Когда он готовился сделать ей предложение, они уже просыпались на одной узкой кровати и чистили зубы одной щеткой – настолько сближали они свои чувства, что личная гигиена интересовала их уж куда меньше, чем потерянный поутру носок. Страсть… Вспыльчивая и обжигающая, как огонь, оставляющая следы на их телах.
В этот день, как обычно, Париж мел улицы и думал о ней. Вечером, на той самой набережной, он хотел сделать ей предложение и начать новую жизнь. Завести мечту и шагать к ней, держа за руку любимого человека.
В тот же день судьба свела их прямо на улице, которую он еще не успел домести. Она шла со своими подругами, болтая о чем-то, прямо ему навстречу. Сначала она его не видела, а когда заметила, посмотрела ему в глаза. Он глядел на нее с улыбкой, а она в тот момент готова была провалиться сквозь землю от стыда. Девушки прошли мимо него, а он вздохнул с облегчением. На один скелет теперь стало меньше. Видно, это судьба, повторял он себе, заканчивая работу.
После заката он ждал ее с букетом цветов и кольцом в кармане, на том самом месте, где каждый вечер звезды считали их поцелуи. Она пришла вовремя. Грусть в глазах. Она была чем-то расстроена.
Опустившись на колено, он поцеловал ее руку и признался в любви, сделав ей предложение. Красивая картина. Напротив стоял тот самый кабриолет, что был ее мечтой, и он, нищий дворник, который предлагал ей свое сердце и свою бедность. Она смотрела то на него, то на автомобиль.
Что она ему ответила?
– Нам не по пути. Прости, если сможешь… И забери, пожалуйста, кольцо.
Она ушла. Бросив кольцо под ноги, он встал и направился к тому самому красавцу – черному кабриолету ее мечты. Сев за руль, не спеша поехал за ней, но она его не заметила. Она совсем ничего не замечала, утонув в своих глубоких мыслях.
– Я купил его в день нашей встречи, – донеслось справа от нее.
Она застыла на месте, когда услышала эти слова.
– Досадно и жаль: твоя мечта оказалась дешевле… За нее я заплатил деньги, а за тебя – самым ценным, что у меня было.
Ничего не понимая, она стояла, как статуя, и смотрела, но не видела. Она его слушала, но совсем не слышала. Тот нищий дворник сидел за рулем ее мечты. Возможно, она подумала, что это сон.
– В одном ты оказалась права, – с растерянной улыбкой продолжил Париж. – Нам действительно с тобой не по пути, – закончил он, со всей силы давя педаль газа…
Прошло три недели, как он встретил Парижа на своем пути. Тот по-прежнему мел улицу, в тех самых старых джинсах и затертом до дыр сером свитере. Его волновал только один вопрос, который он и задал парню:
– Разве с каждым днем мусора не становится все меньше?
– Да. Но только не на этой улице…
После этого ответа он понял, кто перед ним стоял и как Парижу удалось в этой жизни стать тем, кто он есть. Больше у него вопросов не было. Одно восхищение.
Только что вышедшая из ванны Роза – без одежды – была еще прекраснее… Рассыпавшиеся по плечам мокрые волосы, оголенная грудь и глаза цвета кофе. Кофейные… Вот только сейчас ее интересовало что-то покрепче. Что-то поглубже банальных слов и погрубее увиденных снов… Что-то с ароматом безумия. С тем запахом, что сводит с ума: закатывая глаза, выгибая талию… до судорог… и уносит далеко, туда, где нет постели. Где только дыхание напоминает о времени, которого нет и быть не может в эти минуты. Громкая тишина. Бешеное биение сердца. Не чувствуя укусов, царапин, не слыша крика… извивы тела… До конца.
Еще минут десять Роза не могла прийти в себя, отойти от возбуждения в каждой клетке. И в квартире пустой – одна, будто запертая в клетке с собой. Роза… Очнись! Роза… Открой глаза! Роза…
Без сознания она пролежала больше трех часов. Игла в левой руке… Она пришла в чувство и, вытащив иглу, бросила ее на пол. Подошла к зеркалу и, осмотрев всю себя, наигранно улыбнулась. Смеялась безумно в очередном порыве, не отводя глаз от своего отражения. А может, ей нравилось так – играть? В большом зале пустых стульев и неуслышанных аплодисментов. Актриса… Ее главная роль. Вот только нет антракта в этом театре. А после титров не несут на руках, а уносят. И за черными шторами нет белых полос и каштановых волос. Там, за шторами…
День первый
«Суп»
«То, что она решила остаться у меня, было не так странно, как опасно. Не скажу, что я боялся ее присутствия, но некий дискомфорт постоянно испытывал. Наблюдал за каждым ее шагом и передвижением, и мне казалось, что ничем хорошим это не закончится. И, как всегда, я оказался прав… Разбитая рамка. В ее руках все становилось потенциальной бомбой. Но благо господнее, что она еще не добралась до книг на полках, которые непременно превратились бы в безвинные жертвы ее насилия.
Мало того, что это хрупкое беззащитное божье создание не умело готовить, так ей еще не понравился мой суп. Он был для нее слишком постным. Такая наглость выходила за грани всех рамок, разбитых и еще уцелевших. Первая моя мысль была – надеть тарелку прямо ей на голову, но эта мысль так и осталась блуждать в моей вскипевшей голове. В ответ я просто промолчал и попытался насладиться своим творением. Шедевром. Все, что я готовил, всегда было для меня самым вкусным и изысканным. Ни одно ресторанное блюдо не могло превзойти моих стараний, и всегда я оценивал это по достоинству. Но в этот раз продлилось мое наслаждение недолго… После слов “Я сейчас закажу нам пиццу!” я чуть не подавился. Конечно, я могу понять, возможно, она привыкла так питаться и, скорее всего, от этого я чуть не надорвал себе спину, когда нес на руках ее в тот вечер, но мысль про тарелку на голове все еще оставалась актуальной и возгоралась во мне со скоростью света. Взяв себя в руки после испорченного аппетита, я уже думал, как бы так все обставить, чтобы появляться здесь она больше не захотела даже в самом кошмарном сне.
Пока она заказывала пиццу, я вызвал такси. Не прошло и вечности, как появилось и первое, и второе, с разницей буквально в пару минут. Это совпадение мне было только на руку: как все прекрасно и вовремя.
Я вышел на улицу, но не успел насладиться первой затяжкой дыма, как она забрала портмоне из моих рук. Расплатившись за пиццу, она отправила этого парня-доставщика в такси со словами: “Видите, какой у меня заботливый и щедрый мужчина? Пожелал, чтобы обратно вас отвезли на такси, в благодарность за вашу бесподобную пиццу”. Затем она направилась ко мне и поцеловала в щеку со словами “Пойдем, мой герой”. После этих слов я понял, что она не так проста, как показалось на первый взгляд. И палец ей в рот не клади. Вот она…
Женщина…»
Роза была полностью поглощена книгой, сидя на кухне в белом халате. Ее не отвлекали вечные стуки соседей, и только подкуривая новую сигарету, она на доли секунды возвращалась в эту квартиру, чтобы снова ее покинуть. Удивительно, как строки натягивали тонкие струны ее души. Улыбка, удивление, умиление… Каких только эмоций не скрывало ее лицо! Она была погружена в самую бездну этой маленькой книжечки и с каждой страницей все больше и сильнее жаждала в ней утонуть. Только звук чайника ненадолго отвлек ее… Она аккуратно наливала себе кофе, но ее мысли по-прежнему простирались куда дальше этой маленькой кухни и были куда вкуснее ее горячего латте.
День второй
«Свои порядки»
«…То, что ее сумка продолжала лежать на моем рабочем столе, равно как и она сама на моей кровати, – было только вопросом времени. Не я затеял эту игру. Ну, что же, посмотрим, сколько ты здесь продержишься. Впрочем, уходить она явно не собиралась – это можно было заметить по ее нижнему белью, а точнее, по отсутствию всего, кроме него. Только глаза. Такие невинные и одновременно хитрые. Подобных ей женщин мне еще встречать не доводилось, и поэтому я натягивал улыбку как можно добродушнее и молча принимал ее условия.
