Твоей подругой руководит Похоть. Я смог ее почувствовать, стоило нам оказаться в одном помещении. Но ты ошибаешься. Я с ней не флиртовал. Лишь воспользовался возможностью узнать кое-что интересное о тебе. Она без задней мысли рассказала про твою боязнь к ползучим насекомым без лапок.

— Почему-то я в этом не сомневалась, — ухмыльнулась я, вспоминая, каким взглядом Нина смотрела на Алана в тот вечер. — Использовал свои чары.

Алан подошел ко мне и присел на корточки, взял за руки и заглянул в глаза. Я не сопротивлялась. Его медовые глаза излучали теплоту. Сердце предательски забилось быстрее. Обессиленная и раненная, я пыталась найти правильное решение. С самого начала я понимала, Алан — сверхъестественное существо, джинн, выполняющий свою работу. На что я надеялась? Но разве можно приказать сердцу не влюбляться? Разве можно ему объяснить, так нельзя?

— На тебе никакие чары не работают.

— Ошибаешься.

— Я в этом уверен. Кира, поверь, ты мне не безразлична, — нежно проговорил джинн, вытирая мои слезы. — Прости меня. — С этими словами Алан нежно поцеловал меня в губы.

Я поверила и больше не сопротивлялась. Да и не хотела.

Легкий, практически невесомый поцелуй волнующим трепетом отозвался в моей душе. Я притянула его к себе ближе. Губы Алана стали настойчивее. Теперь он целовал меня неистово, переплетая наши языки. Я почувствовала его руки под футболкой у себя на талии. И все же, один грех у меня был. Я страстно желала этого джинна. Сегодня, я приказала себе не думать о завтрашнем дне, приказала отдаться чувству, которое вызывал во мне джинн. О последствиях буду думать завтра.

— Алан, не мучай меня, — простонала я, расстёгивая на нем рубашку. Одежда явно была лишней.

— Ты прекрасна во всем, — шептал он.

В ту же секунду я оказалась без футболки. На автомате я прикрыла грудь.

— Не надо, — попросил он, немного отстраняясь. Я видела его потемневшие от желания глаза. — Не прячься от меня.

Еще один страстный поцелуй, затем его губы мучительно медленной дорожкой начали спускаться вниз, сначала к шее, к ключице, затем ниже…

— Алан…

Я задохнулась от удовольствия, когда его губы нашли мою грудь. Я запустила пальцы в густые волосы, которые уже успела полюбить. Без стеснения я гладила его плечи, сильные упругие мышцы. Сейчас он был только моим.

— Алан, ты все же ошибся, — шептала я.

— Я никогда не ошибаюсь, — ответил он, целуя меня в живот.

При свете ночника обнаженный джинн был еще красивее. Он был идеален.

— Похоть, Алан. Я желаю тебя. Больше не могу… Прошу!

Было ли это моим истинным желанием и Алан исполнял его в этот момент, я не знала. Я не хотела знать, ведь слишком долгое ожидание оказалось настоящей пыткой для нас обоих.

Алан с легкостью приподнял меня с края кровати и опуская на ее середину, не переставал покрывать обнаженные участки кожи поцелуями.