Широкий и глубокий строй сардукаров, однако, продолжал стремительно приближаться. Пора уже бить их Жнецами!

— Жнецы…в атаку! Конница — за ними! — прокричал я адьютантам, соскальзывая вниз с шеста.

Ко мне подбежали стратеги эскадронов Жнецов.

— Мы не готовы ударить сейчас! Не завершили перестроение! — наперебой кричали они.

У меня упало сердце.

Так вот в чем дело. Противник оказался далеко небесталанным. Полководцы сардов правильно определили, что Жнецы являются главной опасностью для их фаланги. Именно поэтому фаланга Сардов с начала боя стала быстро сближаться с нашими войсками. Похоже, сардукары были отлично вымуштрованы и могли двигаться довольно быстро и при этом сохранять строй.

Стремительно сблизившись с нашими войсками, сарды тем самым лишили нас преимущества сильного удара серпоносных Жнецов. Дело в том, что главное для этих колесниц — продолжительный разбег, который сообщает стремительность и мощь их прорыву сквозь неприятельские ряды, а на коротком расстоянии они бесполезны и бессильны, словно стрелы, пущенные из плохо натянутого лука.

В таких условиях выпускать Жнецов бесполезно — мы просто потеряем лучших колесничих. А не выпустить их нельзя, иначе я потеряю все.

Я посмотрел на командиров эскадронов Жнецов и поддерживавших их всадников. Все это были смелые стратеги, не раз смотревшие смерти в лицо. На маневрах мы много раз отрабатывали самые разные ситуации, но — это были не маневры, а битва с самым опасным противником в нашей истории.

— Отведите своих в тыл. Потом решим, стоит ли нам выпускать Жнецов.

Говоря это, я понимал, что применить колесницы уже не удастся.

— Всадники будут действовать самостоятельно. Ударить по лучникам на фланге!

Одно ясно — отстояться в обороне нам не удастся, нужно действовать активно. Иначе нас загонят в лагерь, окружат и раздавят.

Глава 46

И эпилог

Армии — наша и сардукаров — сошлись вплотную. Дикий рёв тысяч глоток пронёсся над полем, полетели дротики, ассигаи, каменные ядра из катапульт. Армия сардукаров была глубиной в 18 рядов, и первые ряды были скованы между собой — цепь проходила через весь строй, проходя через пояса воинов. Бросаясь в атаку, ряды сардукаров взревели, как стадо быков. Звук был совершенно дикий, леденящий душу, нечеловеческий — подобное я слышал лишь на празднике Таурокам, когда забивали одновременно сотню бычков.

Стал понятен замысел противника. Сарды должны проломить нашу фалангу, пользуясь бесстрашием и прекрасной физической силой сардукаров. С флангов и сзади их поддерживают метатели дротиков и лучники. Их задача — обстреливать прислугу наших боевых машин, чтобы не позволить им расстреливать сардукаров. Наши колесницы они смогли вывести из игры, быстро сблизившись с нашими войсками.

При таком тактическом раскладе их ждет успех. У нас есть еще всадники, но с сардукарами они не справятся. Конница смогла вырубить и разогнать лучников врага на левом фланге, но это все на что она способна. Плотный строй ей не по зубам.

Наша фаланга тоже сильна. Самое лучшее оружие, серьезная подготовка, несколько лет учений в строю. У нас тоже есть тактические новшества — часть фаланги вооружена «буйволами» — это длинные копья сразу на 3-х воинов. Ими наносится удар как тараном — попавший под него сардукар либо пронзается насквозь, или просто сбивается с ног, и его растаптывают свои же. Так наши задние ряды участвуют в битве наравне с передними.

Наши копья дырявят противника, несмотря на доспехи. Отлично работают «серпы» — длинные копья с обратным лезвием, которым подсекают ноги противнику при обратном движении. Сардукары к этому явно не готовы. Но и в долгу они не остаются — мечи и дубины выбивают наши передние ряды. Сардукары хватают копья голыми руками, вырывают их у наших копейщиков из рук, рубят древки. На переднем крае просто ад, даже самые сильные воины не выдерживают такого боя. Они либо обессилеют настолько, что не смогут держать в руках оружие, либо побегут.

Прошло, наверное, 5–10 минут боя, а мне кажется, что прошло полдня. Наша фаланга пятится назад. Боевые машины начинают стрелять не прямо, а наискось — иначе снаряды перелетают через головы врагов. Сардукары дико ревут. Мы проигрываем.

Если я что-то не придумаю с кавалерией и Жнецами, прямо сейчас — мы обречены.

Что делать? Спешить всадников и бросить в поддержку фаланги? Вряд ли поможет. В пешем бою они не сильны.

Перегородить поле колесницами, поставив их поперек? Надо было раньше это делать, теперь поздно.

Пустить всадников в тыл врага? Они потыкаются в тыл фаланги, покидают туда дротики, кого-то поразят копьями — но существенного успеха не добьются и ускачут обратно. Всадники — самое нестойкое войско. Слишком просто им отступать.

Нужно ударить Жнецами. Как угодно. Сильный удар во фланг или тыл. Нет места для разгона. Нет места. Нет места.

Тяжелый бой продолжался. Наша армия медленно пятилась, неся потери.

Смогли ли заговорщики в стане сардов подготовить восстание? Пока признаков этому не видно. Рабы-отаку ведут бой с нашими ассигарами на флангах. Наша конница, поднимая тучи пыли, атакует их с фланга, раз за разом накатываясь волной, забрасывает дротиками. Но ни сдаваться, ни бежать рабы явно не собираются!

С тоской глядел я на широченную равнину за спиной у армии сардов. Вот где места вполне достаточно. Там можно было разогнать Жнецов до предела, какой могут дать их полудикие лошади. Там и сейчас можно было бы их разогнать — но резерв сардукаров, стоящий возле трона их правителя, не даст этого сделать. Они сразу же развернутся, перегородят поле и блокируют разгон наших колесниц.

Из задумчивости меня вывел свист стрелы из скорпиона. Кто-то начал прицельно обстреливать мое гнездо! Попасть в него конечно непросто, но рисковать наверное не стоит. Вряд ли мне тут смогут вылечить железный ломик в брюхе.

Слезая, я еще раз окинул долгим взглядом всю равнину. Вдали стоял трон Куива Седератто, и отряд сардукаров вокруг него. Правитель Сардов сидел на своем троне, обмахиваемый опахалами с четырех сторон. Похоже, эта сволочь очень довольна собой. И, пока я летел вниз на тонкой прочной веревке, обжигая ладони сквозь специальные накладки из верблюжьей кожи — принял решение рискнуть. Выхода все равно не было.

— Жнецов ко мне! — крикнул я стратегам, не успев еще спрыгнуть на землю.

— Слушайте, — говорил я подбежавшим стратегам колесниц. — Вы должны сейчас выйти с левого фланга колонной по четыре. Разгоняйтесь, описывая широкую дугу ЗА СПИНОЙ врага. Потом, пройдя треть фарсанга — расходитесь в линию, как обычно и бейте их в спину. Всадники выстраиваются за колесницами, по два десятка за каждой. Не отвлекайтесь ни на кого другого. Бейте по сардукарам. Лучников, машины, повозки — игнорируйте. Там ровное поле, и вы разгонитесь, как надо. Залезайте на мачты, посмотрите на поле сами перед атакой.

Началась суета, стратеги бегали, организовывая свои эскадроны. Я объяснил все и стратегам всадников. Медлить было нельзя — наша фаланга истекала кровью.

— Поджигайте шесты!

Бамбуковые шесты на фланге, обтянутые просмоленным мочалом, вспыхнули как порох. Это знак для отаку, что пора исполнять обещанное.

Наконец колесницы лениво выдвинулись, втягиваясь в единую колонну, и пошли на левый фланг.

На земле было еще опаснее чем на мачте — тут падали стрелы и дротики, а то и камни из вражеских катапульт. Наши прервали огонь, оттаскивая скорпионы и онагры назад — иначе они попадут в руки врага. Фаланга пятилась, и скорпионы, оказываясь в окружении наших воинов, не могли действовать.

Мачту оттащили на тридцать шагов назад. Я уцепился за тросик подъема, и несколько крепких солдат через блок втащили меня обратно, на высоту 20 метров. Мачта страшно раскачивается, и я вместе с нею. И занесло же меня на эти галеры!

Я увидел, что гнездо пробито двумя стрелами скорпиона. Они застряли в защитном щитке, пробив его на локоть. Стоять стало неудобно, но мне удалось примоститься между ними. Третья стрела будет фатальной.