– Прав был старик Пуанкаре! Прав! – Дед Мазай тыкает палкой в камень.

Из-за большого красного камня вырывается струя, бьет в землю. Вокруг нее – маленькие капли.

– И чего? Причем тут гомеоморфность, позвольте спросить? – говорит Иван Владимирович. Иван Владимирович остановился, опирается на палку, отдыхает.

– Как причем, как причем, батенька? А сферы? – Дед Мазай засунул руку в воду. Вода блестит.

– Какие, к черту, сферы?

– Гляньте-ка! Гляньте! – показывает Дед Мазай вверх струи. Струя – это когда течет. Мы смотрим. Из воды выпрыгивает маленькая круглая вода. Солнце в нее заходит. Красиво! Скачет вверх, а потом вниз. Делается большой водой.

– Ах, это… – говорит Иван Владимирович, – это уже было…

– Гомеоморфность! Наглядная, скажу я вам, и именно трехмерной сфере! – ставит палку в землю Дед Мазай.

– Это, – Иван Владимирович показывает пальцем на воду, – ничего не доказывает!

– Это доказывает одно! Мир перевернулся с ног на голову, но все равно он прекрасен! А вам, батюшка, не угодишь!

Иван Владимирович бывает плохой, он – ученик Деда Мазая. Ученик – такое непонятное слово. А Дед Мазай очень старый – ему семьдесят лет. Иван Владимирович тоже старый, ему пятьдесят лет. Они так говорят. Я не знаю, что такое лет. И есть ли у меня такое? У всех такое бывает или нет? Хочу узнать. Я заметила, что у тех, у кого есть лет, он меняется! И еще, его не видно! Я никогда не видела лет…

Мы идем много дней. Сначала по лесу, потом по степи – это когда нет деревьев, потом по красным камням, они твердые… Несколько раз мы спали, называется ночь – это когда бывает темно. Когда бывает светло – это день и надо идти. Идти надо быстро, потому что наступать везде – очень опасно. Аномалии! Дед Мазай ведет нашу команду к людям. Команда – это когда много людей делают все одинаково. У нас большая команда – Дед Мазай, Иван Владимирович, Лайка, Игрек, Петя и Митя. И я.

Дед Мазай идет первый, тыкает палкой в землю. Ищет аномалии. Дед Мазай весь белый – волосы, борода, глаза… На нем намотана белая тряпка, сверху до низу. У деда Мазая на лице и теле много складок, а на ногах деревянные сандалии. Он самый главный!

Иван Владимирович замыкает – это когда человек идет последний. У него узкая серая борода. Иван Владимирович такой тонкий, что тряпки на нем сползают, он сильно завязывает их веревкой. Еще он такой длинный, что надо сильно смотреть вверх, когда он спрашивает. Спрашивает – это когда один говорит слова, а другой должен тоже сказать слова. На глазах у него прозрачные круги. Называется, очки. Это когда плохо видно.

Лайка такая веселая и красивая! У нее красные волосы! На голове и под животом – я видела, когда Лайка сгибала ноги, и из нее выходила вода. У Лайки над животом маленький мешок и еще маленький мешок, сверху мешков – красные ягоды. Лайка часто громко говорит. Дед Мазай иногда кладет ей на плечо палку! Потому, что нарушение. Нельзя.

Игрек тоже веселый. У него прямой рот и нет волос. Когда Дед Мазай не видит, Игрек берет Лайку за руку! Ее пальцы заходят между его пальцами – получается одно. Тогда Лайка открывает рот, видно белые зубы, и делает смех.

Петя и Митя большие, у них надутые ноги и руки. Под кожей такие мешки, но твердые.

Раньше с нами шел Альфред, но он ушел в землю. Альфред свернул в сторону. А это нельзя! Надо идти друг за другом! Аномалии! Я шла за Альфредом и увидела, как он залез под куст сбоку земли. Я раздвинула зеленые листья и посмотрела – Альфред согнул ноги, из него выходила еда. Дед Мазай заметил и остановился.

– Группа, стоять! – крикнул Дед Мазай, – где Альфред?

Я показала пальцем. Дед Мазай тоже заглянул под куст.

– Аномалия, бросайте веревки!

Когда говорят бросать веревки, значит страшное. Я сняла веревку, обмотанную вокруг живота. И все тоже сняли. Дед Мазай увел листья в сторону, и мы увидели Альфреда – плечи и шея и голова Альфреда были сверху земли. Рот стал открытый и круглый. Дед Мазай бросил в Альфереда веревку, мы бросили тоже. Альфред не мог поймать наши веревки, руки ушли в землю. Плечи Альфреда тоже уходили в землю! Потом стала уходить шея, глаза Альфреда закрылись. Потом ушла голова. Когда человек уходит в землю, это значит, его нигде больше не бывает. Его не видно, и ему не оставляют еду.

Теперь я иду за Игреком. Мне нет лет. У меня нет мешков. У меня черные волосы. Я не знаю свое лицо. Я знаю лицо только у других! А как посмотреть свое лицо? Я же из лица смотрю. Не могу из своего лица себе в лицо смотреть! Можно наклонится к воде – Лайка так делала – и узнать свое лицо. Но это опасно! Вода может подняться и затопить! Только Дед Мазай ходит к воде – он умеет приручать воду!

Сегодня жжется кожа. Спина не жжется – на ней лежат волосы. А на лицо и руки и ноги светит из неба, и они делаются горячими. Это значит, лето. Вчера летали белые хлопья, и кожа тоже жглась, только по-другому. Это была зима.

– Команда! – кричит Дед Мазай, – песню за-пе-вай!

«Вместе весело шагать

По просторам, по просторам…»

Песня – это когда слово заканчивается, а ты его продлеваешь ртом. Сначала тянешь слово вверх, а потом – вниз.

Когда небо стало серое, Дед Мазай остановился.

– Команда! Стоять! Разбиваем лагерь!

Когда разбивают лагерь, всегда одинаково. Иван Владимирович делает огонь. Дед Мазай уходит в лес, проверяет землю палкой. Ищет аномалии. Аномалии – это места, где можно уйти под землю. Обычно земля там красная и нет травы. Называется, гравитация. Где гравитация большая, люди уходят под землю. Где маленькая, люди могут наступать.

Раньше мы жили в пещерах, но они ушли под землю.

Дед Мазай приносит фляжку с водой. Фляжка – эта такая твердая блестящая бутылка. Дед Мазай разливает воду в деревянные листья. Деревянный лист можно забрать от шишки. В нем есть плоское, а есть глубокое. В глубокое заливается вода, ее можно пить. Дед Мазай показывает, где спать и где можно выпускать воду и еду. Называется, туалет. Сегодня Дед Мазай говорит собирать орехи. Лайка снимает с себя тряпку – видно два мешка и живот, и все остальное. Игрек быстро уходит в деревья. Мы с Лайкой идем в кусты, срываем орехи, ссыпаем в тряпку Лайки, приносим в лагерь.

Игрек, Петя и Митя собирают траву в большую кучу. На ней надо спать.

Мы садимся вокруг огня. Мой живот рычит, я хочу есть. Дед Мазай делит орехи.

– Приятного аппетита! – говорит Дед Мазай. Это сигнал, когда можно есть. Я съедаю орехи быстро. Они горькие. Очень вкусно.

– Куда завтра пойдем? – спрашивает Иван Владимирович. Иван Владимирович сначала говорит хорошие слова. Но ждет, когда отвечают, и сразу говорит плохие. Иван Владимирович не любит людей.

– Куда Бог укажет, – отвечает Дед Мазай. Дед Мазай чистит орех.

– Бог про нас давно забыл! Больше никого нет! – громко говорит Иван Владимирович женским голосом.

– Я верю, что где-то есть люди… Не могли все умереть…

– Да что вы говорите! – Иван Владимирович плохо говорит хорошие слова. И они становятся плохими. – Вокруг сплошные аномалии!

Умереть, значит, уйти в землю. Небо синее. Называется, сумерки.

– Вот ученые, например! Скорее всего, они предполагали и подготовились! Наверняка найдем! – вскрикивает Дед Мазай. Вскрикивать – это быстро говорить громкие слова.

– Вы авантюрист! Всегда были таким… Даже когда проводили испытания вашей установки…Провалились? Провалились! Насмешили общественность… – Иван Владимирович грызет орех. Ему трудно, у него нет зубов. Быстро двигается тонкая шея.

– Я верю! – Дед Мазай стучит посохом в землю. Посох – это такая деревянная палка.

– Верьте, верьте! Доигрались ваши ученые…Интернет, информация, радио…Волны окутали планету! Что в этом хорошего! Я куда ступить, не знаю! Везде опасно!

Мама мне рассказывала, что когда я не появилась, было не опасно. Можно ходить. Люди появляются одинаково, выходят из других людей. Мама ушла в землю в пещере.