Осознание пролегающей между ними пропасти было всеобъемлющим и очень печальным. Полтора часа он выкладывался на полную, а в итоге оказалось, что Малфой с ним банально играл.

Матч завершился со счётом триста семьдесят девяносто. И зрители, и игроки нестройной гурьбой потянулись обратно в замок, параллельно обсуждая игру, и конечно же охоту на ловца. Снитч слизеринец поймал до неприличия быстро и было как-то совершеннейше ясно, мог бы и раньше. Мог, но не стал, дал насладиться игрой и выдавшимся на сегодня погожим, несмотря на переваливший за вторую свою половину октябрь. Устроил шоу, крайне быстро получившее нарицательное прозвище " Гонка за ловцом". В общем на славу потрудился.

Именно на этом и сошлись в итоге все факультеты, и даже Гриффиндор и тот был согласен и то, что игра была красивой и зрелищной, не оспаривал. Дулись, конечно, что с ними Малфой всего за тридцать две минуты разделался, и тем не менее победу противника признавали.

Через две недели сыграли с Рейвенкло, правда, после прошлого года излишних иллюзий никто не питал. Сорок минут, да и те были явно подарены и едва лишь только начал накрапывать дождик, как буквально будто бы из воздуха выловивший снитч Поттер, с победно воздетой к небесам рукой, отпустил всех в замок, укрываться.

Едва только за крайним из студентов в последний на сегодня раз хлопнула входная дверь, как тихо стоявший всё это время у порога директор на грани слышимости произнёс:

— Моя вам благодарность, милорд.

— Всмысле? — деланно не понимая, за что именно его благодарят, произнёс тщательно вытирающий о придверный коврик ноги ловец сборной Рейвенкло.

В ответ директор лишь указал на медленно кружащиеся и тут же, едва лишь коснувшиеся земли, исчезающие снежинки.

— А, это, ну в общем…

— И за снитч, вовремя, на редкость вовремя.

Глава 29

Пролетела зима, отыграли ещё три матча, свои права заявил апрель. К концу подходил очередной, на редкость скучный для такого, как Хогвартс заведения учебный год. Ни тебе тролля, ни василиска, дракона захудалого и того не сыскалось. Тихо, мирно, совершенно спокойно.

Лето также пролетело в один миг, ничего нового ничего интересного, Борея Гарри при помощи Тацуи ещё в том году на крыло поставил. В точности повторив то же, что сделал другой он, разве что на пару-другую лет раньше. В следствии чего был самым беззаветным образом счастлив. Как и кружащей вокруг него прекрасный, как сама зима феникс.

А пока малолетние милорды наслаждались на редкость для Англии погожими деньками, извещённый о придуманном бывшим теперь уже директором Хогвартса предстоящем турнире, директор его нынешний не знал, за что ему хвататься.

В начале каникул уволился очередной преподаватель ЗОТИ, по семейным, как он сам сказал обстоятельствам. Турнир этот опять же, да и попечители и все их отчёты, запросы, пожелания.

От забора и до заката, кажется, так говорилось в той некогда услышанной мастером чар, ныне ставшим уже директором пословице.

В середине августа, не иначе как чудом, удалось отыскать для себя замену и тем избавиться от необходимости каждый день проводить ещё и уроки.

Не все, старших Флитвик всё равно решил оставить себе, а вот для первых трёх, а в дальнейшем, если всё будет хорошо, и четырёх курсов был нанят подходящий на эту должность кандидат.

Маг, человек с континента, отыскался, когда во Францию ездил формальности по поводу турнира утрясать.

Три года как Шармбатон закончил. Хороший, перспективный молодой преподаватель, подмастерье по чарам. Отличные рекомендации, превосходные способности. И личное поручение директрисы Шармбатона за бывшего своего ученика. Чем тебе не портфолио. А если учитывать, что он ещё и к зимней защите на мастера готовится…

В этом году контракт подписали на первые три курса. Жан Люк и про четвёртый спрашивал, мол у них в Шармбатоне тоже по двое преподают, но деление уже с пятого.

Пришлось увиливать, сослаться на малую опытность, и ты мол сначала с тремя попробуй, а если всё хорошо, то со следующего года и четвёртый тебе передам. А там, глядишь, милорды на СОВ пойдут и всё само собой образуется, уже мысленно добавил доброжелательно улыбающийся своему молодому коллеги Флитвик.

Отгремело первое сентября, второе выпадало на среду и первым уроком у четвёртого курса Рейвенкло и Гриффиндора была трансфигурация. Все собрались, расселись за партами, чинно красиво. Пять минут, десять, преподавателя нет.

Вскоре по помещению начали гулять в начале едва слышимые шепотки. Мол Маккошка и на урок опаздывает.

На двадцатой минуте ожидания говорили уже в голос.

Гермиона пыталась припомнить, видела ли она своего декана утром за завтраком. Тогда как извечно таскающийся где-то по близости от ней, скорее всего ради надежды списать домашку, главный раздолбай и лентяй Гриффиндора, Рон Уизли, во всю приставал к соседям на тему поиграть в что не удивительно, имеющегося у него в кармане подрывного дурака. Согласия, правда, пока никто так и не выказал. А Невилл так и вовсе демонстративно отсел. На половину Рейвенкло. Ученики которого, в отличии от вечно живущего по принципу “чтобы такого сделать чтобы ничего не делать” Рона не болтали. Кто-то читал, кто-то погрузился в какую-то понятную ему одному писанину.

Неожиданно дверь в класс отворилась, и показавшийся на пороге юноша со значком старосты факультета Рейвенкло произнёс:

— Собираем вещи и следуем за мной. По приказу директора у вас замена.

— Что, как, почему? — взвыл нестройный многоголосый хор. И лишь рейвенкловцы были уже практически готовы.

— Не могу знать, меня с урока зелий сорвали, велели вас к профессору Жан Люку отвести, — ответил им также ничего толком не знающий староста. После чего проследил за тем, чтобы никто не отстал и не сбежал, и словно первачков отконвоировал всех в находящийся в соседнем коридоре класс профессора чар младших курсов. Того, как оказалось, о их скором прибытии уже известили.

Получивший в первый же день столь неожиданный к своему плану занятия довесок молодой профессор не растерялся и, недолго думая, провёл, как и планировалось, банальное вводное. Первому курсу оно и так обязательное, а четвёртому только на пользу будет. Зазнаваться будут поменьше.

По итогу получилось весьма неплохо. Старшие, за исключением некоторых, практически тут же выхвативших штрафы по части дисциплины, присоединились к процессу. В итогу разбились по группам. По два-три ученика младшеклассника и одному старшему. Как раз на всех малышей хватило.

А в то время, как четвёртый курс вместо трансфигурации внепланово занимался с первым курсом Гриффиндора и Хаффлпаффа заклинаниями, стоящий в полной растерянности в гостиной принадлежащих его заместителю, профессору трансфигурации, а также декану Гриффиндора покоев, уже более года как директор Флитвик, тихо недоумевал.

Вчера всё было в полном порядке, отгремел пир, поприветствовали вновь прибывших, приняли и распределили новеньких. И вот спустя всего несколько часов такое.

Вышедшая к нему из спальни мадам Помфри, вытирая слёзы, тихо покачала головой.

— Мне жаль Филиус, я… это…

— Ничего не поделать, Поппи, — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорвать голос откликнулся полугоблин. Одной из отличительных особенностей его не человеческой части, как впрочем, и у всего народа гоблинов, было то, что скорби как таковой ни он, ни тем более чистокровные гоблины никогда не испытывали. Ни по умершим, ни по иным утратам. Никогда вы не увидите рыдающего по усопшему гоблина. Грустить, не забывать, вспоминать в дни для этого отведённые. Всегда, это непреложно и это правильно.

Лить слёзы, ползая на четвереньках, будь то могила, склеп али ещё что со всем этим связанное, никогда. Гоблин и на коленях, немыслимо. Да и могил у их народа из покон веков никогда не было. Тела усопших неизменно, от круга до круга сжигались. Вот только ничто не предвещало. Разошлись после пира, и утром вот такое, как быть, что делать. Учебный год только начался.