На эту хваленую оду себе любимому я едва не закатываю глаза, но посмотреть на коллекцию весьма любопытно.

– Сеньорита Софи, – внимание на меня, профессор расталкивает собравшихся вокруг него студентов и становится передо мной, стоявшей дальше от всей этой группки; тут же сбоку появляется Ян, без зазрения совести готовый подслушивать. – Приглашаю вас к себе. Я помню, вы не любите рисовать, но надеюсь, вы любите творение рук чужих.

– Не сомневайтесь, профессор, я обожаю любое искусство, если это не дело рук моих.

Я дарю что-то наподобие любезной, в меру снисходительной полуулыбки Барецкому, удовлетворенному моим ответом, а про себя, задымляя скоростные шестеренки в черепной коробке, думаю: как вести себя с Яном? О чем с ним говорить, если говорить о чем-то надо; несомненно, я привлекаю его как девушка, парень желает сблизиться, но что касается меня, я не уверена, что…

– Профессор, а это нормально, что вы флиртуете с моей девушкой?

И я, не сумевшая скрыть изумления, распахнувшая до круглых блюдец глаза, резко поворачиваю голову к парню: Ян пронзает холодным взглядом правый профиль стоявшего рядом с ним преподавателя.

Секундная потеря контроля над эмоциями, и я вновь прежняя; кажется, никто и не заметил. Но только я подумала об этом, только навела порядок в чувствах, как тут же получаю новый удар, внезапный и психологический. Ян, сумевший каким-то неведомым способом оказаться сбоку от меня – наверное, я отвлеклась на собственные мысли в этот момент, берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Так, что не вырваться.

– Отпусти, – тихо рычу я, стараясь дышать ровно, и предпринимаю очередную попытку выдернуть руку. Безуспешно, и с его стороны ноль внимания на мой протест.

Мне неимоверно трудно удерживать внутри спокойствие и держать баланс психический. Настолько огромно желание выхватить из собранных в небрежно-элегантный пучок волос любимую шпильку и всадить в "противника", что я больно прикусываю изнутри щеку, чтобы привести себя в чувство, иначе говоря, сопротивляюсь панике.

– Кажется, сеньорита не в курсе ваших любовных фантазий, парень. Отпустите девушку, вы сами видите, ей это не нравится, – снисходительно посмеивается Барецкий, испытывая на прочность парня, как это было со мной.

Я же концентрируюсь на ощущениях, силясь отбросить то, что думает насчет всего происходящего мой быстрый на реакции разум. Когда первая волна – невольный инстинкт самосохранения – проходит, я наконец чувствую теплую живую кожу, окутавшую мою ладонь и тонкие пальцы, будто греющую, оберегающую. Как тогда, в гримерной клуба, я чувствую то же самое теперь. Удивительно. Я смотрю на Яна, как на невозможное чудо, как на решение всех моих проблем. Я определенно должна дать нам шанс… Собираюсь ли я рассказать ему о том, что в ту ночь он целовался со мной? Разумеется, нет, я не хочу начинать всё с этого, только не так, не с поцелуя. Потому что не знаю, что будет завтра, потому что хочу пока оставить для себя лазейку, чтобы выбраться из этих зарождающихся отношений, если они меня будут тяготить. А состоявшийся поцелуй значил бы, что я уже его девушка, что парень меня пометил, что теперь никуда я от него не денусь, что спусковой крючок нажат и события понесутся с бешеной скоростью, к которой я не готова. Да, узнав обо всём, он схватит меня крепко и не отпустит! Считай, поймал в сети! В такие рамки ставить себя я не собираюсь, я свободная личность, и пока окончательно не решу, что отношения могут перейти в категорию серьезных и "на всю жизнь", Яну о поцелуе знать не следует.

– Профессор, – ответная снисходительная усмешка, – быть может, я пока еще не в ее сердце, повторюсь: ПОКА; но вам уж точно ничего не светит, да и я не позволю запудрить милой, ЮНОЙ девушке голову.

О чем я там секунды три назад так смело размышляла? Об отношениях? О тепле его рук? Ничего подобного, меня снова накрывает тревогой, и я со всей силы рву между нами связь, вонзая в чужую кожу ногти, чуть ли не с боем выдираю руку, пока мозг не пожелал покалечить парня сию же секунду одним молниеносным движением в шейную артерию металлической, заточенной самолично заколкой.

Смешно морща нос, Коваль потирает кожу кисти, мои ногти явно оставили неизгладимое впечатление в его самоуверенной душе: опасная штука – женские руки; то ли гладить нежно их нужно, то ли прятать от них свои.

– Ян, я не твоя девушка, – насильно забыв о недавней сцене, вынудив себя не думать по этому поводу, говорю я спокойно парню, а после обращаюсь к преподавателю: – А вы, профессор, не должны уделять мне особое внимание, некоторые, не блещущие умом, могут неверно это истолковать. И может, наконец, вы отведете нас в ваш музей, уж очень хочется взглянуть на коллекцию, признаться, вы меня заинтриговали.

– Конечно, – довольный, Александр подгоняет ребят. – Чего стоим, молодежь? Наше время не резиновое, в 11:55 наше занятие оканчивается. Если не хотите пропустить обед, настоятельно рекомендую поспешить. И поедем на метро, надеюсь, у всех есть карта "Тройка", я не собираюсь ждать, пока кто-то из вас купит билет, простояв перед этим очередь.

Одни студенты заверяют, что карту имеют, а другие сообщают, что приехали на своих личных автомобилях.

– Я поеду с Яном, если он не против, – и бросаю на хмурого парня вопросительный взгляд, – ты же не против?

Шаг чуть сбивается, лицо его тут же преображается, на губах самодовольная ухмылка.

– Я-то? Не против, – с удовольствием растягивает он слова, подходит ближе, словно я дала ему зеленый свет.

– Только без рук, – предупреждаю я строго.

– Без рук, – подняв их, Ян смотрит на меня с предвкушением.

– Как же так? – Огорчение Барецкого преувеличено, однако не наиграно. – Я рассчитывал на совместную поездку с вами, Софи, хотел рассказать о картине, над которой в этот период работаю. Вам, уверен, было бы интересно послушать.

– Увы, профессор, у меня нет проездной карты, я не езжу на метро, а мотоцикл свой я оставила дома, поэтому вынуждена эту поездку провести в компании Яна, – делаю акцент на то, что у меня элементарно нет выбора, что в самом деле вынуждена.

Я прямолинейная, это у меня не отнять, стелиться перед кем-то считаю глупостью и трусостью человеческой. И ублажать без того огромное эго Яна… вот уж чего-чего, а этому не бывать.

– Очень жаль, – произносит Александр, выходя на улицу, а мы, студенты, за ним. – Но только пообещайте мне, что вы обязательно взглянете и первой оцените копию, когда она будет готова.

– Только если вы назовете автора оригинала, что своими полотнами обычно трогает мое сердце, в противном случае, боюсь, картина меня не так сильно заинтересует. – Я не готова обещать то, вокруг чего обстоятельства сомнительны. Это же придется снова наведаться в музейное логово профессора, остаться с ним наедине, к таким подвигам я еще не созрела. А вероятность, что он попадет в мишень, крайне мала: наши вкусы в искусстве вряд ли совпадают, хотя подобное исключать нельзя, мир этот чертовски непредсказуем.

Профессор порывается что-то мне ответить, но ему грубо затыкают рот.

– Так, хватит друг с другом флиртовать, – негодует Ян, непривычно холодный и резкий.

Где тут флирт он разглядел, интересно? В моей честности? Молчавшие до сих пор студенты, еще толком друг с другом незнакомые, уже ухмыляются, косо поглядывая на нас, шушукаются, разбившись пока еще на неустойчивые, непрочные парочки.

– Софи, за мной. – Он поворачивает по направлению к парковке. – Ждать не буду, не успеешь – поедешь… на метле.

Конец фразы несуразный, но шантаж действенный, иду за ним, разглядывая широкую спину и мощный разворот плеч, черную, добавляющую в образ капельку дерзости, футболку и рельеф мышц на руке. Что он там говорил насчет боев без правил? Ловлю себя на мысли, что хотелось бы поглядеть на это зрелище. Наверняка бойцы на ринге машут кулаками без майки, такие великолепные виды открываются зрителям, аж завидно, я-то в подпольную дыру не сунусь ни за что: там океан мужчин, агрессивных и чересчур возбужденных коллективным адреналином.