– Называйте меня Гариком, если не сложно. Не люблю, когда меня по имени-отчеству величают.

Сложно мне не было – ему и впрямь шло это имя. Если бы не пробивавшаяся на висках седина, Юркину невозможно было бы дать больше тридцати. Лукавый и насмешливый взгляд, очаровательная улыбка довершали его портрет.

Новой информации капля – Валентин Арсеньевич, как оказалось, не откровенничал вообще ни с кем. Единственное, что я выяснила, было следующее: у господина Клюжева и впрямь была любовница, только ее никто не видел и не знает, а живет она вроде бы где-то в Ленинском районе. Ленинский район – один из самых больших в Тарасове, и пытаться по столь скудным данным найти там эту самую любовницу равносильно тому, чтобы искать в Черном море старый валенок.

Опрос остальных друзей и знакомых Клюжева не прибавил к собранным мной сведениям совершенно ничего нового. И я без особых надежд отправилась по последнему адресу: на набережную Космонавтов, где жил друг детства, как сказала Анна Владимировна.

Я поднялась на девятый этаж многоэтажного дома и вдавила в стену кнопку звонка. За железной дверью раздалось мелодичное чириканье, после чего послышались осторожные шаги.

– Вам кого? – раздался приглушенный дверью не то детский, не то женский голос.

– Могу я поговорить с Юрием Антоновичем Никитиным? – спросила я спокойно.

– А зачем он вам? И кто вы?

Все же голос скорее детский. И ребенку этому впору проводить допросы у друга моего подполковника Кирьянова – был бы крутым следователем.

– Милиция, – четко отрапортовала я и продемонстрировала удостоверение перед кругляшком «глазка».

– Па-ап! – заорали за дверью, после чего наконец железная махина растворилась, впустила меня внутрь и захлопнулась за спиной с душераздирающим лязгом.

– Здравствуйте, – вежливо сказал очень высокий мужчина с накачанными мускулами, но уже проглядывающим брюшком. На мужчине самозабвенно повис маленький, лет пяти-семи, сорванец со светло-рыжими вихрами.

– Здравствуйте, – и я вновь продемонстрировала удостоверение. – Вы Юрий Антонович Никитин?

– Да, – почему-то натянуто усмехнулся он и галантно спросил: – Чем могу служить?

– Я бы хотела с вами поговорить о… Вы знакомы с Валентином Арсеньевичем Клюжевым?

– Да, я его друг. А что произошло с Валькой?

– Ничего страшного, – успокоила я. – Мне нужно кое-что уточнить. Надеюсь, вы мне поможете.

– Конечно, проходите. Игорек, иди в комнату, – стряхнув с себя мальчишку, приказал Никитин.

Пацанчик, окинув меня любопытствующим взглядом, скрылся за дверью, а мы с хозяином квартиры устроились в просторной кухне.

– Что все-таки произошло с Валентином? Почему им интересуется милиция? – спросил Никитин, в упор глядя на меня.

– Юрий Антонович, Клюжев пропал, и его жена беспокоится. Только будьте добры, пусть эта информация останется между нами – не хотелось бы огласки.

– Конечно, конечно, – с готовностью закивал Никитин. – А вы уверены, что Валентину не угрожает опасность?

– Мы над этим работаем, – уклончиво ответила я. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Разумеется, я с удовольствием расскажу все, что знаю.

– Юрий Антонович, вам известно, что у Валентина Арсеньевича была любовница?

– Да, – недоуменно посмотрел на меня Никитин. – Он рассказывал мне.

– Вы видели эту женщину?

– А почему вдруг вас это интересует? – нахмурился Юрий Антонович.

– Мы ведь ищем вашего друга. И любая зацепка нам бы очень помогла. Конечно, Валентин Арсеньевич ваш друг и так далее. Только я не из полиции нравов и не собираюсь докладывать о том, что узнаю, его жене. Информация, которой вы со мной поделитесь, останется между нами.

– Извините, – с пониманием произнес Никитин. – Нет, я не видел его женщину. И вообще я не одобрял этого, – с несколько ханжеским видом добавил он.

– Что Клюжев вам рассказывал о ней?

– Живет в Ленинском районе, – буркнул мужчина. И рявкнул на сына, с неподдельным интересом заглядывающего в кухню сквозь щель неплотно закрытой двери: – Игорь, я же тебе сказал!

Мальчишка скорчил умильно-покорную рожицу и прикрыл дверь. За ней в коридоре тут же раздались шлепки – видимо, таким способом любопытный пацан хотел продемонстрировать, что уходит. Кого-кого, а меня он этой хитростью не обманул. Впрочем, пусть господин ханжа сам воспитывает свое чадо. Мне лично ребенок не мешает.

– Вот любопытный… – пожаловался Никитин.

Я улыбнулась, закивала, но поддерживать тему не стала – времени у меня не так уж много.

– Адрес женщины вы, конечно, не знаете? – продолжала я расспросы.

– Нет, – со спартанским спокойствием буркнул Юрий Антонович.

– А имя?

– Не помню, – сухо бросил Никитин. – Кажется, Валька и не называл свою… женщину по имени.

Вот человек – находка для разведки: ничего не знает и не помнит. Каждое слово из него клещами вытягивать приходится. Что-то не верилось мне в такое беспамятство. У меня даже зубы от бессильной злобы на подобное упрямство заныли. Но я самоотверженно сдерживалась и продолжала:

– А где бывал Клюжев со своей любовницей?

– Откуда я знаю? – спросил Никитин. – Я что, за ним по пятам ходил, что ли?

– Не нервничайте, прошу вас, – вздохнула я.

– Пап, а дядя Валя говорил, что они классно в «На троих» зависали, – решительно заявил мальчишка, снова заглядывая в кухню.

– Игорь, – не дав Никитину выгнать свое чадо, стремительно спросила я, – а что еще говорил дядя Валя? Понимаешь, все очень важно! И если ты еще что-то вспомнишь, то очень нам поможешь.

Мальчишка старательно наморщил лоб и взъерошил рыжие вихры пятерней. Отец нахмурился, глядя на него, но Игорь не обратил на грозного родителя внимания.

– Еще он говорил, – звонко заявил мальчишка, – что в «Драконе» очень хорошо кормят и выпивка ничего, а в «Соколе» потанцевать можно и знакомых мало, ни на кого не нарвешься. Больше ничего не помню!

– Спасибо тебе, Игорь, ты очень ценный помощник, – польстила я парнишке и, поднявшись, пожала хрупкую мальчишескую ладошку. Он покраснел и гордо удалился с сознанием прекрасно выполненного долга. А я перевела взгляд на его отца: – Юрий Антонович, вы точно ничего не можете вспомнить?

Никитин буркнул обиженно:

– Нет, не могу. У вас еще вопросы есть? А то мне надо обед готовить!

– Нет, спасибо за помощь. Извините, что отняла у вас время. – И я вышла из квартиры.

«Вот это дети пошли! – думала я, сидя в машине и с наслаждением наконец-то дымя сигаретой – в доме Никитина пепельницы не были предусмотрены, поэтому, находясь там, я решила воздержаться от сигарет. – Все знают, во все нос суют!»

Надо признать, порой это детское всезнайство бывает очень полезно. Как в данной ситуации.

Что ж, пора совершить паломничество по барам.

Первым делом я отправилась в «Дракон». Это заведение находилось на площади бывшего вождя пролетариата, в самом ее центре, и считалось достаточно престижным для среднего класса. Конечно, для посещения баров еще рановато, тем не менее… Заодно и перекушу.

«Дракон» внешне оказался достаточно привлекательным местечком – маленькое кафе, островерхими башенками и деревянной облицовкой стен напоминавшее теремок. Оставив машину у тротуара, я потянула на себя массивную деревянную дверь, ухватившись за голову металлического дракона, и вошла.

К сожалению, интерьер, как это часто бывает, удручал: обстановка представляла собой довольно посредственные потуги отразить древнерусский колорит. Узкие стрельчатые окна, украшенные несколько безвкусными витражами, длинные деревянные столы с наброшенными на них аляповатыми скатертями и нарочито грубые лавки. За стойкой скучала размалеванная девица в кокошнике. Едва я села за столик, она ринулась ко мне с натянутой улыбкой. Ультракороткий расшитый сарафан обнажал некрасивые ноги, а девушка к тому же усердно виляла задом.

– Что боярыне хочется откушать? – звонко спросила официантка, следуя своим представлениям о древнерусском обслуживании.