Браслет продолжал настойчиво пиликать из угла, напоминая о себе. Сами собой потекли слезы. “Чертов город, чертова Система социального благополучия, чертово Министерство внедрения новых технологий, чертовы Фарм-исследования”.

“Входящий вызов от контакта: Отец.”

С усилием вытерла щеки и, справлялась с желанием закричать в голос, напомнила себе про датчики шума, соседей, кнопки тревоги, дисциплинарные беседы. Пришлось отыскать в углу браслет и ответить на звонок.

– Да.

– Что, черт подери, там у тебя происходит?

– Ты о чем? – Кира не сдержала внезапную улыбку. Отец – один из немногих людей, кто еще позволял себе крепко выражаться в беседе. А она очень любила слова покрепче.

– О том, что мне приходят сначала долбанные уведомления о твоем критическом уровне настроения. А потом сопливые жалобы сраного Кирилла о том, что ты не соблюдаешь ваши договоренности и из-за тебя он нарушил комендантский час, от чего ему, видите ли, снизили рейтинг. Мне глубоко наплевать, что там между вами происходит. Но ты, мать твою за ногу, член совета. А чтобы получить Дипломатический уровень, нужно удержать хороший процент настроения. Я не смогу вечно прикрывать тебя. Если не хватает мозгов справляться самостоятельно – принимай чертовы пилюли!

– Да, отец. – Было горько, но эта гневная речь, почему-то, успокоила ее. Не смысл, конечно, но сама форма. Будто глоток свежего воздуха: что-то живое, по-настоящему эмоциональное. Это придавало сил.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

– Да. И я.

– Там Фарм-офис разработал новые пилюли. Хочешь, договорюсь, чтобы тебе дали попробовать?

– Можно.

– Займусь завтра.

– Спасибо.

Она отключила вызов и осмотрелась. Порядок нарушал только кружевной халат у помятой кровати. Завтра утром она уйдет на работу, а квартира вновь вернется в идеальный вид. Чтобы ничто не отвлекало от главной задачи: быть счастливой и делиться позитивом. Чем выше у людей уровень настроения после контакта с твоей Лентой социальной активности – тем выше твой рейтинг. Человечество шло к такой беззаботной жизни тысячелетия. “Что тебе еще надо!?” – зло прошептала Кира. – “Почему ты не можешь просто радоваться, как все?”

Она выпила еще, и, засыпая, решила, что попробует экспериментальный препарат. Уж лучше пилюли, чем вечное пиликанье. Оно ее с ума сведет.

– Кира Алексеевна, с вами все хорошо?

– Да, Алена.

– Просто ваш браслет…

– Да. В обед привезут новый.

– Сочувствую! Такая трагедия, что он испортился – девушка казалась искренне расстроенной – вы, наверное, в тревоге. Я без своего не оставалась уже лет шесть – она поежилась – не представляю, как вам сейчас сложно.

Кира выпроводила секретаршу и улыбнулась, вспоминая, что ночью до того напилась и разозлилась, что умудрилась сломать сверхпрочный браслет, опустив на него ножку тяжеленного антикварного стола. Не смотря на похмелье, чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера и была уверена, что сейчас критический уровень настроения бы ей не грозил. Какая ирония.

Первая половина дня прошла отлично. Поступили новые, расширенные данные по наблюдениям, и она с интересом окунулась в их анализ, стремясь обогатить свой доклад. К обеду стало очевидно, что уничтожение браслета не останется безнаказанным. Секретарша предупредила, что в течение часа к ней явится отец, а это никогда не сулило ничего хорошего.

– К вам Алексей Геннадьевич Кузнецов – Алёна, хоть и привыкла к визитам председателя, все еще напоминала трепетную лань при встрече с высокопоставленным чиновником.

– Отлично. – Конечно, ничего отличного в этом Кира не видела, но что еще сказать. С детства привыкшая, что в общественных местах ведется видео и аудио наблюдение, сильно сжала кулаки, чтобы напомнить себе помалкивать.

– Я недоволен – вместо приветствия сказал он.

– Почему-то не удивлена – брякнула она в ответ, зная, впрочем, что отец всегда лоялен к ее вольностям в словах.

– Это новый браслет – он протянул ей коробку. – Как заботливо напомнил мне комитет, второй за полгода.

– Я оплачу.

– Естественно, оплатишь, это даже не обсуждается. Но проблема в другом. Сейчас ты находишься на важном рубеже. Один верный шаг – и будет тебе аттестация на Дипломатический уровень и свобода, насколько в нашем городе вообще она возможна. Один неверный шаг – и комиссия тобой займётся. Я не смогу больше их сдерживать. Возможно, будет принудительная госпитализация. Терапия. Снова. Решать тебе. Услышала?

– Услышала.

– Вот и умница – отец внезапно подошел ближе и обнял её, что случалось исключительно редко. Сделав вид, что целует ее в щеку, шепнул в самое ухо – на дне коробки таблетки. А под ними номер, га случай, если и они не помогут. Датчик слежения и оповещения партнёра я отключил на месяц. Надо будет – продлю.

– С-спасибо – недоуменно промямлила Кира, отстраняясь.

– Не подведи меня и наш славный Заслон-4!

– Да.

Дождалась, пока хлопнет дверь и стихнут шаги, а затем рухнула в кресло. Браслет нужно было надеть незамедлительно, но стоило представить, как тот снова запиликает со своим “критическим уровнем”, начинались волнение и тошнота. Она повертела в руках прозрачный пакетик с синими пилюлями и прочла на вложенной инструкции: 1-2 капсулы в течение дня. Выудила две штуки, отправила в рот и засекла час, чтобы не забыть подключить браслет.

Голову будто набили ватой. Напала невероятная апатия, а все вокруг стало абсолютно неважным. Кира подумала, что примерно так, должно быть, ощущает себя безмозглая рыбка в целлофановом пакетике с водой – все казалось немного искаженным и бесцветным, а слова и фразы долетали откуда-то издалека, обрывками. С трудом вспоминала, как зовут секретаршу, и долгое время тупо смотрела на черновик доклада, не понимая, что нужно сделать.

“С возвращением, Кира! Ваш уровень настроения 52%. Отличный результат.”

Скопилось много оповещений, и остаток дня ушел на то, чтобы разгрести их. “И почему мне раньше не нравилось это медитативное занятие?” Сознание улетело куда-то в пустоту, пока она механически расставляла баллы и реакции в Ленте социальной активности. Ни гнева, ни сожалений, ни раздражения. Одна пустота.

До дома доехала на такси. Ежедневная прогулка, без которой раньше не могла себе представить день, оказалась неважной. Есть не хотелось. Браслет молчал, удовлетворенный уровнем ее настроения. Кира долго сидела у окна, лениво удивляясь новому для себя состоянию абсолютного безразличия. Но ничего общего с счастьем, это, разумеется, не имело.

Она обновила Ленту социальной активности – горожане будто искренне радовались вечернему солнцу, цветам, ужину, чистоте квартиры, своим партнерам… “Что опять со мной не так?” Хотелось заплакать, но слез не оказалось. Юбилейный доклад, Дипломатический уровень, перспектива таких желанных и недоступных командировок – все это казалось далеким бессмысленным шумом. Сознание улетело в неведомые дали.

Кира замерзла. По лицу стекала струйками холодная вода. Резко открыла глаза и едва удержалась от крика. Оказывается, она стояла у распахнутого окна, держась одной рукой за створку. Инстинктивно шарахнулась прочь от темноты улицы и неуклюже рухнула на пол. Все тело била крупная дрожь.

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат.”

На циферблате светилось время: 1:39. Старалась вспомнить, что именно произошло, но это было похоже на попытки поймать ускользающий сон. Какие-то идеи про бессмысленность и безысходность. “Нет уж, хватит с меня препаратов” – пробормотала Кира, в суеверном страхе не решаясь подойти к окну, за которым бушевал ветер и лил дождь. Что-то вертелось в памяти. Отец говорил о чем-то важном, на случай, если таблетки не подойдут.