Но такими нас создала эволюция. И она не закончилась.

Петя с Мишей идут по родному посёлку, как по джунглям. Их сознание острее копья. Им некогда думать о Боге, парламенте и демократическом обществе. Им надо сосредоточить внимание на главных вопросах выживания, понять, где есть пища и нет угрозы получить по морде. Отвлечься – накликать беду. Они и не отвлекаются. На хлебозаводе загружают машину свежими булками… Как пахнет! Не забыть проверить заднюю дверь, может, удастся стащить.

Вон пьяный мужик – может обругать или отобрать последние копейки. Вот обломок кирпича.

– Я с десяти метров камнем любого пьяного собью с ног, – похвастался как-то Миша.

Петя больше помалкивал. Он был старше и уже успел понять, что помалкивать всегда безопаснее.

– Я даже в школу ходил и неплохо учился до четвёртого класса. Потом нас за воровство отправили в детприёмник. А как не воровать? Есть хотелось, а просто просить – стыдно. В детприёмнике за провинность били резиновыми дубинками. После этого, когда вернулся, я уже не мог себя заставить думать об уроках, мозги как отшибло, – вспоминал Миша через много лет.

Да не отшибло у него память, просто мир синусов и неправильных глаголов не мог втиснуться в заполненное реальной болью и страхом сознание ребёнка. Когда грохочут пушки, музы молчат. И правильно делают. Я пытался заставить его с братом полюбить стихи, а у них просто не было для этого фундамента безопасности. Удирая от меня, они эту самую безопасность и обретали. Чем больше их после этого ругали, тем больше им хотелось снова удрать, и тем дальше откладывался в их жизни момент, когда в сознании найдётся свободный уголок для поэзии.

Поэтому десять лет назад большинство приёмных родителей Китежа испытывали острое разочарование, хоть и старались скрывать его друг от друга.

Тогда в 1997 году один приёмный отец говорил мне с отчаянием: «Мы же всё для них сделали. Дома построили, из детдома забрали, кормим, учим. О себе вообще забыли, а толку ноль! Ладно, тянут сигареты из кармана. Они мой паспорт украли. Куда дели? Брагу поставили на чердаке – случайно по запаху нашёл. И ни слова благодарности».

Ну а кто из нынешних родителей втайне не надеется, что дети будут испытывать любовь и благодарность, будут внимать, стараться разделить идеалы, идти по пути… Ну хотя бы поддержат на старости лет.

Нам в Китеже потребовалось почти десять лет, чтобы полностью распрощаться с этим наивным ожиданием.

В Китеж – когда не было дороги

Китеж, 1994 г. На опыте этого дома мы учились строить

Проблему сирот, оставшихся после революции и Гражданской войны, молодое советское государство решило довольно быстро и эффективно. Тогда было достаточно накормить и обогреть сирот. Путёвку в жизнь им дало всё то же государство, настолько простое и всеобъемлющее, что почти не оставляло места для соблазнов, сомнений и нарушений в рамках существующей программы.

В наше время старые рецепты не действуют. Накормленные и обогретые сироты не становятся счастливее.

Новая информационная эпоха продолжает испытывать нас глобальностью и скоростью изменений окружающей среды. Разве мог я в своём детстве вообразить, что мой семилетний сын будет погружаться в виртуальное пространство компьютерных игр, обретёт свободу путешествий в глобальной сети? Изменения окружающей среды сравнимы в масштабах вида Homo sapiens с высыханием морей триасового периода – процессом, погнавшим рептилий на сушу. Ни одно поколение ещё не стояло перед вызовом взросления в перенасыщенном информацией океане современного общества. Погасли маяки государственной идеологии, не видно берегов традиций, зато блещет, слепит взгляд, топит в недостижимых обещаниях и надеждах бескрайняя стихия.

Ну что же, новое поколение научится плавать! Для человечества это, безусловно, процесс небезопасный, но эволюционно оправданный.

Хорошо бы ещё не дать погибнуть тем, кому не у кого учиться выживать в волнах свободы, – детям, оставшимся без попечения родителей.

Современным детям, оставленным родителями, сейчас не грозит голодная смерть. Но опасностей стало больше: наркотики и алкоголь, жажда заработать лёгкие криминальные деньги, проституция и банальное незнание, что делать со своей жизнью. В отличие от беспризорников 1920-х годов, вокруг современных детей не будни великих строек, а бесконечно усложнившееся человеческое общество. Через интернет и телевидение они получают полную, художественно раскрашенную информацию, как живут те, кем им никогда не стать, и входят в дома, которые никогда не смогут иметь. Свобода оказалась опасным испытанием.

Раньше было намного проще найти себя в медленном потоке общественной жизни. Административная система рассматривала организацию процесса воспитания маленького человека по аналогии с хорошо налаженным производством. Сама собой выстраивалась привычная цепочка: финансирование, план, порядок операций, зарплата и чёткое следование технологии. Так соблюдались интересы общества и государства и не принимались во внимание интересы развития тех индивидов, из которых это государство состоит.

Мы в Китеже попытались перевернуть эту цепочку, поставив в её начало личность ребёнка, интересы его развития и особенности его психологии.

Когда в 1993 году я с группой энтузиастов переехал из Москвы в Калужскую область, чтобы создать первый в России посёлок для всестороннего развития и реабилитации детей-сирот, многие мои коллеги по журналистике откровенно смеялись: «Разве этим надо заниматься? Масштаб не тот!» Ещё, слава Богу, нам в Калуге очень повезло с губернаторами, которые наш эксперимент всегда поддерживали. Но это было исключением из общего правила.

Мне так и не удалось найти надёжных статистических сведений о том, как складывается жизнь выпускников детских домов. На рубеже 1990-х – 2000-х годов восемьдесят процентов их так и не смогли найти своего места в обществе, пополнив ряды правонарушителей, бомжей и алкоголиков.

Теперь оценили важность семейного устройства детей-сирот, заговорили о создании условий для творческого развития и оздоровления не только тех, чьи родители уже лишены родительских прав, но и тех, кто вот-вот осиротеет при живых спивающихся родителях.

Повторюсь! Детям-сиротам в наши дни угрожает не голодная смерть, а неверно понятый смысл собственной жизни, микробы ненависти, порождающие антисоциальное поведение, приводящие к алкоголизму или преступлениям.

Самая неотложная задача – создать такие условия в обществе, которые помогут юным личностям максимально развиваться, становясь полноценными гражданами России.

Мы только тогда выполним своё предназначение, когда поможем детям-сиротам снова поверить в свои силы, в то, что их жизнь имеет смысл и цель. Тогда они не сопьются, не пойдут по стопам родителей. И для этого недостаточно просто открыть ставку психолога при органах социальной защиты. Человек может измениться только сам, так как метаморфоза заложена изначально в саму суть человеческого существа, в его внутреннюю программу.

Только как войти в эту программу? Где она находится в человеческом существе? Здесь мы вступаем в пространство, пока ещё не освоенное наукой. Это пространство нашего сознания, где сосуществуют миф и реальность, воспоминание о боли и полёт детской мечты, где в силу этого возможны волшебные превращения и трансформации.