– Зато мы открыли тайну твоего Малыша! На самом деле он не юноша, а красна-девица семнадцати лет!!!
Лермонтов присвистнул, вспомнил про друга в прихожей и позвал Тургенева:
– Иван Сергеич выходи, уже можно!
Появившийся из-за двери Тургенев, увидел прелестное создание вставшее из-за рояля и смутился.
От вида ее, замолчал и Лермонтов – не каждый день юноша-друг превращается в живую девушку мечту-видение из его недописанного произведения "Штосс".
Мечта-видение озорно глянуло на него и произнесло проникновенным голосом:
– Что же Вы замолчали али не признали синих глаз?
– Это розыгрыш! Вы, верно, сестра моего Малыша!
Вместо ответа, чудо-девица взяла лежащую на рояле короткую саблю и завертела ею так быстро, что ее изображение расплылось в воздухе…
Затем она резанула сабелькой по трем свечам, вдоль рояля, на нем стоявших в подсвешнике, выждав паузу – топнула ножкой по паркету и перерезанные, но устоявшие свечки – упали на пол.
После небольшой паузы, девушка произнесла, тем же проникновенным голосом:
– Хотите я лучше станцую? Только нужно музыкально сопроводить: я наиграю, а Вы повторите?
– Можно попробовать – ответил Мишель.
Девушка села за рояль и заиграла Хабанеру из оперы Кармен Бизе (которая появится через 34 года), а он встал за ее спиной.
После двух проигрышей, спросила:
– Запомнили?
Сама же легко выпорхнула из-за рояля и понеслась в цыганском танце, притоптывая каблучками в такт мелодии.
Ритмичный стук каблучков, вибивавших мелодию, экспрессия танцовщицы, искусно передававшей испанкий характер Кармен, помогли завороженному Лермонтову воспроизвести на рояле доселе неизвестное ему музыкальное произведение.
Иван Сергееч, после окончания действия настолько живо создавшего образ свободолюбивой цыганки, спросил:
– Где Вы этому научились, я видел такое у коренных испанок, недавно из Европы приехал.
– Да что Вы, наши цыгане могут не хуже…
Эх молодость… Смущенный взгляд 23-х летнего Тургенева, вполне давал понять меру воздействия, которая оказывала эта девушка – то ли из-за того, что она была из рода тех особ, от которых мужская часть населения совсем теряет разум, то ли его интимные струны пришли в движение самим чувственным движением миниатюрной и изящной исполнительницы испанского фламенко.
Только когда из столовой послышался голос Елизаветы Алексеевны, она приглашала к обеденной трапезе, молодежь заметила отсутствие старших женщин.
Неожиданно зал заполнил гомон настоящих цыган и шумный возглас:
– Мишель, Малыш, Вы дома, встречайте гостей.
Лермонтов узнает друга и участника экспедиции к горцам Дорохова Руфин Ивановича:
– Дорохов, Вы как всегда вовремя, к обеду!
Цыгане же окружили "испанскую цыганку" в ярком наряде с красной отделкой, закрутили ее, завертели в пляс под гитары, но она вертясь еще быстрее, выскользнула к роялю – заиграла на инструменте и запела:
Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки…
Эх, мне б теперь, соколики, за вами,
Душу бы развеять от тоски!
Дорогой длинною, да ночкой лунною,
Да с песней той, что вдаль летит звеня,
И с той старинною, да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня.
Да, выходит, пели мы задаром,
Понапрасну ночь за ночью жгли.
Если мы покончили со старым,
Так и ночи эти отошли!
Так, живя без радости, без муки,
Помню я ушедшие года
И твои серебряные руки
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
