Потом успокоился, поднял наверх воистину бесценные в данной ситуации вещи. Достал из рюкзака свой рекон-структорский «свинокол». Булатное, слегка изогнутое двадцатисантиметровое лезвие, насаженное на хищно изогнутый отросток лосиного рога, небольшой туристический топорик в нейлоновой кобуре и всё это повесил на портупею. Также вынул фальшион (если кто не знает, что такое фальшион, то это – средневековое оружие с формой лезвия один в один как у мачете. Только лезвие у него более широкое и массивное, предназначенное не кустики рубить, а одоспешенных бойцов. И ещё отличается тем, что лезвие переходит в плоскую ручку, а та, в свою очередь, утончаясь, в хвостовик квадратного сечения, который, загибаясь и прикрывая пальцы, возвращался к лезвию. Потом ручку обматывали кожаным ремешком или проволокой и – вуаля! У вас в руках хоть и не такой красивый, как воспетые в книгах и фильмах рыцарский полуторник, а тем паче двуручный фламберг, но… именно такими фальшионами нередко реальные рыцари в реальных битвах предпочитали проламывать вражеские доспехи) в ножнах с креплением из широкого кожаного ремня через плечо и через плечо же повесил. Отвязал от рамы велосипеда «копательные» вилы, короче, вооружился до зубов и опять взобрался на гребень.
Долго наблюдал за расстилающимся пейзажем, но уже гораздо спокойней и рациональней. И картина вдруг наполнилась подробностями и деталями, неувиденными ранее. Здесь тоже была весна и как бы ещё не более ранняя, чем там, откуда я прибыл. То там, то здесь блестели различного размера озерки талой воды. И чуть ли не в каждом более-менее крупном свистела, крякала, гоготала и суетилась разнообразная пернатая дичь. В небе же её летало ещё больше. А количество всяких быков, антилоп, газелей – впечатляло, если сказать помягче. Один раз среди зарослей кустов и прошлогодней травы заметил стремительные серые силуэты, очень похожие на волчьи. Даже на глаз эти были куда более рослые и мощные. А ещё я услышал далёкое, но явственное и характерное подвывание гиен. Они и сами по себе довольно противные создания, но читал я, в эти времена жила и процветала ещё и некая гигантская гиена. Здесь вообще всё крупнее. Ну так и понятно, мамонтовая мегафауна! Всякие гигантские олени, лоси, волки, бобры там, выхухоли ужасные… Ни львов, ни каких-нибудь махайродов не заметил, но то, что они есть, не сомневаюсь. Но меня и волки с гиенами сильно напрягли. Ещё мелькала всякая мелочь – зайцы, лисы, шакалы… Из нор вылезали всевозможные суслики, из кустов в кусты шмыгали весьма крупные и, похоже, не летающие птички. Короче, жизнь била ключом.
В общем, напитался впечатлениями досыта. Потом искал подходящее место для ночёвки, а в месте, так сказать, попадания сложил из камней пирамиду высотой по пояс. Вот сижу теперь в уютной ложбинке, варю пожрать и размышляю о тактике и стратегии, что делать, куда бечь, чтобы и самого не сожрали, и с голоду не помереть.
Да, стратегия… Нужно понять, есть ли шанс вернуться назад. Концепция «где выход, там и вход» далеко не всегда верна. Взять ту же мышеловку. А ведь есть ещё «система ниппель» – туда дуй, оттуда… ну, сами понимаете. Алевтина Петровна рассказывала, что люди пропадали, хотя редко, даже очень редко, но было… А вот слухи, что в тех краях появлялся какой-нибудь огромный бык или тем паче гиена, – не было. Уж если бы такое случилось, то местные об этом точно помнили. Лет сто! А значит, вероятнее всего, этот Блудов овраг – дорожка с односторонним движением? И даже если нет, то… сколько раз за пять лет я пересёк его туда-сюда, пока «механизм» не сработал. У меня нет пяти лет, у меня, по большому счёту, и пяти недель нет. Здесь каменистая, не пригодная ни к каким посадкам земля. А нужна плодородная почва, так как есть различные семена, и если их посадить и вырастить урожай – это шанс выжить. На одной охоте я точно не протяну, потому что охотник из меня никакой. Совсем… Да и на мясной диете, даже если бы я был суперохотник, человек живёт очень плохо. Ему разнообразие подавай. М-да…
Кстати, нужно завтра провести тщательную ревизию всего, что у меня с собой. Сейчас ранняя весна, приблизительно за месяц необходимо найти удобное место с подходящей землёй, рядом с водой и желательно достаточно изолированное – легче выживать. Чтобы и травоядных халявщиков отваживать, и самому на клык не попасть. Реально? Хороший вопрос… Однако нужно постараться, так как «сидение на жопе ровно» – гарантированная смерть. Предаваться унынию и меланхолии – смерть. Восклицать «Всё пропало!» и «Я здесь умру!»? Нет, это не мой путь…
Итак, продолжал размышлять я, снимая котелок с огня и пристраивая кружку с водой на угольки, нужно уходить. Самое разумное направление – вниз вдоль оврага, не спеша, осторожно, внимательно изучая окрестности. Соваться за гребень в лесостепь – глупость. Если только как с разведывательной целью, вдруг что интересное попадётся. И конечно, необходимо переходить на подножный корм, такого пиршества, как сегодня, я позволить себе смогу не скоро. Но тут проблема: я не охотник – это минус, но зато рыбак, а это плюс. И если я при таком изобилии живности что-нибудь себе не добуду, то грош мне цена. Значит, охота и рыбалка, и, слава богу, у меня для этого с собой кое-что есть. И ещё необходимо оружие защиты: вилы хороши только как колющее оружие, а фальшион – оружие ближнего боя. А с кем мне тут фехтовать? С гиенами, с волками или, не дай бог, с пещерным львом?
Я себе как раз фальшион у одного питерского кузнеца заказал, очень качественное, остро наточенное лезвие, прекрасный баланс, добротные ножны из толстой кожи, короче – вещь! Неплохие, кстати, деньги отвалил. Вожу с собой на рыбалку да на дачу. Очень удобно камыш порубить, лозинник, кустарник всякий. Да и вообще… мало ли что, люди всякие встречаются. На той же даче, к примеру, принесёт какую-нибудь развесёлую компашку, и, если у них не будет огнестрела, я с фальшионом в руках их быстро в чувство приведу.
Вот завтра из него и сочиню «вундервафлю». Но это завтра, а сейчас поесть – и спать, спать, глаза просто слипаются. Лечь на надувной матрас (в комплект к нему, на дачу, следующим рейсом должна была прибыть раскладушка), накрыться толстым верблюжьим одеялом, вилы поближе, фальшион под руку, в костёр дровишек подкинуть… Жаль, налобный фонарик – тю-тю, вроде с виду целый, а не работает. Видать, не дружит переход с электричеством.
Есть шанс, что проснусь – а мне какой-нибудь гадский пещерный медведь ноги отъедает?
Но когда ты активно и интересно дожил до пятидесяти с лишним лет, когда вырастил сына, когда поднакопились возрастные болячки, приходит понимание… Понимание, что хоть в душе тебе всё ещё двадцать лет, но ты уже идёшь дорогой, которой суждено пройти всему живому в этом мире, и это естественно и, наверное, правильно. Тогда многие вещи воспринимаются спокойней, появляется некий фатализм, который, как ни странно, помогает жить дальше. И даже наслаждаться ею и всем тем, что тебе осталось. Всё-таки чертовски были правы узкоглазые самураи, выведя формулу «Жизнь в каждом вздохе»…
Утро, прямо говоря, бодрило лёгким заморозком, но и очень радовало, что меня никто не сожрал. Десяток энергичных движений слегка разогнал кровь. Оживив почти угасший огонь новой порцией топлива, я, прихватив фальшион, направился к оврагу сполоснуть лицо. Только подошёл к краю, как буквально из-под ног с кряканьем и хлопаньем крыльями взмыла стая уток, десятка два. Я чуть Богу душу не отдал. Пролетев метров тридцать, они с шумом плюхнулись в воду. Видать, прилетели ути, пока я спал.
– Ах, вот я вам! – погрозил я им пальцем. – Тэ-экс, нужно срочно придумать способ добычи такого ценного ресурса.
После водных процедур – кстати, вода хоть и была холоднючей, но достаточно светлой, то ли половодье пошло на спад, то ли снега было мало – и попив чайку я приступил к созданию глефы, или пальмы.
Прежде всего набросал в костёр побольше дров для углей. Затем из одного ранца, полностью нагруженного инструментом, стал доставать и аккуратно раскладывать на спущенном матрасе всё, что там находилось. Первым был вытащен и разложен собственноручно сшитый из толстого брезента чехол, такие были раньше популярны у советских автомобилистов. В отдельных карманах находились следующие бесценные, в прямом смысле этого слова, девайсы: молоток обыкновенный, средний; большие, мощные клещи, раритет ещё с советских времён; плоскогубцы; три напильника с разной насечкой – большой, средней и «бархатной»; две стамески – побольше и пошире, поменьше и поуже; штангенциркуль (универсальнейшая вещь!); пластиковая ручка-держатель для ножовочных полотен и сами полотна в футляре, четыре по металлу и два по дереву; пластиковая бутылочка из-под лимонада, в которой было два десятка свёрл различного диаметра; большая плоская отвёртка и ручка со сменным жалом на большой и маленький крест; набор надфилей, большие портняжные ножницы и в последнем кармашке – четыре гвоздя-двухсотки, шесть сто-пятидесяток и десяток соток. Так, с чехлом всё.
