Я последним оставался из нашей группы, и я умирал. Пуля пробила бронежилет, вошла мне в живот, разорвала по дороге печень, отклонилась и застряла в позвоночнике.

Почему мог судить о том столь уверенно? С печенью картина казалась ясной. Типичные ощущения и бледность, проступившая на лице, не давали обмануться: жить мне оставалось от силы десять – пятнадцать минут.

Но ко всему прочему, я не чувствовал ног и вообще всё ниже пояса отключилось. Поэтому не стоило сомневаться, что маленький кусочек смерти нашёл мой позвоночник и всё, что так мне было дорого там внизу, теперь мне в полной мере не принадлежало. Но я не видел причин для уныния.

Я успел заползти в этот сарай на окраине деревушки, куда мы пытались с боем прорваться, когда нас засекли и стали преследовать. Снаружи сжималось кольцо врагов. Они ещё не знали о моём состоянии – мы хорошо их покрошили, и они по инерции продолжали меня бояться, что-то выкрикивали, призывали сдаться…

Но я уже не слушал. Мне стало плевать на их гарантии жизни, я закрыл глаза, чувствовал наваливающуюся на меня темноту и всего лишь ждал, когда всё кончится. Я устал, я ранен, и для меня вдруг утратило значение почти всё в этом мире, кроме того, что мы задумали на днях, а сегодня – совершили.

Говорят, что в момент смерти перед глазами проносится вся жизнь. Не знаю, я много раз не умирал, сегодня это впервые. Но про всю жизнь мне думать и вспоминать не хотелось – достаточно последних дней, которые привели меня сюда.

Помнится, Анна позвонила мне рано утром и испуганным голосом сообщила:

– Они всё-таки решились на это! Они хотят перейти от клиники к делу. Макс, ты понимаешь, что это значит? Ты понимаешь?

– Стой, не торопись, – ответил я. – Успокойся и расскажи всё по порядку. Откуда инфа, насколько она точна и достоверна?

– Я буквально пару минут назад разговаривала с Феликсом. Его как лаборанта сильно к Делу не подпускают, он лишь пробирки моет. Но…

Она на миг замолчала. А с меня сон уже слетел, я совсем проснулся и сидел, как был, нагишом на кровати, отбросив одеяло в сторону. За окном стоял декабрь, отопление работало так себе, но меня заливал холодный пот.

– Анна, ты там жива? – крикнул я в трубку. – Что «но», детка, чего молчишь?

Наши отношения с ней кончились, не начавшись, – подумаешь, пара ночей по дружбе с привилегиями – и всё же я позволял себе иной раз обратиться к ней почти как к своей девушке. И мало волновало, что её это злило, особенно когда я так поступал при Феликсе.

Теперь ситуация была иной, и Анна проигнорировала эту мою «детку», а лишь всхлипнула и проговорила:

– Два дока за ланчем нарушили правило «за дверью лабы мы не рабы, а рыбы» и хвастались друг другу, что их треки Дела скоро пересекутся, и будет практический выход.

– И что? – спросил я. – Сколько уже мы ловили обрывки фраз и фрагменты сообщений в переписке – всё оказалось ерундой.

– Теперь всё иначе!

– Не кричи, дорогая, скажи толком, что изменилось?

– Феликс залез одному из хвастунов в почту – он же умеет, ты знаешь – и там нашёл переписку с Главой.

– И?

– Глава давал добро на премию к Рождеству по случаю гарантированного успеха.

– Постой, но ведь Рождество…

– Да, через неделю. Ты понимаешь, что это значит?

– Готов рабочий образец.

– В этом случае я бы не говорила так сухо, речь о живом, пусть наполовину, существе…

В этой правке я услышал отзвуки наших давних споров, что мы имеем в Деле: машину или почти человека. Сейчас было не время ворошить прошлое, и потому я примирительно сказал:

– Хорошо, ты права, а я нет. Оставим старые распри. Разве сейчас это важно?

Анна не думала, что оборвать её фразу – хорошая идея, даже если по форме я с ней соглашаюсь. Но она была здравой девушкой и тоже поняла, что ругаться сейчас не время. Тем не менее, спросила с лёгким вызовом в голосе:

– А что сейчас важно?

– Хватай Феликса – и оба ко мне. Здесь и расставим приоритеты.

Я не стал ждать возражений, зная, что Анна так просто мою грубость не оставит, а взял и отключился. Надо было прийти в себя и к встрече подумать, как преподнести друзьям – биохакерам мой, признаюсь, весьма авантюрный план.

Мы собрались вместе и стояли, склонившись над столом, чуть касаясь друг друга головами. Так получилось, что Анна оказалась между мной и Феликсом, от меня – слева, от него – справа. Поэтому мы оба могли вдыхать её аромат, наслаждаясь нотками апельсина в духах. Ну, как минимум, я. Что происходило в голове Феликса, я не ведал.

Возможно, конечно, я прижимался к подруге чуть крепче, чем позволяли наши сугубо «товарищеские» отношения (говорить «служебные» и язык-то не поворачивался). Тем не менее, Анна периодически недовольно косилась, стоило моему локтю как бы случайно пройтись по её груди.

Я же делал невинное лицо, распрямлял руку и тянулся к лежащему на столе планшету, чтобы переместить точку на раскрытом изображении Главного Здания и его окрестностей. Короче говоря, если кому-то что-то показалось, то этот кто-то…

Вообще-то я правша и тянуться к экрану планшета именно левой рукой было необязательно и даже не очень удобно. Но ведь любой понял бы меня на моём месте, стоило лишь заглянуть в глубину зелёных глаз или коснуться шёлка каштановых волос Анны. Молчу уж про упругие окружности в верхней части тела, скрыть которые ни одно платье, блузка или, скажем, свитер шансов не имели.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.