– Морев… – гневно шиплю я.
– Злющая, как и всегда, Мореева, – усмехается он. – Я тебя разбудил?
– Сам как думаешь? Время видел вообще?!
– Видел, как встало солнце.
Бросаю взгляд за окно, небо лишь капельку тронуто мягким свечением рассвета.
– Еще не встало…
– Зависит от того, где ты, – отвечает Саша сквозь зевоту.
Обхватываю колени и тоже зеваю, переняв эстафету. Вопрос слетает с языка быстрее, чем я успеваю его обдумать:
– И где ты?
– Важнее другое, – отмахивается он. – Ты сама дома?
– Нет. Я в приемной президента, пришла договориться о твоем пожизненном заключении. Тебя нужно изолировать от общества.
– Да-да, конечно. Буду минут через пятнадцать-двадцать.
– Что?! – Я встревоженно подпрыгиваю, забыв о сонливости.
– Мне нужен мой телефон, Мореева. И чем скорее, тем лучше. Срок вышел еще вчера, так что с тебя штрафной завтрак.
– Спятил?! Я не собираюсь тебя…
Звонок прерывается, и я отвожу мобильный от лица, ошарашенно хлопая ресницами. Живот неприятно стягивает, сердце усердно принимается за работу. Он ведь не серьезно? Просто издевается, да?
Аня С.: «Я не шучу. Скоро буду»
Нервно хмыкаю и опасливо оглядываюсь по сторонам в глупом желании спрятаться, но быстро успокаиваюсь. Саша не должен знать, где я живу, не о чем переживать. Хотя, если вспомнить, когда-то в соседнем подъезде жил его одноклассник и Морев иногда приходил к нему в гости с другими ребятами. Мы несколько раз точно пересекались в моем дворе. А вот это уже нехорошо.
Аня С.: «Какая квартира?»
Аня С.: «Не ответишь – пройдусь по всему подъезду»
Аня С.: «Сомневаешься?»
Только если в его адекватности, а значит… вряд ли он блефует. Глубоко вдыхаю и печатаю номер квартиры в ответном сообщении. Мне не нужны проблемы с соседями. Если кто-то из них скажет родителям, что ко мне по утрам захаживают всякие мутные личности, меня будет ждать не самый приятный разговор. Кладу телефон на диван и растираю пальцами припухшие глаза, гневно сопя. Ну почему я? За что мне все это?!
Наскоро умывшись и переодевшись из пижамы в джинсы и молочный лонгслив, я отправляюсь на кухню. Щелкаю кнопкой чайника, достаю из шкафчика любимую чашку и кошусь на гостевой набор посуды. Нет уж, никакого завтрака, даже штрафного, я готовить не собираюсь. Обойдется! Несколько минут проходят в нервном ожидании, успеваю привести в порядок волосы, уложить брови и нанести немного румян на щеки, а Морева все нет. Меряю шагами квартиру, отношу в прихожую сумку и телефон Саши и возвращаюсь на кухню. Издевательство какое-то! Почему я должна его ждать?! Подхожу к холодильнику и открываю дверцу, разглядывая содержимое. Морева кормить я, конечно, не буду, а вот себя все же стоит. Достаю с полки тостовый хлеб, сыр, колбасу и любимый соус для бургеров. Собираю сэндвичи и отправляю их в старую вафельницу. Комнату наполняют ароматы жареного хлеба, теплого сыра, фруктового чая, и я улыбаюсь, вспомнив, как мама готовила мне такие же завтраки перед школой. Она обычно включала утреннюю программу первого канала, шутливо комментировала новости и с нетерпением ждала гороскоп для всех знаков зодиака, а папа тихо бурчал, что все это выдумки для умственно отсталых, но только в том случае, если Овнам обещали не самый хороший день.
Стук в дверь развеивает беззаботное воспоминание. Явился не запылился! Вытаскиваю провод вафельницы из розетки и шагаю в прихожую. Набираю в грудь побольше воздуха, беру мобильный Саши с полки под зеркалом и, распахнув дверь, бросаю его вперед. Морев ловит телефон руками перед лицом, наполовину скрытым козырьком черной кепки, недобро качая головой. Хочу захлопнуть дверь, но не чувствую сил. Что-то в виде Саши меня останавливает, что-то неуловимое и необъяснимое. Он приподнимает подбородок, открывая моему взору голубые глаза, под которыми залегли темные тени. Его губы расслаблены, кажется, в них даже угадывается крошечное подобие усталой улыбки, от которой неожиданно щемит в груди.
Саша делает шаг вперед и переступает порог, оттесняя меня. Закрывает за собой дверь, убирает мобильный в карман и снимает кепку, проводя рукой по волосам, но это его не спасает. Он все еще выглядит как сорванец, который сбежал из дома, натворил глупостей, а теперь вернулся и искренне сожалеет об этом.
– Пахнет вкусно, – его тон, робкий взгляд и мягкий голос меня обескураживают.
– Сэндвичи, – только и отвечаю я.
– Класс, – кивает Саша и стягивает с ног кроссовки, поглядывая на меня, будто чего-то ждет и опасается.
Он что, боится меня? Не в прямом смысле, конечно, но… он боится, что я его прогоню? Медленно разворачиваюсь и точно под гипнозом направляюсь на кухню, а за спиной слышу почти бесшумные шаги. Достаю из шкафчика еще одну кружку, наливаю в нее фруктовый чай и ставлю на стол. Саша с интересом оглядывает комнату, сминая кепку в руках, и нерешительно занимает один из стульев. Выкладываю по половинке сэндвича на тарелки и сажусь напротив, не понимая, что вообще происходит. Мы словно в параллельной реальности. Не чувствую ни капли враждебности, только легкую печаль, скрытую под вуалью смущения.
– Ты какой-то странный, – все-таки озвучиваю я.
– Другим я нравился тебе больше?
– Ты никаким мне не нравишься.
– Конечно, – хмыкает Саша и отпивает чай. – Я же не Дима.
– При чем здесь это? – возмущенно выпаливаю я, вмиг ощетинившись. – У тебя раздвоение личности? Сначала запугиваешь, а теперь напросился в гости и ведешь себя, как маменькин скромник. Где логика?
– Может, я соскучился. Четыре года все-таки не виделись.
– Мы виделись позавчера, и ты меня чуть не утопил.
– Топила меня ты, – парирует он, поднимая озорной взгляд, и у меня немеет горло.
– Морев, если это какая-то… – хриплю я.
– Расслабься, Настя. До семи я не опасен. Просто позавтракаем, и я уйду.
Саша берет в руки сэндвич, слышатся хруст корочки и тихое довольное мычание. Он с удовольствием жует, прикрыв глаза, а я не могу отвести взгляд. Свет из окна падает на белые спутанные волосы, длинные ресницы отбрасывают тени на гладкие щеки. Легкая улыбка касается моих губ, но я тут же прячу ее за чашкой с горячим чаем. Да что это с ним? Чего он такой… такой… милый? А еще изможденный. Он вообще спит?
– Ты чего не ешь? – спрашивает Морев, расправившись со своей порцией.
Беру половинку сэндвича и перекладываю в тарелку Саши. Он опускает взгляд, удивленно дернув бровями, и тяжесть опускается на дно моего живота. Я как будто подкармливаю щенка, лишившегося дома. В голове вихрем закручиваются вопросы, но ни один из них я не могу произнести.
– Ешь уже. Я сделаю еще.
Поднимаюсь с места и направляюсь к кухонному островку.
– Спасибо. – Голос Саши шелестит за спиной, как шум короткой волны, пузырящейся в мелких камнях на берегу моря.
Дрожь прокатывается по предплечьям, и я тихонько выдыхаю. Все это ненормально. Слишком странно, слишком непривычно. Собираю еще пару сэндвичей и кладу их в вафельницу. Разворачиваюсь, упираясь поясницей в столешницу, а Саша смотрит в окно, обхватив чашку руками.
– Как тебе на родине? – приглушенно спрашивает он.
Мои плечи расслабляются, дыхание становится ровным и спокойным. Похоже, оборона пока не нужна.
– Неплохо, – отвечаю я с теплотой.
– На кого поступила?
– Дизайнер.
– Значит, рисовать так и не бросила?
– Ага.
– Почему тогда не выбрала что-то покруче, чем наш политех?
– Я всегда хотела учиться здесь. Кое-кто как-то сказал мне, что все важные решения в жизни принимать только мне, вот я и решила.
– Хороший человек был?
– Сомнительная характеристика, но его слова откликнулись во мне.
Не вижу лица Саши, но почему-то уверена – он улыбается. Мы ведь оба понимаем, о ком идет речь. Стучу кончиком пальца по носу, немного растерявшись, и отворачиваюсь к вафельнице, чтобы достать горячую партию сэндвичей. Разговор на удивление складывается вполне неплохо. Может, стоит его продолжить?
