Толстый кот окраса скумбрии с удивительной легкостью запрыгнул на столик и уронил стоявшую на нем колбу с зеленой жидкостью на пол. Денис успел подбежать, когда на белоснежной поверхности блестели осколки уже трех колб.

– Тима, придурок! – с отчаянием и злостью вскрикнул он и схватил животное. Кот начал шипеть и извиваться. – Что тебе не спится? Я готовил эти вытяжки три часа!

Мужчина подошел к двери и уже приготовился выставить пушистого вредителя за нее, как тот внезапно извернулся и куснул его за руку. На указательном пальце моментально выступила кровь.

– А—а—а, придурок! – снова взревел Денис, но, тем не менее, аккуратно поставил кота на пол коридора и легонько пнул ногой.

Винить в произошедшем можно было только свою невнимательность. Ведь любимец «Альтереды» Тима вряд ли уяснит себе, что если тебя оставляют спать в лаборатории, то там надо только спать, а не скакать по столам.

Денис с грустью посмотрел на осколки и вернулся к микроскопу. За свое здоровье он не переживал – кота регулярно осматривали ветеринары. Нужно было всего лишь протереть укушенное место спиртом. Он уселся за стол и уже достал салфетку, как вдруг его научный пытливый мозг заставил его сделать следующее.

Денис аккуратно вытащил предметное стеклышко, на котором находилось что-то зеленоватое, из микроскопа, и капнул на него каплю крови. Потом вернул на место и приложил глаз к окуляру.

Зеленоватой субстанцией на стекле была суспензия хлоропластов водорослей. Он выделил их из растительной клетки как раз перед подлянкой Тимы, и теперь они плавали рядом с эритроцитами. С помощью микроиглы Денис попытался смешать кровь и суспензию, но через несколько минут разочарованно цокнул и откинулся на стул. Какое-то время он провел в раздумьях, бурча себе под нос и кликая клавиатурой ноутбука. Наконец встал, принес желтую пластиковую коробку с соседнего стола и включил диктофон.

– Двенадцатое мая две тысячи шестьдесят второго года, пятница, двенадцать часов пятнадцать минут дня. Я, Денис Протасов, начальник Экспериментальной лаборатории компании «Альтереда», в рамках стандартного эксперимента по Активизации хлоропластов водорослей, решил провести еще один. Я буду фиксировать голосом все, что делаю и наблюдаю, – четко произнес он и склонился над микроскопом.

Ничего нового там не происходило: кровяные тельца и зеленые органеллы лениво плавали рядом друг с другом. Денис достал из коробки большой шприц и выдавил немного его бесцветного содержимого на предметное стекло.

– Свежеполученные хлоропласты и клетки крови не вступают ни в какое взаимодействие между собой при обычных условиях, как мы видим. Доказано, что молекула хлорофилла в хлоропластах и молекула гемоглобина в эритроците по своей структуре идентичны, основная разница в центральных атомах – в хлорофилле это магний, а в гемоглобине железо. Было проведено множество исследований по искусственной замене этих элементов между собой, однако пока они не привели к созданию функционирующей синтезированной молекулы. На основе собственных ранних исследований я пришел к выводу, что под действием L-излучения хлоропласты приобретают вне клетки большую активность. Поэтому сегодня я ввел в раствор с хлоропластами и эритроцитами одну микрокапсулу с L-лучами. Ее заряда хватит на пять минут, и сейчас я активирую ее, – сказал он и достал из коробки что-то похожее на лазерную указку, после чего подсветил стекло голубоватым цветом.

Незаметная обычному глазу микрокапсула представляла собой темное пятнышко. Вначале оно находилось в растворе без движения, однако вскоре задвигалось, а вместе с ним и эритроциты с хлоропластами. Все содержимое на стекле стало похоже на какую—ту кипящую каплю буро—зеленого цвета. Денис не мог поверить своим глазам и с возбуждением комментировал увиденное.

Хлоропласты – эти изолированные от растительной клетки органеллы, теперь словно магнитом притягивались к кровяным тельцам. Будто то были полноценными организмам, и сродни маленьким хищным существам они пытались прогрызть покровы своей жертвы.

Некоторым это удавалось, и тогда они устремлялись к белковому сгустку – молекуле гемоглобина, и закреплялись на нем. При этом «ранка» словно затягивалась сама собой, а эритроциты начали приобретать зеленоватый оттенок. Вскоре содержимое на всем предметном стеклышке стало зеленым. Денис вскочил со стула и запрыгал над микроскопом, размахивая руками, от переполнявших его эмоций.

Через несколько минут эритроциты вновь приобрели свою естественную окраску, а хлоропласты темно—зелеными пятнами остались в сцепке с гемоглобином.

Денис ввел новую микрокапсулу, и так несколько раз – история повторилась.

Он отошел от стола и начал тереть виски. Его сердце бешено билось, по лицу тек пот, а в голове носились хаотичные мысли. Еще до конца не понимая, свидетелем чего он стал, Протасов был уверен, что этот случайный эксперимент станет огромным прорывом науки.

Немного успокоившись, он уселся за ноутбук и начал ожесточенно стучать по клавишам, стараясь не упустить ни одной мысли, возникшей в его практически обезумевшем от напряжения мозге.

«Хлоропласты и эритроциты прекрасно взаимодействовали. Эритроцит не отвергал чужеродную органеллу, а она не наносила ему видимого ущерба».

«Точный механизм их взаимодействия мне еще предстоит изучить, но я уверен, что у меня получилось заменить атомы железа и магния и синтезировать стабильную живую молекулу Хлороглобина. Гемохлорофилла. При этом атом железа был по всей видимости, временно выключен»

Денис печатал около трех часов, добавляя ссылки на подобные научные опыты. Когда он закончил, на часах было уже пол шестого. Убрав все по местам, мужчина позвонил руководителю и попросил разрешения на эксперименты в лаборатории вне рабочего времени, начиная с понедельника. Ему дали добро, в чем он и не сомневался.

Компания «Альтереда» занималась технологиями производства кормов из водорослей для животноводства, что с учетом нарастающих продовольственных рисков по всему миру была более чем востребовано. Она базировалась на берегу Черного моря, в котором находились небольшие плантации водных растений для тестирования.

Когда молодой и амбициозный Денис пришел работать в «Альтереду», он начал активно проводить всевозможные эксперименты по оптимизации технологий. И однажды ему удалось сделать то, что вывело компанию в лидеры отрасли.

Он обнаружил новый вид излучения – L-лучи, которые активизируют работу хлоропластов в несколько раз, что значительно ускоряет фотосинтез. Подопытные водоросли буквально за считанные часы выползали из тестовых аквариумов, настолько быстро шел прирост растительной массы. Денис также придумал «заточать» L-лучи в специальные микрокапсулы, которые активизировали хлоропласты даже в самых затемненных участках.

Теперь огромные объемы сырья можно было получать в рекордные сроки даже на самых нижних ярусах плантаций, куда свет практически не проникал. Протасова сразу же назначили руководителем Экспериментальной Лаборатории «Альтереды», а имя и фотографии симпатичного, но нелюдимого и чудаковатого двадцати девятилетнего гения, появились во всех крупных научных сообществах. Он стал одним из самых молодых и перспективных ученых, за которым охотились лучшие технологические корпорации. И чтобы не потерять его, руководство «Альтереды» позволяло ему многое.

Денис выключил свет и вышел в коридор. Там на диване рядом соседней Пищевкой – Пищевой лабораторией, спал Тима. Мужчина почувствовал прилив благодарности к животному и взял его на руки. Тот недовольно закряхтел, однако, видимо, не держа обиды за столь наглое выставление за дверь, вскоре уже вовсю урчал.

– Спасибо тебе, Тимонька, что ты меня поцарапал сегодня. И извини, что я на тебя накричал и пнул. Можешь приходить ко мне хоть каждый день, бить колбы и кусаться – с сюсюканьем шептал Денис, предварительно убедившись, что их никто не слышит.