– Да что ты, когда это я про вас такое думала? Мне сделали заказ – я выполняю. И к тебе обращаюсь за помощью, как к старому другу.

– Хм… а тебе известно, что ты, во-первых, постороннее лицо, а во-вторых, вроде бы как наш конкурент в данном конкретном случае? Так с какой же стати я буду тебе помогать? А?

– А подойди к вопросу неформально… по-человечески подойди. Я ведь не на неделю у тебя это дело прошу, а так, только посмотреть одним глазком… просто ради интереса… оно даже из кабинета никуда не выйдет. Взгляну, и все. Почему бы не оказать девушке маленькую услугу по старой дружбе? Ты вообще что больше любишь – виски или коньяк?

– Ну, не знаю… разве что по старой дружбе… Но учти – чтоб ни одна душа не знала. Так, подожди… завтра… нет, послезавтра… послезавтра у меня будет это дело – придешь в обеденный перерыв и, пока никто не видит, быстренько прочитаешь…

– А я успею?

– Успеешь, там немного. Редко, как говорится, но метко.

– Да еще, Андрюша, там какие-то улики, говорят, есть – так вот нельзя ли мне заодно и их посмотреть?

– Ну ты, мать, наглеешь не по дням, а по часам! Еще и улики ей!

– Ну, Андрюшечка, ну, пожалуйста! Ну сам посуди – видеть дело и не видеть улик – на что это похоже? Ну ты же сам профессионал – подумай, как можно работать, не имея всех фактов?

– Ну, Татьяна, толкаешь ты меня просто на должностное преступление!

– Ничего подобного! Вот если бы ты мне отдал что-то из дела или улики – это было бы преступление, а так… пустяки, легкая экскурсия. Все равно как если бы они у тебя на столе лежали, а я бы зашла, взглянула и вышла. Какое же в этом преступление?

– Да ты кому угодно зубы заговоришь. Ладно, послезавтра приходи, как договорились, в обед. И чем меньше народу тебя увидит, тем лучше.

– Спасибо, Андрюшечка, спасибо, мой золотой. Уже начинаю считать часы до послезавтра.

Мы распрощались, и я положила трубку, довольная, что мне удалось уговорить Мельникова показать мне дело. В общем-то, он и вправду немного рисковал, решаясь показать мне материалы, для посторонних глаз вовсе не предназначенные, но мы были знакомы не первый день и, еще будучи студентами академии права, знали, что целиком и полностью можем друг другу доверять. Поэтому и теперь он мог, не опасаясь утечек, ознакомить меня с нужной мне информацией, зная, что в случае чего я не выдам свой источник даже под пытками.

Другое дело, что, добившись положительного решения по первому вопросу, а именно по ознакомлению с материалами дела, я не решилась затронуть второй – о предоставлении мне возможности встретиться с обвиняемым. В этом вопросе мне тоже очень нужна была помощь Андрея. Но я решила на первый раз ограничиться документами, а вопрос о встрече с обвиняемым перенести на более поздний период. В конце концов, и правда не следует слишком уж наглеть.

Итак, послезавтра мне предстояло узнать все, что известно по этому делу официальным органам, а завтра я должна была встретиться с голубым адвокатом в ресторане и вернуть ему взятые напрокат бумаги.

На следующий день, основательно выспавшись, а также досыта накурившись и напившись кофе, я наконец-то дождалась урочного времени и отправилась в «Волгу» возвращать документы.

Неотразимый Алексей Петрович уже восседал за одним из столиков возле окна и, увидев меня, снова почему-то весь засветился радостным оптимизмом. Чего он для меня-то старается? Я ведь в число клиентов не вхожу, даже потенциальных. А поскольку я самолично видела, как он тискал «двоюродного брата», то мог бы и догадаться, что после этого строить мне глазки бессмысленно.

Но тут я снова поймала себя на том, что слишком отвлекаюсь на эмоции, и постаралась придать своему лицу официально-деловое выражение.

– Добрый день.

– Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста. Что вам заказать?

– Минеральной воды.

На лице Алексея Петровича, который сидел перед пустым столом и явно рассчитывал пообедать в моем обществе, отразилось разочарование. Но спорить он не стал и заказал мне минеральной воды, а себе кофе.

– Ну как, смогли вы извлечь что-то полезное из этих записей? – вежливо поинтересовался адвокат.

– Да, они помогли мне составить более четкое представление о деле, и, признаюсь, я нахожу, что доказать невиновность обвиняемого будет очень непросто. Улики действительно серьезные.

– Но родители не допускают даже мысли, что Андрей мог это совершить.

– Да, в этом я могла убедиться лично, беседуя с Алевтиной Прокофьевной… Кстати, она упоминала о том, что недавно вы выиграли какое-то похожее дело. Это действительно так?

– Не совсем. В том деле практически не было прямых улик, хотя было много косвенных и тоже имел место конфликт потерпевшего и обвиняемого.

– Как вы считаете, эти улики могли были быть подброшены кем-то?

– Трудно сказать… Я ведь не сыщик, – сказал Алексей Петрович, снова ослепив меня своей белозубой улыбкой. – Это скорее в вашей компетенции – определить, подброшенные ли это улики или настоящие. Хотя, с другой стороны, мне кажется, что несколько трудновато испачкать, например, человеку подошву необычным грунтом, так, чтобы он сам этого не заметил. А в нашем случае, заметив глину на своей обуви, клиент скорее всего сразу же догадался бы, кто это сделал, поскольку круг общения обвиняемого был не таким уж широким. А уж тех, кто бывал у него дома, и вообще по пальцам можно пересчитать, а незаметно испачкать обувь, согласитесь, можно только тогда, когда она снята с ноги.

«Ах ты же мой логичный», – снова со злым сарказмом подумала я. Но, в общем-то, доводы были вполне обоснованные.

– А сам мальчик что говорит?

– Да в том-то и дело, что практически ничего. «Не видел, не знаю, не имею представления, кто бы это мог быть». Абсолютно никакой зацепки. Вот теперь ломаю голову, как строить защиту. Кстати, не такой уж он и мальчик, армию отслужил. Да, впрочем, если хотите, можете поговорить с ним сами.

– Боюсь, мне будет трудновато это сделать, я ведь лицо неофициальное…

– Ну что вы, какие пустяки! Завтра я как раз встречаюсь с ним, вы можете просто пойти со мной.

Обрадованная тем, что проблема может решиться так просто и мне не придется лишний раз беспокоить Мельникова, который в этом деле может понадобиться еще не однажды, я уже совсем было собралась дать свое согласие, как вдруг вспомнила о том, что на завтра у меня запланирован еще один деловой обеденный перерыв как раз у этого самого Мельникова.

– А во сколько состоится ваша встреча? – неуверенно спросила я.

Заметив мое замешательство, адвокат ответил вопросом:

– У вас на завтра какие-то планы?

– В общем – да. Я смогла бы пойти с вами либо с утра, до одиннадцати, либо где-то после двух часов дня.

– Ну и прекрасно, – с каким-то странным облегчением сказал мой собеседник. – Встреча назначена на три часа, и, думаю, к этому времени вы уже успеете решить все свои вопросы. Куда за вами заехать?

Еще чего не хватало! Чтобы я со всяким голубым на машинах раскатывала? Да не бывать этому!

– Нет, спасибо, у меня своя машина. Встретимся у изолятора, Алевтина Прокофьевна сообщила мне координаты.

– Ну что ж, хорошо. Тогда завтра в три у изолятора.

Я поднялась из-за стола и направилась к выходу.

Мне необходимо было кое-что обдумать, и я решила посидеть в небольшом скверике, который находился недалеко от ресторана. Подышать воздухом никогда не вредно.

Свежая июньская листва, сквозь которую, играя, пробивались солнечные лучи, еще не успевшая запылиться травка. Красота! Прям деревенская идиллия, и сидеть на лавочке, затягиваясь вкусной сигареткой, было приятно, и думалось хорошо.

Итак, самое первое и главное сейчас – это ознакомиться со всеми материалами дела в первоисточнике. Тогда уж я действительно смогу получить ясное представление о том, какими данными располагает милиция и на основании чего она строит свои выводы. Ну, этим, собственно, я и займусь завтра.