Но сегодня лезть под землю ему совсем не хотелось. Подобравшись к блокпосту, Никита присел за поваленным деревом и принялся высматривать очередную жертву. Ему было всё равно, кто это будет. Солдат, гражданский, мужчина, женщина, все они были врагами, пришедшими на его землю, и все они должны были уйти или умереть.

Два прожектора ярко освещали площадку перед воротами в город. Трое караульных стояли на улице, сжимая в руках автоматические винтовки и настороженно всматриваясь в ночную тьму. Принюхавшись, Никита услышал запах ещё четверых, тихо сидевших в крошечной караулке за воротами. Сейчас он был больше зверем, чем человеком, но это не мешало ему правильно оценивать свои силы и использовать весь свой боевой опыт.

Подобрав тяжёлый булыжник, Никита как следует размахнулся и запустил его по высокой дуге за спину противнику. Стук упавшего камня прозвучал в ночной тишине, словно гром. Дружно вздрогнув, караульные оглянулись, тихо окрикивая того, кто, по их мнению, решился нарушить режим комендантского часа. Услышав окрик, из караулки выскочили остальные.

Чуть слышно фыркнув, Никита поздравил себя с правильностью своей догадки. Их действительно оказалось четверо. Семь солдат против одного элитного бойца, не самый плохой расклад. Бывало и хуже. Подобрав ещё один камень, он запустил его через забор, стараясь забросить в сторону от того места, где раздался грохот в первый раз.

И без того напуганные солдаты дружно защёлкали затворами, разом забыв про внешнюю опасность и сосредоточившись на том, что угрожает им со стороны города. Именно этого Никита и добивался. Стремительно метнувшись через освещённую площадку, он одним прыжком взлетел на помост, где стояли трое солдат, и с ходу пустил в дело когти.

В прошлой жизни, да и в нынешней тоже, Никита никогда не видел живого барса, так что повадки этих животных знал только по курсу спецподготовки, что читали им во время обучения. Но за прошедшие годы, освоившись с новыми способностями своего тела, он научился действовать как настоящий хищник. Стремительный взмах когтистой лапы, и растерянный солдат с хрипом осел на дощатый помост. Удар другой лапой с разворотом – и второй караульный перелетел через забор на освещённую площадку.

Резко оттолкнувшись, Никита всем весом ударил третьего противника ногами в живот, одновременно запуская когти рук в жилистую шею. Для этого ему пришлось сложиться почти пополам, но трансформированное тело легко справлялось с такими нагрузками. Не останавливаясь, Никита прямо с помоста прыгнул на стоявших за воротами солдат.

Сосредоточившись на поиске источника звука, они даже не успели понять, что их сослуживцы уже мертвы. Никита двигался стремительно и бесшумно. Удар обеих ног сломал шеи сразу двум караульным, а резкий взмах обеих рук разорвал глотки двум оставшимся. Отступив в сторону, чтобы не испачкаться в хлещущей из разорванных артерий крови, он быстро собрал всё оружие и боеприпасы, после чего, снова перемахнув через ворота, подхватил тело сброшенного на землю солдата.

Это был его трофей, пища, ради которой он сюда и пришёл. Оттащив тело на сотню шагов, он сбросил всё добытое оружие и приступил к трапезе. Разрывая ещё теплое мясо клыками, он словно наяву увидел то, что было с ним после гибели группы. Эти воспоминания преследовали его чаще всего, словно кара за то, что он выжил. Придя в себя после ранения и контузии, он с огромным трудом добрался до ближайшей воинской части и, связавшись с командованием, доложил о гибели группы. Но как оказалось, все его старания были напрасны. Проект уже закрыли, а их группа была списана как погибшая.

С ним даже не стали разговаривать, просто бросив трубку, перед этим велев сидеть на месте и ждать дальнейших указаний. Но как вскоре выяснилось, сидеть ему тоже было негде. Часть, из которой он связался с начальством, в срочном порядке переводили в другое место, и командир части, седой полковник, недолго думая, предложил ему отправиться в военкомат, довольно откровенно намекнув, что ему будет лучше не воскресать.

Этого Никита не ожидал. Привыкший работать в команде, где худо-бедно всегда было понятно, что делать и куда бежать, он вдруг особенно остро ощутил своё одиночество. Словно в тумане выбравшись за КП, он замер посреди улицы, безвольно уронив руки и невидящим взглядом уставившись на асфальт. Его, боевого офицера, прошедшего не один десяток боевых операций, о которых знали только особо посвящённые, просто отбросили, как ненужную тряпку.

А самое неприятное, что никто даже не удосужился рассказать ему, что с его телом будет дальше. С этого мгновения он должен был заботиться о себе самостоятельно. И всё бы ничего, если бы не острая потребность в сыром свежем мясе. Раз в месяц эта потребность превращалась в болезненную тягу, преодолеть которую он мог только одним способом – отправившись на охоту.

И вот теперь, жадно глотая едва пережёванные куски, Никита мечтал поскорее добраться в своё логово, чтобы снова вернуть себе прежний облик и, упав на собственноручно сколоченный топчан, забыться спасительным сном.

Наевшись, он собрал оружие и, даже не пытаясь спрятать труп, отправился к ручью. Нужно было срочно смыть с себя кровь, а заодно запутать следы. Уже несколько раз его пытались найти, пустив по следу собак.

Только навыки опытного бойца помогали ему избежать опасности быть схваченным. Добравшись до ручья, Никита старательно смыл с себя все следы ночной охоты и быстро зашагал вверх по руслу. Несколько раз он специально выходил на берег и, пройдя с десяток метров вдоль ручья, снова возвращался в воду. Потом, выбрав удобную ветку, низко нависавшую над водой, он взобрался по ней на дерево и, перепрыгнув с него на большой валун, сделал ещё один прыжок, разом оказавшись в стороне от ручья.

Теперь его бесполезно было искать. Даже пустив собак вдоль ручья, преследователи не смогут обнаружить след. Ведь место выхода из воды так и осталось в стороне. К тому же влажный мох быстро выветривал все сторонние запахи. Придерживая рукой оружие, Никита рысью мчался по лесу, продолжая отслеживать всё происходящее вокруг.

Полковник Иевлев угрюмо оглядел стоявших перед ним молодых офицеров и, не удержавшись, скривился. Стойкие оловянные солдатики. Не обмятые, ещё даже пороху не нюхавшие, с азартным блеском в глазах, они не вызывали у него ничего, кроме тоски. Но приказы, как известно, не обсуждают. Вот и сейчас, получив приказ подготовить очередную группу элитных бойцов, он смотрел на этих ребят, а видел других.

Чуть старше, но намного опытнее и сильнее, отлично знавшие все свои достоинства и недостатки, понимавшие друг друга с полувзгляда, они были его надеждой и гордостью. Элита. Бойцы, каждый из которых способен был в одиночку решить практически любую задачу. И которых так бездумно погубили ради глупых амбиций сноба с большими звёздами на погонах. А самое противное, что звёзды эти он получил в мирное время, даже не выходя из уютного кабинета.

Иевлев до сих пор вспоминал тех ребят. Их странную гибель, и как чуть не пустил себе пулю в лоб, когда узнал, во что их превратили. Как напился до синих чертей и с пистолетом в руке бродил по всей базе, мечтая найти тощего профессора. Потом были долгие разборы у начальства, но его высшее командование, заместитель начальника Генерального штаба, одним волевым приказом закрыл это дело.

Будучи боевым офицером, повидавшим многое и получившим свою должность не за красивые глаза и не благодаря мохнатой лапе, он отлично понимал, что творится в душе опытного командира. К тому же с гибелью группы всё было очень непросто. Не могла отлично подготовленная группа диверсантов погибнуть, не забрав с собой очень много противников, а такие потери скрыть просто невозможно. К тому же разведка в данном случае тоже оказалась бессильной.

Все попытки разобраться с этим делом разбивались о кучу странных несуразностей и пропавших данных. Ко всему прочему, война как таковая уже почти закончилась, плавно перейдя из активной фазы в фазу вооружённого противостояния с эпизодическими стычками. Дипломаты из кожи вон лезли, пытаясь вернуть всё к первоначальному виду при помощи огромной кучи бумаг и нот. Отлично понимая, что всё может перемениться в одно мгновение, он приказал полковнику Иевлеву подготовить новую группу, решив на этот раз использовать её только по прямому назначению.