Эти столы, принадлежавшие знакам и счетчикам монет, были такими высокими, что добираться до них служащие банка могли только по лестницам. Между столами, держа в руках алебарды со сверкающими лезвиями, стояли охранники в доспехах и закрытых шлемах. Охранники молчали, а вот те, кого они защищали, напротив, создавали мощный шум: воздух был наполнен скрипом тростниковых ручек по папирусу и стуком счетов. За высокими столами не было ни одной тени; Кодекс запрещал им как прикасаться к половинам монет, так и охранять их.
Мраморный пол был отполирован до такого блеска, что Темса мог увидеть в нем свое отражение – и уже не раз посмотрелся в него, словно в зеркало. Новый костюм натирал его здоровую ногу. Толстые складки ткани накапливали тепло, и хотя вдоль стены стояли призраки, размахивавшие пальмовыми листьями, Темса уже начал потеть. А тугой воротник… ну, с ним ничего не поделать. Темса сделал в уме пометку, что портного нужно избить.
Вытерев вспотевшее лицо носовым платком, он нашел себе занятие – поправлять серебряные перстни на пальцах. По такому случаю он надел только лучшие. Он даже позволил одной из девушек, работавших в его таверне, подвести ему глаза и нанести румяна на щеки так, как это принято у аристократов. Заметив это, Ани бросила на него убийственный взгляд. Она не понимала, что он участвует в огромном спектакле, и это – его костюм. Его сцена – банк, его роль – успешный и совершенно законопослушный деловой человек, который прибыл на свое первое официальное Взвешивание.
Взгляд Темсы снова скользнул в сторону двери директора. Окна по обе стороны от нее были закрыты ставнями, но Темса видел, что за ними движутся силуэты, подсвеченные светом ламп. Он прищурился, силой мысли заставляя фигуры выйти наружу – и слегка удивился, когда они сделали именно это.
В дверях появился Руссун Фенек, «ручной» знак Темсы, его отец, тор Фенек, а также группа его советников и слуг в расшитых блестками одеждах. Советники устремились в разные стороны, словно крысы с корабля, который пришел в порт после долгого плавания, а Фенеки поспешно двинулись вперед. С ними остался только один – седеющий мужчина со сложно заплетенной бородой и золотой полосой, проведенной от носа к макушке.
Темса поднялся, чтобы поприветствовать их, и даже улыбнулся.
– Тор Фенек, господин Фенек. Начнем?
Отец и сын переглянулись, а старик уставился на ногу Темсы. Много лет и даже десятилетий Темса наблюдал за тем, как люди нервничают, и это научило его читать выражения лиц. Глаза, лбы, губы – все они о чем-то говорили, все они могли рассказать историю. На лице Руссуна он увидел отчаяние и мольбу, а на лице тора – крайнюю степень досады.
Фенек-старший откашлялся.
– Спасибо, что дождались нас, босс Темса… э-э…
– Не стоит благодарности.
– Э-э… спасибо. Прошу прощения за задержку и за то, что мы не сразу приняли ваше предложение.
– Полагаю, это время вы потратили с умом.
– Именно так. Видите ли, мы не часто имеем дело с людьми… с такими душеторговцами, как вы, босс Темса…
– А я уже объяснял, что торговля душами – лишь один из моих многочисленных деловых интересов. С тех пор как я впервые разместил средства здесь, я приобрел заводы, мануфактуры, доки, охранные компании.
И приобрел немалое их число.
– Да. – Фенеку не понравилось, что его прервали, и он с трудом пытался скрыть раздражение.
– Вот почему мы решили позволить вам держать средства в хранилищах нашего престижного банка на постоянной основе, – вставил Руссун. – Годовая комиссия – восемь процентов, как и было оговорено.
Тор Фенек похлопал Руссуна по плечу; тот умолк и опустил голову, но продолжал исподлобья бросать взгляды на Темсу.
– При условии, – продолжил тор Фенек, – что по результатам Взвешивания вы окажетесь на уровне других наших клиентов. Рад сообщить, что мы уже подыскали для вас развесчика. Вот измеритель Нун, он нам поможет.
Темса поклонился, чтобы скрыть волчью ухмылку.
– Очень рад это слышать. Ну что, продолжим?
– Можете подать знак своим людям, господин Темса.
– С удовольствием. Госпожа Джезебел?
Молчание. Женщина тупо смотрела на него. С каждым днем ее глухота усиливалась.
– Ани, тачки?
– Ага.
Темса посмотрел вслед Ани, которая широким шагом направилась к лестнице. Резко свистнув, она привлекла внимание людей, которые стояли внизу в толпе охранников. С криками «Шевелись!» и «С дороги, мать твою!» задыхающиеся от натуги люди подкатили к лестнице четыре большие тачки – не обычные, как у фермеров, а высокие и толстые, украшенные серебром и мореным дубом из Скола. Куплены специально для этого случая. Темса еле сдерживался, чтобы не сойти с ума от счастья.
– Прошу. – Тор Фенек указал на широкую дверь в конце зала. Он уже взглянул на тачки, и пока что не было заметно, что они его поразили. – Комната для Взвешиваний в вашем распоряжении.
Темса и Даниб последовали за Фенеками и счетчиком. Даниб бросил на Темсу взгляд, в котором было лишь чуть больше уверенности, чем в глазах Ани. Темса покачал головой. Ему казалось, что он – сокол, который смотрит на развернувшийся внизу ковер земли, а все остальные – просто животные, которые бездумно плетутся за ним. Он, в отличие от них, видел путь и знал, из чего он состоит – но скоро им все станет ясно. Темса на это надеялся. Ему было невыносимо думать о том, что придется искать нового телохранителя.
Тяжелые позолоченные двери, на которых были вырезаны весы и башни, наполненные тенями и половинами монет, глухо застонали и распахнулись. Большая комната за ними сияла в свете ламп и свечей. Из темной ячейки в противоположной стене протянулась могучая стальная рука. Она уходила далеко в глубь комнаты, и к ней был прикреплен начищенный до блеска медный котел, диаметр которого был равен росту двух человек. В данный момент он находился на уровне голов. Над ним на длинных цепях висели желоба из темного дерева. Длинные, извилистые скаты вели к высоким кранам, которыми управляли люди в белых одеждах и в перчатках.
– Вы отменно организовали работу, господа, – заметил Темса.
Тор встал на помост в углу, чтобы следить за происходящим.
– Действительно. Наша комната для Взвешиваний гораздо старше всех прочих: ее построили более двухсот лет назад.
Руссун подошел к Темсе.
– Монетный двор Фенека работает уже более четырех веков, – негромко сказал он. – Мой отец – его двадцать девятый директор. Мы лично храним десятую часть всех монет Аракса. Монетный двор просто не может принимать… кого попало. Мы постоянно отказываем и торам, и тал.
– Ну что ж, давайте посмотрим, что скажет счетчик Нун. Уверен, что после Взвешивания монетный двор будет рад, что я стал его клиентом.
Краем глаза он заметил, что тор Фенек качает головой.
– Что-то не так, тор?
– Господин Темса, здесь всего четыре тачки. Я очень сомневаюсь…
Темса повернулся к Данибу и щелкнул пальцами.
– Скажи Ани, пусть везут остальное.
Когда в комнату устремился поток людей, на лице тора отразилось сильнейшее разочарование. Через несколько минут перед работниками в белом стояли два ряда по тридцать тачек. Позолоченные двери с грохотом закрылись.
– Приступайте! – крикнул Фенек, не сумев удержать себя в руках.
Пока Ани и Даниб отпирали тачки массивными ключами, к ним направились люди в белом. Отодвинув в сторону солдат Темсы, они покатили тачки по скатам в сторону кранов и принялись точными, отработанными движениями сыпать содержимое тачек в желоба.
Звон монет звучал словно музыка; это был концерт, которым могли наслаждаться только богачи. Темса не раз видел свои богатства, сложенные в погребах, но только сейчас их собрали в одном месте, только сейчас река из медных монет с грохотом падала в котел. Кроме того, он никогда еще не был так богат.
Боран Темса не сидел сложа руки.
Четыре имени были вычеркнуты из списка Культа. Четыре не обладающих особым влиянием аристократа стали жертвами, которые помогли Темсе осуществить свои планы. Их имущество Темса забрал себе, выбил кое-какие суммы из должников, и в результате в его погребах теперь хранились не тени, а половины монет. Аристократы признавали только их – не серебро, не шелка, не поклонение людей, а власть над мертвецами. Кто такой император, если не человек, обладающий огромными богатствами? Он не бог, не могучий воин и не великий оратор. Он просто богач. Повелитель мертвых.
