— Это все понятно. Но как они попрут мой цилиндр без колес? Он же тяжелый! Так или иначе, надо решать этот вопрос! Поговори с Семмуном, пусть пришлет мне плотников, или кто там у них есть в этом духе!
Дядя Саша и Сергей объяснили вождю, что мне от него надо, и вскоре мне прислали «плотников».
Как же долго пришлось объяснять, что именно надо сделать! Смотрят на меня коровьими глазами, и, вижу, вообще не понимают смысла задания. Дядя Саша, переводивший им мои слова, долго укоризненно смотрел на мои потуги, затем не выдержал:
— Ты, Костя, не пытайся им сразу все объяснить. Ты пока им все до конца рассказываешь, они уже забывают, что в начале было! Им надо задачу-то по частям ставить. Вот ты колеса из чего решил делать?
— Из дерева, из чего же еще!
— Что из дерева — понятно, ты скажи, из какого дерева — из бревен, что ли?
— Ну не из бревен, конечно, из доски!
Старик посмотрел на меня, как на блаженного.
— Нету доски-то, Костя. Разве что крышу нашего дома разобрать, там еще стропила пиленные сохранились. Только ни к чему это. Не будет толку.
— Отчего?
— Доска там сосновая — пояснил Саша, и посмотрел на меня, как будто бы все этим объяснил.
— Ну, и?
Стоявший рядом Сергей тяжело вздохнул.
— Сосна не годится. Слишком мягкое дерево. Даже колеса не выйдет сделать — быстро сносятся, не говоря уже про оси.
— А других досок нет?
— Откуда? Что и было, все переломали. Да и не годилась та доска. В давние времена все деревяшки были — или сосна, или ель. На стройку годится, а на арбу, для телег — нет. Был бы дуб, тогда — да! А сосна…
Саша махнул рукой, всем своим видом показывая безнадежность моей затеи.
— И что делать? Мой цилиндр, что, здесь останется?
— Не горячись! Просто дело это непростое. Это раньше было — взбрело тебе что-то в голову — пошел, все, что надо, купил, да и делай на здоровье! Теперь, чтобы получить годную вещь, надо очень постараться. Материал — раздобыть, инструмент — достать где-то… а может, даже, сделать придется инструмент-то, если нужного не найдешь! Да и покумекать трошки, кто тебе это будет делать! Вот ты сам сможешь, скажем, кремнёвый наконечник на стрелу выдолбить?
— Не знаю, не пробовал!
— Я зато, Костя, знаю. Сможешь. Конечно, сможешь, что там мочь-то! Лет за десять выучишься, и тотчас же сможешь!
— Шутишь? Нет у меня десяти лет! Двадцать дней и ночей, на всё про всё!
— Да. Вот поэтому-то, Костенька, надо все, что ты за свои двадцать дней освоить не сможешь, поручать другим людям. А поскольку люди вокруг тебя будут, видимо, «не очень» — тупые, суеверные и бестолковые, — придется тебе каждый раз, как ты что-то затеешь, крепко думать. Как задачу ставить, кому поручить, как материалом снабдить, где инструмент взять, эт цеттера, Костенька, эт цеттера!
Дядя Саша вдруг положил мне руку на плечо, глядя прямо на меня. В его глазах с выцветшими ресницами сверкнула стариковская слеза.
— Нелегко тебе придется. Ну, да ты парень толковый, прорвешься. Верно, Серега? За цилиндр свой не беспокойся. Сделаем мы тебе колеса, все как положено!
— Тут карагач еще остался, — Сергей кивнул в сторону хутора — старые стволы, еще до Сдвига выросшие. Они, правда, уже засохли все от такой жарищи, но не сгнили — стоят, не шело́хнутся. Ветви у них все на дрова обрубили, а стволы так и остались, их так просто не возьмешь! Вот из них и сделаем. Только сначала пилу надо будет двуручную сковать, чем на доски распускать будем. За полгодика-то управимся, а, Саш?
— Должны! Дал бы только бог здоровья, а то скрутит как Валерьяна, и привет.
— Ладно, Костя. — Дядя Саша протянул мне руку, крепко пожимая мою. Я почувствовал на его ладони твердые мозоли. — Не увидимся мы больше. Уйдешь ты в свой ковчег, да и все, а мы тут еще двадцать лет никак не протянем. Прощевай. Не поминай лихом!
* * *
Засыпая в капсуле, я думал об Алине. Бедняжка, она хотела хоть капли сочувствия, а я не дал ей даже этой малости. А ведь она же последний человек из моей реальности, того пространства/времени, из которого пришел и я.…Какая трудная судьба. Судя по всему, проснувшись в следующий раз, я не увижу ее больше…
Впрочем, возможно я никого уже не увижу. Кто знает, что они могут решить еще! В мое отсутствие они могут сто раз передумать подчиняться чужому богу, идолу племени, которое они так легко покорили.
Придется рассчитывать на их благоразумие, свою убедительность и…удачу! Не знаю, проснусь я ли вновь, но если все получится, в следующий мой выход я окажусь совсем в другом месте, и оно будет лучше для этого племени.
И для меня.
Глава 9
Ход 3
Прошло 60 лет.
Вновь сквозь свой муторный сон я чувствую легкий пневматический шум механизмов, открывающих капсулу. Опять все тот же зеленый переливающийся свет, и вот уже механизм электромассажера после долгого бездействия снова готовит мое тело к выходу. Торопливо натираясь солнцезащитным кремом, я старался не думать о том, что ждет меня на выходе. Если все плохо — так тому и быть…Но как же хочется, чтобы все получилось!
Створка цилиндра медленно открылась, впуская свежий воздух и яркий солнечный свет в спертую атмосферу цилиндра. Бросив в проем быстрый взгляд, с облегчением перевожу дух — похоже, что меня на этот раз встречают, причем, и это главное — без копий наперевес. Ура!
Все еще осторожничая, подхожу к выходу и с порога оглядываю пришедших. Да тут целый комитет! Шестеро мужчин разного возраста ждут меня снаружи, напряженно вглядываясь в мое лицо.
Все они одеты в кожаные плащи с украшениями, замшевые длинные рубахи, (скорее даже «туники»). Штанов, похоже, тут не носит никто, зато у каждого украшения из медной проволоки — браслеты и что-то вроде ожерелий. Застежки у плащей тоже скручены из завитков тонкой меди, формой напоминая бараньи рога. Из знакомых лиц был сын Валериана — Артур, один из сыновей Алуэн — как его зовут…кажется, Алай, и внук Тимофея Михайловича — Саша. Еще трое, видимо, потомки вождей племени адажей.
Рядом было несколько подростков. Одеты в такие же кожаные туники, но только простые, без украшений. У всех длинные волосы, собранные в пучок, перетянутый медной проволочкой. Лица у всех взволнованные, напряженные, но, кажется, совсем не враждебные. Уже хорошо!
Выйдя, я огляделся. Да тут жарко! Знойный степной воздух окутал меня незнакомыми ароматами. Мой модуль оказался окружен плетеной оградой, а над ним — шатер из войлока на гибком бамбуковом каркасе. Получилось что-то вроде внутреннего дворика под пологом, где и собрались жрецы моего культа. Яркий солнечный свет за пределами этого шатра заставил поежиться и еще раз проверить, хорошо ли я натерся солнцезащитным кремом.
— Здравствуй, великий посланник! — произнес Артур, и тут же все низко мне поклонились.
Первым делом я попросил какой-нибудь еды. За ней послали одного из мальчиков — сына Алая. Пока ждали, завязался обычный для малознакомых людей неловкий разговор.
— Что это за ребята? — спросил я сильно повзрослевшего Артура. Высокий, с прекрасной осанкой, густой смоляной бородой, он оказался лидером коллегии жрецов, называвших себя в его честь «атуры».
— Это наши сыновья, — не без гордости ответил он. — Они займут наши места, когда придет время. Если их присутствие неуместно, они оставят нас!
И он сделал знак рукой подросткам, которые, заметно погрустнев, повернулись было уходить.
— Пусть останутся — торопливо сказал им я. «И не надо ловить мои желания и поспешно их исполнять», подумалось про себя. Ни к чему это раболепие. Я за деловой подход.
Юноши рассматривали меня с неподдельным интересом, как, впрочем, и я их. Похоже, именно они встретят меня при новом выходе через 20 лет. Сейчас же будущие жрецы учились тому, что им, возможно, в следующий раз предстоит делать самостоятельно.
