«Я буду ждать вашей помощи, или пойду к нему сама», – сказала девочка, и замолчала. Мгновением позже пошли гудки.

– Кто это? – спросила женщина с недоумением. – Вы её знаете?

Кажется, это было из серии, что раз они оба сумасшедшие, то вполне могут быть знакомы друг с другом.

Верген постарался вспомнить. Он знал в своей жизни нескольких девочек, но голос, кажется, у них был другой. И, главное, все они уже выросли. Сейчас им… больше тридцати пяти лет.

– Сделай запрос по соседям, – сказала женщина напарнику, вынимая из нагрудного кармана узкую пачку тонких черных сигарет, только не старых никотиновых, а современных вегетативных. Они стимулировали всякие функции или, может, симулировали, ибо маркетинг штука обманчивая.

– Будете?

Верген, сглотнув, отказался. Хотя знал, что эти безделушки ему безвредны. Чтобы сосредоточиться или, наоборот, отвлечься от последствий чрезмерного сосредоточения, он использовал гораздо более сильные вещи – от которых иной раз не мог дышать.

Женщина глянула на губы, кожу и пальцы Вергена оценивающе и, не моргнув, убрала сигареты в карман. Он привык к таким взглядам.

– Итак. Голос вы не знаете, никому из ваших соседей он не принадлежит, поиск в банке данных по городу результата не дал, поиск по стране… – она посмотрела на напарника, тот отрицательно качнул головой, – Тоже ничего не дал, поиск по Евразии ведется.

– Может, ребёнка нет в базе? – предположил Верген.

– Скорее всего, – кивнула женщина. – Может, она из привилегированного класса. Может, из закрытой зоны. А может, не из Евразии. Мы проверяем согласно процедуре.

Через минуту оказалось, что в Евразии живут шестнадцать зарегистрированных девочек с подходящими голосами, но наивысшим совпадением было всего 76%.

– У вас есть какие-либо предположения? – спросила женщина, потерев переносицу.

– Возможно, дело в моем роде занятий. Я создал нескольких известных ми… нет, я являюсь разработчиком нескольких популярных компьютерных игр.

– Ваш статус программиста очень высок, двенадцатый уровень, – кивнула женщина.

– Так вот… Мои игры популярны и часто вызывают… сильный отклик. Например, «Архангел» вызвал… множество дискуссий.

– Вы автор «Архангела»? – впервые заговорил мужчина, вглядываясь в Вергена совершенно по-новому. – Вы из команды разработчиков?

– Я… единственный разработчик, – ответил Верген, чувствуя себя неуютно. Ему всё больше хотелось спать. – Отладку делали Macroprose и команды тестеров, дизайн тоже не мой, набросок только, и текстовки… остальное – мое.

Мужчина потерял дар речи. Он оглядывал жилище Вергена, словно попал в императорский музей. Женщина оказалась более сдержанной, а скорее, просто плевала на «Архангела» и «Легионы» с «Открытым падением».

– Итак, – прищурилась она, – Вы известный разработчик компьютерных игр с мировым именем…

– Не совсем. Почти никто не знает, что я их создаю. Только крупные студии, агенты, некоторые тестеры… Из поклонников никто не должен знать. Я не сторонник… фанатства.

Женщина медленно кивнула.

– И всё же, кто-то узнал о вас, – предложила она. – А интересуясь вашей личностью, узнал об условиях вашего существования. Может, увидел вашу медкарту. Считая такой образ жизни недопустимым и ведущим к фатальным последствиям, обеспокоенный поклонник сделал звонок в службу спасения. При этом изменил голос и скрыл личность, используя незаконные протоколы. Зденек, запрос в информаторий: искал ли кто личные данные о господине Нормане?

– Да, – ответил Зденек через несколько секунд. – Открытые данные и адрес спрашивали около часа назад. Это сходится по времени со звонком…

– Отлично, – кивнула женщина, опять раскрывая книжку. Гладкие волосы упали на её лицо, Верген, уже слегка отключавшийся, залюбовался.

– Но всё же на двадцать четыре секунды позже звонка, – добавил вдруг Зденек.

В книжке что-то снова пометили, и она захлопнулась. Лицо женщины было сердитым.

– Может быть, поклонник узнал о господине Нормане по другим каналам, и по запросу только проверял данные, уже сделав звонок?

На этот вопрос никто не ответил.

– Ладно, – сказала женщина, лицо которой тщательно избегало любых эмоций, кроме спокойствия. – Зайдём с другой стороны. Как вы думаете, что там за фоновый шум?

Верген в силу расшатанного здоровья давно жил с гулом в ушах, а потому и не заметил за словами звонившей девочки какой-то шумовой фон. Теперь, когда мужчина, быстро тыкающий в книжечку, выделил шумовую дорожку, очистил и усилил её, заставляя звучать отдельно, все услышали ритмичное шелестение, как будто звонящая стояла возле пропасти падающих бумажных листков.

– Похоже на прессовочную, – заметил Зденек. – В резервуары сыпется поток растительного мусора и вторичной целлюлозы, их перемалывают и прессуют в полиорганические блоки. Для эко-жилья, например.

– Видимо переадресация, – кивнула женщина. – Там же помечено, что обращение пришло со стационарного сетевого терминала, и он не стоит ни в каком цеху. Хм, а ты заметил, что за весь звонок вслух не было сказано ни имени, ни адреса, ни кода?

– Данные приложены к вызову, – кивнул Зденек, просматривая. – Введены неавторизовано. Надо проверить камеру терминала… Ээ… Время звонка показывает, что терминал был пуст. Интересно, как это?..

Он помолчал и, получив данные, резюмировал.

– Да, была переадресация, инфо запроса пришло на терминал из центрального хаба, звонок ретранслировался оттуда же. Согласно указанным функциональным кодам и адресу мистера Вергена, вызов направили к нам. Потому что мы – административные инспекторы этого округа. То есть, девочка не звонила именно нам, она звонила… старым богам. Это система решила адресовать вызов в наш департамент. И кстати, ретрансляция дала задержку, реально звонок был сделан чуть больше часа назад и мог быть с любого терминала Сети в мире.

– Детектив какой-то, – вздохнула женщина. – Ну, с запросом в инфосферу точно не складывается. Похоже, версия про поклонницу не пролазит.

Верген мутно молчал, пытаясь не уснуть.

– Вы сами желаете как-то прокомментировать происходящее? – спросила женщина, глядя на Вергена внимательно. Конечно, её глаза записывали весь разговор. Наверное, она уже подозревала, что именитый программист сделал странный звонок самостоятельно и теперь издевается.

– Нет, я правда не знаю. Я очень хочу спать.

– Вы понимаете, что кто-то мог записать или смоделировать голос ребенка, чтобы послать нам сообщение? Что это может быть игрой какого-нибудь озабоченного человека, который действительно решил с вами расправиться, и выбрал такой… игровой путь?.. Не зря в записи говорится о вашей смерти, возможно, кто-то решил её ускорить?

Верген глянул на женщину с усталым равнодушием.

– Вы знаете, пани, – сказал он хрипловато, чувствуя, как снова катается в груди и в горле жёлчный ком. – Если бы кто-то собрался меня убить, я был бы совершенно не против.

Всё же они поставили в квартире пару датчиков, способных зарегистрировать опасность и сделать экстренный вызов. Так как Верген уже три с половиной года никуда не выходил, и это подтверждалось данными квартирной техники, на него самого датчиков вешать не стали.

Проводив служащих, он с трудом дополз до дивана, смахнул стопку какого-то старого вареза, взял два крошечных диска из упавших и накрыл ими усталые глаза. Они приятно холодили подрагивающие веки.

Как странно, подумал он. Кому я нужен? Кто хотел спасти меня от смерти? Или это действительно чья-то игра?

Он обдумал несколько вариантов, начиная с того, что весь визит спасателей есть плод его воображения, и Верген до сих пор сидит в ванной, приняв транки и приходя в себя. Сон подкрался тихо.

Он стоял, глядя на бесконечную равнину, покрытую светлым ковылём, и за спиной мерно шуршало, вздыхало и пело шепотливое что-то, нескончаемым потоком падая сверху вниз.