Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Не суетись, – понимающе хмыкнул Иван Сергеевич. – Он уже на месте…

Местом оказался административный корпус, стоящий чуть в отдалении от основной громадины серого кирпича. Молодой солдатик, подметающий ступеньки, смерил Женьку оценивающим взглядом и нехотя козырнул майору.

– Распустились, мать вашу… – буркнул себе под нос опер, рванув обитую рейкой дверь. – Заходи – и побыстрее!

Обустройству холла могли позавидовать многие солидные учреждения. Огромные пальмы в кадках по углам. Дорогое покрытие на полу.

– Неплохо вы тут устроились, – недоуменно качнула головой девушка, следуя за Иваном Сергеевичем.

– Спонсоры… – лаконично ответил он, трогая ее за локоть и подводя к лестнице, винтом уходящей вниз. – Ты не выкобенивайся там! Человек солидный, может озолотить и все такое… В общем, хороший человек…

Хороший человек сидел, развалившись на широком диване. Опустив жирные складки подбородка на сцепленные в замок короткие пальцы, он исподлобья глядел на вошедших и не произносил ни слова.

– Вот, Лаврентий Степанович, наша Женечка, – суетливо затараторил опер, сгибаясь в приветственном поклоне едва ли не в три погибели. – Чиста, как младенец.

– Посмотрим, – просипел Лаврентий, колыхнув тучным телом. – Заходи, красавица. А ты – свободен.

Как только замок за спиной девушки щелкнул два раза, зыбкое спокойствие, которое она доселе усилием воли пыталась сохранить, начало покидать ее. Широко раскрыв глаза, она силилась рассмотреть в сидящем напротив мужчине черты «хорошего человека», но не могла. Все в нем было до отвращения омерзительным. Мясистые губы, на которых повисли крошки еды, беззвучно шевелились.

Чувствуя, что силы вот-вот покинут ее, Женька прокашлялась и тихо попросила:

– Можно присесть?

– Присядь, – волосатая ручища похлопала по дивану. – Только не очень далеко.

– А выпить можно? – спросила девушка, судорожно сглотнув, чтобы не закричать от страха, который все сильнее овладевал ею.

– Пей сколько хочешь. – Лаврентий Степанович наполнил до краев высокий фужер коричневатой жидкостью из пузатой бутылки. – На… И давай с тобой договоримся – ты расслабляешься.

– Вы считаете, что это возможно? – пробормотала Женька, принимая бокал с коньяком. – Я имею в виду – в подобных условиях?

– Я тебя сюда не сажал, – осклабился ее собеседник, нанизав на вилку кусок колбасы, и замер в ожидании. – Ну, давай, пей…

Глубоко вздохнув, девушка поднесла фужер к губам и принялась пить его содержимое большими глотками. Напиток обжег горло, в глазах защипало, но она не останавливалась.

– Все, – наконец выдохнула Женька и закашлялась.

– Ты смотри какая молодчина, – заржал Лаврентий, почти насильно затолкав ей в рот кусок колбасы. – Закусывай…

Обведя начинающими мутнеть глазами убранство комнаты, Женька еще раз тяжело вздохнула и произнесла:

– В конце концов – каждому свое! Так, кажется, было написано на воротах Бухенвальда?

– Не был, не знаю, – вполне серьезно ответил толстяк, стараясь незаметно пододвинуться к девушке. Учитывая его комплекцию, это было весьма проблематично. – Ты бы разделась, что ли. Ненавижу я эти ваши тюремные робы. Вы в них все одинаковые. То ли дело без нее…

– Ага, сейчас. – Женька попыталась расстегнуть верхнюю пуговицу куртки, но руки, до этого беспрекословно подчинявшиеся ей, отчего-то перестали слушаться. Пальцы скользили по петлям, путаясь и цепляясь друг за друга. – Ой, кажется, я пьяна!..

Это было последнее, что она запомнила. Тяжелый, душный кошмар опустился на нее, то и дело подступая к горлу тошнотворной болью, и Женька отключилась.

Звонкий перестук капель холодной воды о раковину умывальника заставил девушку спрятать голову под подушку. Боль, пульсирующая в висках, мешала сосредоточиться. Обведя непонимающим взглядом помещение, Женька облегченно вздохнула – она была в своей камере. Попытавшись вспомнить события вчерашнего вечера, она недовольно поморщилась – сплошной калейдоскоп из форменных фуражек и озлобленных мужских физиономий.

– А имеет ли смысл вспоминать? – тихо прошептала она самой себе. – Лучше побыстрее все забыть.

После завтрака, включающего в себя вязкую перловую кашу, которая к тому же подозрительно чем-то припахивала, Женька сунула голову под кран. Почистив зубы, она, пошатываясь, прошлась по камере. Вопреки ожиданиям тело ее не подавало никаких признаков свершенного над ней насилия. Недоуменно пожав плечами, она расстегнула брюки и спустила их до колен. Кожа сияла девственной чистотой. Ни синяков, ни царапин, ничего того, что, по ее разумению, должно было включать в себя грубое мужское вмешательство.

«А может быть, ничего и не было? – мелькнуло у нее в мозгу. – Я была пьяна и…»

Додумать она не успела. Дверь распахнулась, и раздалось казенное «Каменихина, на выход!». Причем через мгновение было добавлено: «С вещами…»

Быстро побросав в пакет нехитрые пожитки, боясь поверить во что-то хорошее, Женька едва не бегом устремилась по коридору впереди конвоира.

– Да не лети ты так, – попытался немного сбавить ее прыть охранник. – Немного уже осталось, потерпи.

К удивлению Женьки, ее повели не в обычную комнату для свиданий, а куда-то наверх.

– А куда мы? – растерянно обернулась она к конвоиру. – Выход же внизу!

– Куда велено, туда и веду, – ответил он, тяжело дыша. – К начальнику тюрьмы велено доставить.

– А разве он не в административном здании?

– Молчать! – разозлился конвоир, вконец задохнувшись. – Иди и не разговаривай.

Начальник тюрьмы оказался высоким седоволосым мужчиной средних лет. И если бы не обстоятельства, то Женька сочла бы его вполне сносным собеседником.

Из того, что он ей успел сообщить до прихода адвоката, Женька услышала лишь одно – она свободна.

– Тем не менее вы должны понимать, – монотонным голосом продолжал он, не глядя на девушку, – органами было решено избрать меру пресечения – подписку о невыезде. Подозрения с вас не сняты. Вы по-прежнему являетесь подозреваемой по делу об убийстве, просто сложились обстоятельства, в силу которых ваше содержание под стражей можно… гм…

Он долго обдумывал слово, которое по его понятию более всего подходило к данной ситуации, но тут ему на помощь пришел Игорь Владиславович, тихо появившийся в кабинете. Незаметно подмигнув ошалевшей от счастья Женьке, он пожал протянутую руку начальника тюрьмы. Выложив перед ним один за другим несколько листов бумаги, заполненных машинописным текстом, он спросил:

– Сергей Николаевич, надеюсь, все соблюдено?

– Да, да, – машинально просмотрев бумаги, начальник тюрьмы сунул их, не читая, в один из ящиков стола. – Мне звонили из Управления. Можете забирать свою подзащитную. Пропуск я уже оформил.

– Вот вы и на свободе, Женя! – весело проговорил адвокат, беря девушку под локоток и ведя к машине, припаркованной на пустующей стоянке. – Но главное – еще впереди. Что с вами?!

Он с тревогой уставился на подзащитную, по щекам которой бурным потоком текли слезы.

– Я не знаю, – еле слышно прошептала она, пытаясь справиться с минутной слабостью. – Я и рада, и испугана…

– Не переживайте, – Игорь Владиславович протянул ей бумажный носовой платок. – Это нормальное состояние после выхода из тюрьмы. Такое бывает со многими.

– Правда?!

– Свобода… Она манит и страшит одновременно. А вас особенно. Но заранее хочу вас успокоить, я все обдумал – поживете пока у меня…

– Нет! – твердо ответила Женька, высвобождая руку и усаживаясь на переднее сиденье новенькой «Мазды». – Этого не будет!

– Вы меня неправильно поняли! – он покраснел от смущения. – Я…

– Не надо, Игорь Владиславович, – мягко перебила его девушка. – Я и так вам многим обязана, не хочу ко всем своим долгам причислять еще и этот. Я справлюсь, поверьте.

Адвокат несколько минут пристально разглядывал сидящую напротив девушку, как бы решая про себя – пускаться ли на дальнейшие уговоры. Но, видя, как сурово сведены ее брови и какой решимостью сверкают глаза, решил отказаться от этой затеи.

9
{"b":"89784","o":1}