«СУИЦИД ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО КАССИРА
Мы с сожалением вынуждены констатировать, что мистер Литтл, кассир железной дороги Midland Great Western (Ирландия), покончил жизнь самоубийством сегодня в своем кабинете на Бродстонском вокзале, перерезав себе горло бритвой. В час, когда наличные деньги забирали, чтобы сдать их в банк, уполномоченный сотрудник обнаружил, что дверь кабинета кассира заперта; когда дверь была взломана, несчастный джентльмен был найден мертвым. Его горло было буквально перерезано от края до края. Причина этого страшного самоубийства, разумеется, пока не известна, хотя в связи с участившимися в последнее время случаями хищения денег на железной дороге на этот счет возникают различные предположения».
У газеты наверняка был информатор непосредственно на станции, поскольку эта заметка была напечатана еще до того, как коронер или полиция посетили участок. Причем, как намекает Evening Freeman, не только непосредственные обстоятельства смерти Джорджа наводили на мысль о самоубийстве.
Что подразумевалось под фразой «в связи с участившимися в последнее время случаями хищения денег на железной дороге»? Предыдущее десятилетие ознаменовалось эпидемией корпоративного мошенничества, а 1856 год стал золотым веком аферистов. В феврале этого года на Хэмпстедской пустоши в Лондоне был найден мертвым известный ирландский финансист Джон Сэдлир. Он принял цианид, и вскоре выяснилось, что его долги превысили в общей сложности миллион фунтов стерлингов. Для финансирования ряда необдуманных спекуляций он присвоил себе средства многочисленных компаний, с которыми был связан. Будучи председателем правления Королевской шведской железнодорожной компании, он подделал тысячи сертификатов акций; кроме того, у него образовался колоссальный овердрафт в Акционерном банке Типперэри – семейном предприятии, основанном его дедом. Неизбежный крах банка вызвал национальный скандал в Ирландии, поскольку многие его жертвы были представителями сельского рабочего класса, пережившими Великий голод и теперь потерявшими все во второй раз.
Между тем не только начальство занималось махинациями с бухгалтерией. Всего за две недели до смерти Джорджа Литтла клерк лондонской компании Crystal Palace Company был осужден за подлог и приговорен к ссылке в Австралию.
За два с небольшим года Уильям Робсон выманил у своих работодателей более 30 тысяч фунтов стерлингов, использовав эти деньги для финансирования экстравагантного образа жизни, включавшего скачки, изысканную одежду и вино, а также проживание двух любовниц в двух весьма роскошных апартаментах. До того как Робсон начал свою преступную деятельность, он работал в компании Great Northern Railway Company, где по странному стечению обстоятельств трудился и другой мошенник – еще более бессовестный, чем он сам.
Леопольд Редпат работал в бухгалтерии Great Northern Railway Company, отвечая за учет акционеров компании и количество принадлежащих им акций. Вскоре после назначения он начал подделывать документы, создавать несуществующие акции и продавать их с выгодой для себя. Благодаря этому позже он приобрел солидный дом рядом с Риджентс-парком и загородное поместье в Суррее с собственным озером для рыбалки и более чем десятком слуг. В отличие от беспутного Робсона, Редпат выглядел столпом общества, щедрым меценатом и попечителем нескольких благотворительных организаций. Некоторые резонно удивлялись, как чиновник среднего звена железнодорожной компании может позволить себе жить в подобном стиле, однако учтивый Редпат дал понять, что он заработал состояние на спекуляциях в Сити. На самом же деле он присвоил себе более 250 тысяч фунтов стерлингов, что сегодня эквивалентно примерно 27 миллионам фунтов стерлингов.
Что особенно важно, новость о гигантской афере Леопольда Редпата появилась в тот же день, когда было обнаружено тело Джорджа Литтла. Узнав о предполагаемом самоубийстве кассира, читатели пятничной газеты Evening Freeman увидели на следующей странице репортаж под заголовком «Серьезные махинации в Great Northern Railway Company». Три самых громких случая мошенничества в корпоративной истории произошли один за другим, и все они были совершены лицами, тесно связанными с железными дорогами. Теперь же Джордж Литтл, сотрудник железнодорожной компании, которому регулярно доверяли тысячи фунтов стерлингов наличными, был найден мертвым. Запросто можно было предположить – что многие и сделали, – что его поймали за руку и он решил покончить с жизнью, чтобы не разгребать последствия.
Но были и причины сомневаться в версии о самоубийстве. Где, например, находился ключ от его кабинета? Если он заперся, как казалось вначале, то ключ должен был находиться где-то в помещении, однако при тщательном обыске найти его не удалось. Что касается раны на горле, то она, очевидно, была нанесена каким-то ужасающе острым лезвием, однако рядом с телом были найдены лишь тупые ножницы, маленький канцелярский нож и еще более маленький перочинный. Могло ли что-то из этого быть орудием его убийства? Эти вопросы предстояло рассмотреть присяжным, прежде чем вынести вердикт.
Был поздний вечер, когда Джон Эллиотт Хайндман, коронер города Дублина, в сопровождении своего помощника прибыл на Бродстонский вокзал.
Как и большинство коронеров того времени, он был выборным должностным лицом и не обладал особыми знаниями в области медицины или юриспруденции; для работы необходимо было лишь являться мужчиной, владеть собственностью и иметь доход более 50 фунтов стерлингов в год.
Мистер Хайндман был архетипической фигурой истеблишмента, бывшим верховным шерифом Дублина и главой местной масонской ложи. Кроме того, он был одним из последних и крупнейших рабовладельцев Ирландии, наследником семейного состояния, построенного на неоплачиваемом труде нескольких поколений чернокожих африканцев. Седовласый мужчина лет шестидесяти, мистер Хайндман был известен своими отточенными манерами и энергичной работоспособностью, хотя и не забывал заботиться и о своих собственных интересах.
Мистер Бозир встретился с коронером внизу, в большом зале. Они часто виделись, однако никогда прежде – при столь мрачных обстоятельствах. Мистер Бозир вкратце рассказал о событиях, произошедших в тот день, а затем повел мистера Хайндмана осматривать кабинет кассира. Сплетни, разносившиеся по городу, словно передаваемая по воздуху зараза, донесли весть о смерти до обоих берегов Лиффи, и любопытные посетители стали прибывать, надеясь увидеть труп. Впрочем, осуществить планы им было не суждено, так как вход в коридор преграждал крупный и недружелюбный полицейский. Заметив коронера, констебль отошел в сторону, прикоснувшись к шлему в знак приветствия, когда тот проходил мимо него.
Еще трое офицеров работали в комнате, тщательно осматривая тело, мебель, пол и окна. Большая часть этой кропотливой работы была совершенно бессмысленной, так как шансы узнать что-то новое или полезное теперь были невелики.
За 5 часов, прошедших с момента обнаружения тела, небольшая армия посетителей перевернула кабинет вверх дном.
Каждый движимый предмет был поднят, убран или унесен, каждый шкаф и ящик опустошен как минимум тремя парами рук. Циновка на полу была измазана грязью, сажей и опилками, которые натаскали из мастерских внизу – неразборчивая смесь старых и новых следов от обуви. Если на месте смерти Джорджа Литтла и были какие-то криминалистические зацепки, то они уже давно исчезли. При обыске одежды кассира было найдено несколько личных вещей, однако ни одна из них не оказалась примечательной. Констебли формально изучали старую и довольно кривую кочергу, которую один из них нашел возле камина. При виде вошедшего коронера они прервали свой разговор, и старший офицер провел его по комнате. Помощник коронера делал записи, а его начальник внимательно слушал рассказ полицейского. Говорить тут, равно как и осматривать, было особо нечего.
