Как оказалось, территория мотеля была небольшой, размером где-то в две с половиной ледовой поверхности хоккейного корта. «Прятаться особо не где,» – сообразил Дилан. С одной стороны, это было неоспоримым преимуществом: контролировать открытое пространство намного проще, с другой стороны, самому скрыться тоже трудно, поэтому в случае малейшей опасности или непредвиденного нападения, оптимальным вариантом отступления парень посчитал выпрыгнуть на задний двор, через окно ванной и дать дёру в сторону шоссе на север города к аэропорту, а затем в другой город или страну.

Осталось одно – распределить финансы. Вернувшись в номер, Дилан забрался на кровать и выложил на неё содержимое своих карманов. Почти закончившаяся пачка жвачки, отмычки и швейцарский нож не привлекли его внимания, взгляд остановился на скрученной пачке купюр и связке полученной вчера зарплаты. В общей сложности, он насчитал около трёх сотен долларов.

– Не густо. Значит следующей остановкой будет, допустим Сиэтл, – задумчиво произнёс Дилан.

Двести долларов он скрутил снова и закопал на дне сумки. Взяв оставшуюся сумму, парень направился за завтраком на свою новую работу. Периодически он задумывался, что погода как-то взаимосвязана с его нестроением, так было и сейчас: на улице, как и на душе, шёл дождь. Размышляя об этом, Дилан и не заметил, что уже добрёл до кафе.

– Какие люди! Я не думал, что ты сегодня вообще сможешь шевелиться и поэтому проиграл пятьдесят долларов, – помахав, разразился Кристиан.

Парень, проигнорировав своего коллегу, прошел к свободному столику в углу «Волчьей луны», откуда просматривался весь торговый зал и все посетители. Через пару мгновений у стола материализовался официант.

– Кофе…– пробормотал Дилан.

– Вот, и снова минус десять баксов, – с горечью ухмыльнулся коллега.

– У вас где-то брокерская кантора под баром?

Кристиан пропустил вопрос мимо ушей, но, уходя, ухмыльнулся.

Через несколько минут официант вернулся с кофейником, кружкой и горячим сэндвичем с беконом и омлетом.

– Ты, наверное, перепутал столики. Я это не заказывал, – окинув взглядом выставленный заказ, сказал Дилан. Его финансы попросту не позволяли заплатить за эти блюда.

– Нет, это абсолютно точно твой заказ, – хихикнул официант, – За четыре года работы я ещё ни разу не ошибся в них. Разве что, сегодня я решил добавить от себя. Считай, за счёт заведения и кофе тоже, – изобразив сложную мыслительную деятельность, произнёс Кристиан.

– Я смотрю, вы тут все – альтруисты… Спасибо, – замялся Дилан и, не найдя ничего лучшего, принялся опустошать содержимое тарелок. Горячий тостовый хлеб щекотал ноздри парня, словно пробираясь под корку мозга и играясь на струнах души. В бегах он частенько питался подножным кормом. Перехваченные в суете батончики, остатки еды после посетителей, а потом и те продукты, что он стащить – были его основным источником питания. Этот сэндвич показался ему верхом кулинарии. Мари после тренировок готовила ему такие же, чтобы насытить измотанный организм мальчика.

Остаток дня и вечер до полного заката солнца парень провёл на крыше того же здания на Централ-стрит, что и в первый день своего пребывания, наблюдая за машинами и спешащими людьми.

Большие города вгоняли Дилана в тоску. После жизни в подвале узкие улочки городов и практически полностью отсутствующее место для ощущения свободы навевало неприятные воспоминания, и тело словно съёживалось от этого. На крыше самого высокого здания города эти эмоции отпускали, на их место приходило ощущение полёта, отстранённости и свободы, насколько это возможно, а завывающий ветер выметал всё из головы. Кончено, можно было уехать в какую-нибудь деревню, однако, там практически невозможно затеряться среди населения. Местные жители только и живут сплетнями друг о друге, поэтому тихо отсидеться не получится.

К полуночи Дилан вернулся в номер за отмычками, а выходя, вспомнил о посылке вчерашней ночи. Развернув сверток, его окутало сразу несколько эмоций – удивление и смятение. В руках у него оказалась связка из трёх ключей. Брелок в форме ледяной скалы и двух скрещенных клюшек сразу дал ответы, что они отпирают. Помявшись, Дилан сжал в руке связку и рванул на лёд.

***

Новый день. На работу парень пришёл на пол часа раньше, чтобы точно не опоздать, а потому сидел и потягивал кофе за барной стойкой. В этот момент к нему подошёл Клинтон.

Парни даже не переглянулись в первый день, поэтому Дилан сразу напрягся.

– Зачем ты пришёл сюда? – прошипел Клинтон, все также не поднимая взгляда, – ты…

Не дав ему договорить, новый сотрудник ответил, пожав плечами:

– У меня через десять минут начинается рабочий день.

– Заткнись… Не смей говорить пока я тебе не позволю.

– Не тебе мне указывать. Стой у плиты и готовь, всё остальное – не твоя забота, – взбрыкнул Дилан.

Клинтон злобно фыркнул, наконец поднимая глаза. На мгновение новичку показалось, что его радужки были абсолютно чёрными, только белок и сплошная тьма, которая несла только одно – смерть. Клинтон, схватив Дилана за ворот футболки, потащил парня через подсобные помещения и запасной выход на задний двор. Повар швырнул парня об стену. Голова Дилана столкнулась с бетоном и зазвенела. Прийти в себя он не успел, Клинтон навалился на него. Прижал к стене, пережав горло рукой, и с яростной ненавистью выплёвывал Дилану:

– Слушай внимательно, отброс, и запоминай. Ты будешь говорить и делать, только когда я скажу. Я не знаю, кто ты, и меня это очень бесит. У тебя два варианта на выбор. Первый – до конца смены ты работаешь, а потом приходишь сюда и отвечаешь на все мои вопросы. И не дай волчий бог соврать мне. Ты пожалеешь, что на свет родился. Второй – ты дергаешь отсюда также, как и бежал сюда с другого города. Уяснил?

Последняя фраза выбила весь воздух из лёгких Дилана и вернуть его обратно оказалось нелёгкой задачей. В голове вспыхнули воспоминания о том, как его настигали, а он бежал. Снова погоня и снова побег. Во всех этих ситуациях было одно общее: его никогда не опережали, откуда Клинтон мог знать, что он беглец? Он мог быть приспешником отца, но как парень прокололся? Чтобы получить ответы на свои вопросы, был только один способ, и он требовал дождаться полночи – окончания смены.

Крупно сглотнув, Дилан не смог выдавить ответ и слегка кивнул. Клинтон ещё раз стукнул парня затылком об стену, отпустил его и скрылся в кафе.

Новичок сполз по стене на колени. В голове шумело, но не от боли. Дилан ощущал словно его душу вынули, привязали цепью к машине и протащили по грунтовой дороге. Воздуха по-прежнему не хватало, но теперь парень понял, что он не может вздохнуть. Руки тряслись, а перед глазами поплыло. «Паника» – только и пронеслось в голове прежде, чем он отключился.

– Эй, Дилан, очнись, – кто-то шептал и потряхивал его за плечо. – Давай, парень. Не пугай так меня.

Голос показался смутно знакомым. Голова гудела, а рассудок постепенно возвращался. Открыв глаза, парень увидел, что перед ним, сидя на коленях, находился Кристиан. Его напуганный взгляд отрезвил Дилана и заставил взять себя в руки. Прерывистое дыхание постепенно восстанавливалось. Бешенный ритм сердца медленно, но уверенно, приходил в норму. Руки продолжало трясти, но парень сжал их в кулаки и спрятал в карманы джинсов.

– Я в порядке, – прохрипел Дилан.

– Это был Клинтон, ведь так? – впервые в голосе своего собеседника парень слышал не откровенный флирт и сарказм, а беспокойство и растерянность. Глаза Кристиана бегали, губы поджались и взгляд наполнился полным пониманием, а это могло говорить только об одном.

– С тобой, ведь, он также поступил?

Официант на пару секунд замер. Он мастерски скрывал эмоции, но это еле заметное изменение не укрылось от внимания Дилана.

– Не советую возвращаться сюда после смены. Помнишь, я предупреждал, что ты слишком хорош для нас? Именно это я и имел ввиду. Клинтон, как только чувствует угрозу, старается её устранить. У него два метода решить проблему: запугать или уничтожить.