— Ах, ты! — Рыжий вскочил. — Накаркал Кулёк!

Два десятка тварей выбежали на поляну и, прикрываясь высокой травой, пошуршали к приятелям. Вурды выступили навстречу, а Рыжий принялся лихорадочно запихивать добро обратно в мешок.

— Что ж они, из одних сухожилий с хрящами состоят? — ругался Быстроног, кромсая всё ту же первую бестию. Та умирать не спешила. Норовила куснуть вурда в руку и только природная быстрота спасала его от острых зубов.

— Люди говорят, на похлёбку хорошо, когда хрящей много, — пыхтел рядом Власорук, тщетно пытаясь прикончить вторую тварь.

По какой-то неведомой причине, остальные не спешили бросаться на помощь товаркам. Встав в сторонке, они следили за схваткой и, казалось, были растеряны, словно появление живого препятствия не входило в их первоначальные замыслы. Вроде как шла себе стая своею дорогой, а тут, на тебе — вурды! А с другой стороны и отступать, обходить неожиданного врага, бестии явно не собирались. Замерли и наблюдали.

Собрав драгоценности, Рыжий вытащил саблю и присоединился к товарищам.

— Хрящи, говорите? Жилы? Ладно хоть из чего-то они состоят. Я уж испугался, не могилы ли разорённые их призвали?

— Может и могилы, — спокойно заметил Власорук.

— Вот же, и нож затупился, — посетовал Быстроног. — Не напасёшься на них ножей-то.

Власорук как раз исхитрился и прикончил тварь. По крайней мере та лежала недвижно.

— Сбоку, в ладони примерно от хвоста бей, — посоветовал он приятелю. — Там плоть помягче.

Совет пришёлся кстати. Быстроног умертвил бестию одним точным ударом. Правда под конец едва не лишился руки, но успел отдёрнуть прежде чем зубастая пасть сомкнулась в последний раз. Теперь вурд вертел головой в поисках нового противника.

Нет бы приятелям прислушаться к Рыжему, который требовал немедленно отступить в сторону. Куда там! Обоих уже захватила битва и они поджидали основную стаю с неизменными своими наглыми ухмылками. Всё-то им нипочём.

Озадаченные до сих пор бестии восприняли вурдовы взоры как приглашение к драке. Рванулись скопом, но, видимо памятуя о судьбе собратьев, зашли осторожно с трёх сторон плотным строем. Попробуй теперь дотянуться до уязвимого места — как раз локтем в соседнюю пасть угодишь.

Вурды привычно завертели ножами, не столько нападая, сколько удерживая двухвостых на расстоянии. Рыжий, лупя саблей, словно дубиной, крыл приятелей на чём свет стоит.

— И что теперь делать будем, нехристи вы блохастые? Сказал же уходить надо. Куда вы полезли?

— Ты сабелькой-то полегче размахивай, — огрызнулся Власорук. — А то заденешь кого из нас ненароком.

— Да вас, бороды боярские, порубить на заплатки мало.

Свистнула стрела. Одна из двухвостых бестий кувыркнулась и осталась лежать в траве. Вторая стрела, прилетев мигом позже, выбила соседнюю тварь. Используя расстройство вражеских рядов, Власорук умудрился прибить ещё одного противника. Остальные решили вдруг отступить. Дружно попятились и скрылись среди деревьев.

С противоположенной стороны на поляну выехали две всадницы. Не просто всадницы — овды. Одной из них оказалась Эрвела. Во второй Рыжий узнал ту самую девушку, что некогда вогнала его в краску. Вурды тоже узнали молодою овду. Именно её они вытащили из крысиных зубов во время памятной битвы на переправе.

— Долг платежом красен, — заметила овда.

Эрвела, не слезая с коня, молча разглядывала убитых врагов. Даже не кивнула знакомцам.

— Как вы нашли нас? — спросил Рыжий у молодой овды.

— Сова-подружка подсказала, где искать.

— Проклятье! Так это ваша сова меня так напугала?

— Она не наша, — поправила девушка. — Она своя собственная.

— Что-то случилось? — Власорук как всегда первым уловил суть дела. — Вы же не просто так появились здесь долги возвращать?

— Не просто, — согласилась девушка и взглянула на владычицу.

— Пока не случилось, — заговорила та, наконец. — Но скоро, полагаю, случится. Соколу может потребоваться ваша помощь. И не только Соколу.

А её подруга добавила:

— Отовсюду твари полезли. Дыр столько открылась, земля что твоё решето. Но твари не главное…

Между тем Эрвела выкрикнула какое-то слово, и три лошади выбрались из леса. Вурды фыркнули одновременно с животными. Недолюбливали они друг друга.

Мещера. Три дня спустя.

В заведении Байборея к вурдам уже привыкли, а вот владычица лесных дев, появилась на людях впервые. Впрочем в суматохе последних дней, когда колдуны шастали по Мещёрску, будто по своей вотчине, народ уже перестал удивляться чему-либо. Поэтому на приход странной ватажки мало кто обратил внимание.

Вурды, те сразу к хозяину поспешили пивком угостится, а Рыжий вслед за Эрвелой подсел разговоры послушать. Колдуны теперь подолгу просиживали в корчме. Не штаны просиживали — делом занимались.

— Ты уверен? — спрашивал Ушан какого-то кормщика. — Этот вой удалялся в полуденном направлении?

— Точно так, господин хороший, — говорил подвыпивший парень. — Почему я запомнил — на полудень церква стояла белая, с крестом поломанным. Так там само по себе било ударило, когда вся эта жуть в ту сторону подалась. Ну и перепугались мы тогда…

— И вой стих? — спросил Ушан.

— Что? А, да, стих, — согласился собеседник. — Но не сразу…

— А когда?

— Замолкло всё только под утро, когда хмарь с неба сошла.

— Когда рассвело? — уточнил Ушан.

— Нет, совсем даже не рассвело, — возразил парень. — Звёзды-то видны были ещё. Да и петухи не пели. Но только хмарь сошла, всё и затихло…

Кормщик угощался за счёт Ушана и платил волхву подробным рассказом. Рядом, за соседним столом, ещё одного мужика поил Барцай.

— С крысу? — спрашивал колдун.

— Да, с пасюка примерно, — разводил мужик руками, показывая размер.

— А зубы?

— Зубов не видел, бог миловал, — перекрестился тот.

— Так может, это крыса и была? — с нарочитым разочарованием спросил Барцай.

— Как же крыса-то? — обиделся мужик. — Неужто я крысу от бестии не отличу. Да и лошади шарахнулись, точно волка почуяв. От крысы так, небось, не шарахаются. А вой какой стоял! Разве крысы могут так выть?

— Вой? — переспросил Барцай.

— Ну да, вой, — кивнул мужик. — Оно всё с воя и началось. Бестий этих я после уже заметил, когда под ноги глянул. А сперва-то я в лес глядел, волков высматривал. А как лошади заволновались, тут я под ноги и взглянул… А там, матерь божья святая заступница, твари кишат, что вороньё на падали. Поверишь, мил человек, земли видно не было. Ну я, понятно, перепугался не на шутку и дёрнул оттуда скорее. Лошади, слава господи, вынесли, не дали пропасть…

— А сколько их было? — спросил Барцай.

— Кого, лошадей? — удивился мужик. — Пара, сколько ж ещё… Я завсегда пару запрягаю…

— Да нет, бестий, — терпеливо поправил Барцай. — Бестий сколько?

— Не считал, господин хороший, извиняйте. Не об том тогда думал.

Эрвела, потягивая квас, ждала, пока колдуны закончат. А те, заметив владычицу, быстро свернули расспросы.

— Чего говорят? — спросила овда, как только Барцай и Ушан уселись рядом.

— Всё то же… — пожал плечами Барцай. — Бестии, вой.

— Но что любопытно, — добавил Ушан. — Все утверждают, будто твари следовали своей дорогой, не обращая на людей никакого внимания.

— Видимо те, на кого они обратили внимание, уже не могут рассказать тебе об этом, — мрачно пошутила Эрвела. — Остальные-то где?

— Кто на мельнице, кто в слободке.

— Мена всё у Сокола живёт?

— Нет. В Елатьму вернулась. Сказала, в собственном доме ворожить сподручнее. Заезжать обещала.

— Жаль, нужна она мне. А от чародея что слышно?

— Ничего не слышно. Сами уж беспокоимся.