Отчего бы не поспать? Ведь всё решено. Выдача Сольвейг решит две проблемы разом: закроет договор ведьмой и устранит угрозу, которую таит эта рыжая северная лиса. «Но отчего же эта вековая тоска в ее глазах? Сольвейг… ты ведь не могла этого совершить?»

На миг только отвлекся на кузнечиков, стрекочущих в траве у дороги, как земля под копытами сама собой подскочила! Треснула в лоб во всю силу!

Стало темно. И даже хорошо.

Сквозь дурман он услышал свое имя; побежал Амадей.

– Черт бы тебя, сказал же, поспи хоть часок! – раздраженно бросил тот, прижимая платком расшибленный лоб стрелка. Он окликнул сопровождающих, приказав обождать.

– Что?.. Произошло?

– Да ты с лошади свалился, идиот! Вот так ты решил закончить историю новых героев?! Хорошо еще стремена не зацепились и лошадь не понесла. Быстро в карету! Настя тоже уснула. Я возьму покамест твоего коня.

Стрелок невнятно пробурчал, однако друг оказался непреклонен и силой затолкал в колымагу. Лошади припустили, и группа быстро вернула скорость.

Рэй сидел на лавке с грубой обивкой. Оглядел Настю, что лежала на противоположной стороне, укрытая палантином, – на лбу ее бусинками поблескивал пот – затем потер свинцовые веки, которые попросту отказывались оставаться поднятыми, обругал себя за бестолковость.

Не прошло и минуты, как веки смежились – героя тут же унесло в небытие, и даже подскакивающие на каждой кочке колеса не могли тому помешать. И чем дальше катила повозка, тем глубже и покойнее был сон. Не было кошмарных лесов, болот, закопанных в землю гробов. И вся нечисть мира будто бы тоже спала в эти зачарованные минуты, часы.

Дрема выдалась такой крепкой, что не привиделось герою ни одного сна.

Он проспал аж до вечера, когда колесо, перевалившись через дубовый корень, прыгнуло, бойко встряхнув повозку.

Теплая дрема струилась по телу, кто-то укрыл его одеялом, нежно касался волос. Ах, как это было приятно и покойно. И оказалось, что сам он всё это время спит на чьих-то коленях. Вот только на чьих же? Что-то не так. Рэй невероятным напряжением воли прогнал сон. Резко поднялся. От удивления нервно зашарил по груди, но стеклянного амулета не было. Знакомые рыжие волосы и внимательные, ярко-карие глаза оказались напротив.

– Сольвейг… – руки невольно потянулись к поясу, но и оружия при нём не оказалось.

Она смерила его напряженным взглядом.

– Пояс с мечом у тебя под лавкой, ежели ты его ищешь. Я сняла, чтобы не мешал тебе.

Стрелок склонился, подхватив ножны, однако лезвие не обнажил. Невыносимо было видеть ее! Смятение чувств, лишало трезвых суждений.

– Зачем ты явилась? Нам не о чём разговаривать.

Она отвернулась к окошку, в котором блистал тёмно-рыжий закат.

– Затем, что мы неразделимы, Рэй. Нравится тебе это или нет.

– Ненадолго. Я отдам тебя ведьме при первой же встрече. Разве ты не этого добивалась?

Сольвейг улыбнулась уголками губ и сказала:

– Ты должен понять. Горевать – пустое. Настоящая Мелисса умерла давным-давно, ты ее вовсе не знал. И даже девушка, что путешествовала с тобой под ее именем, должна была завершить свой жизненный путь много раньше, да не один раз. Лишь благодаря Мертвой Воде, украденному у Яги предмету, который Великие Герои беззастенчиво нарекли своим, она столько раз обманула смерть, прожив непринадлежащие ей жизни.

– Да мне плевать, кем она была и что сотворила, как ты не понимаешь? Мне она стала другом! Какое право ты имела решать чужую судьбу?

– Просто мне стало ясно, что это единственное решение.

– Решение чего?

– Решение для тебя. Видишь ли, что я бы хотела остаться. С тобой.

– Остаться? – усмехнулся он. – Думаешь, я смогу находиться рядом с тобой? И что дальше, скажи, кто следующим получит кинжал в спину? Настя, Амадей? Я?

– Рэй… мой бездарный герой, – повернула она голову, и чужие глаза взглянули на него жутко и отстраненно. – Отчаянно преданный долгу герой, который так стремится исполнить свое предназначение. Но как же рассчитываешь это сделать, не имея никакого таланта? – беспощадно спросила она, положив руку на лавку и чуть придвинувшись. – Вы на пару с мечницей на силу рубили одного шишкуна. Я же, в одиночку, не спешила расправляться с другим. Ты уже должен был понять, насколько я сильна. Шальной лисий дух в душе – твое единственное оружие, которое можно противопоставить вестникам. Так ответь, лучник Острый лист, я ль не твоя стрела? Я ль не тетива?

Стрелок глядел в ее звериные глаза, проваливаясь в их ледяную бездну.

– Вот так ты работала с Горицветом? К цели любыми средствами?

– Наши с ним отношения тебя не касаются.

– Само собой. И что, предлагаешь просто использовать тебя?

– Может, я сгожусь и на большее? Ответь, Рэй, хорошо ли поспал?

Сердце сдавило в груди. Первый за многие недели спокойный сон внезапно стал тревожным фактом, страшное значение которого герою только предстояло осознать.

– Давно ли видел Ягу? – спросила она. – Полагаю, что давно. Да, мой невезучий герой, можешь больше ее не бояться. Яга – привратник Нави, мира мертвых. Как и Велеса, ее предназначение – поддержание баланса между жизнью и смертью. Похоже, что кончина Мелиссы, которая незаслуженно получила несколько лишних жизней, как раз и стала… твоим искуплением.

– Нет! – ответил он, опуская голову на руки и постигая весь ужас ситуации. – Мелисса должна была умереть, чтобы я жил спокойно?

– А ты даже руки не запачкал. Настолько хороша твоя Сольвейг.

– Да ты, – не веря в то, что слышит, прошептал он, – ты настоящее…

– Чудовище? Долго же до тебя доходило, – улыбнулась она, сверкнув острым клыком.

Сердце билось медленно и слабо, виски токали, прошиб пот, ладони охладели.

– Зато теперь-то мы всегда будем вместе.

– Убирайся, – проговорил он, сжав кулаки и прижав их к вискам. – Уходи сейчас же!

– Всегда.

– Рэй? – кликнул снаружи Амадей.

Едва товарищ оказался поблизости, тень метнулась внутри тесной кареты, и только звериный хвост махнул в окне.

Амадей заглянул в окно:

– Ты кричал? Насте стало хуже?

***

По просьбе лучника герои опять поменялись местами: Амадей, так и не получивший пояснений, вернулся в карету к больной, а стрелок остался верхом, наедине со своими мыслями.

Вместе с поводьями он крепко сжимал в руке желтую пуговку с тремя отверстиями.

«Значит, вот как действовали Великие Герои? Изучая их дневники, порой можно проследить подобное поведение. Цель превыше всего. И неважно, сколько жизней окажется загублено на пути, из двух зол просто выбирают меньшее… да только чего же тогда стремился достичь Горицвет, совершая эти поступки?

Всегда ли Сольвейг была такой жуткой? А что я, вообще, о ней знал? Она лишь мое оружие…»

***

Подходил к концу четвертый день пути. Уютные, чистые деревеньки на оживленном тракте попадались всё чаще. Дорога обрастала отдельно стоящими избами, которые вскоре слились в бесконечную улицу. Крепкие ряжи, ухоженные дворы, богатые витражи с настоящими стеклянными окнами высились по обе стороны. Даже грунтовая дорога обернулась просторным брусчатым гостинцем.

– Неужели у столицы края нет защитных стен? – спросил Рэй, обратившись к вельможе.

Тот обернулся, свысока взглянув на этого дубового дикаря из глубинки, и, скопив терпения на скучный разговор, пояснил:

– Сие Люблинский посад. Мы еще не въехали в город. Сударям героям следует знать, что Храбродар – второй по величию город-крепость Княжества. У него целых два защитных кольца. К тому же еще одна линия это сам Храбродарский кремль. И все эти рубежи у нас впереди.

Рэй прищурился и спросил:

– Сударям героям? Так вам всё же известно, кто мы такие.

Вельможа едва повел головой, чинно вздернув подбородок и не посчитав нужным отвечать. Рэй решительно подвел лошадь ближе.