«Есть ли в ней хоть немного тепла по отношению к семье? Впрочем, семьи бывают разные, и не мне судить».

– Он художник по гриму и бутафории. Знаете, всякие фальшивые руки, стеклянные глаза, перерезанные глотки, монстры… – Моя клиентка досадливо цыкнула языком: наверное, своими глазами видела все вышеперечисленное. – Он и тут в брата пошел. Вячеслав пишет всякие ужасы, Дима воплощает их в натуре… Одна я нормальная!

Хотя ты, голубушка, сама брата мотивировала писать «всякие ужасы». Знаменитая фраза Натальи Крачковской «И тебя вылечат» так и просилась на язык, но я и тут смолчала. Кто знает, может, Зинаиде было важно напоминать себе о своей собственной значимости. Например, чтобы не опускать руки во время поисков.

Мне довелось побывать в Покровске несколько лет назад, причем вовсе не по работе; нас с Милой пригласили на свадьбу одной из ее бывших учениц.

Асфальт здесь с того визита стал куда лучше. Дорога забрала круто вверх, пришлось сбавить скорость. В конце спуска моего железного конягу слегка подбросило. Н-да, поторопилась с похвалой.

– Надеюсь, не поспеем к шапочному разбору, – озабоченно пробормотала Зинаида. – Хотя это смотря когда Дима приехал. У бабы Раи он обычно задерживается.

– Может, позвонить ему, предупредить?

– Нет. Он не ответит, – уточнила Зинаида. – А если бы и ответил, то ничего внятного. Мы его только спугнем. Лучше внезапно, как снег на голову.

– Смотрю, стратегия у вас продумана. Наверное, не в первый раз приезжает к ней? – сочувственно спросила я.

– Да! – с благодарностью пожаловалась Зинаида. – После Запокровского – сразу к ней, всегда. Каждый раз такая головная боль. Но хотя бы понятно, где его искать.

– А зачем же он ездит в Запокровское? – с невинным видом поинтересовалась я.

Сознательно или нет, но моя клиентка упорно умалчивала о причине поездки брата. Запокровское – провинциальный поселок городского типа. Место, на мой вкус, до уныния тихое и спокойное. Что там столичный художник забыл? Туда только туристов из Тарасова возят – показать действующие старинные монастыри. А любителям гульнуть и оторваться там делать нечего. Коз шугать разве что.

Зинаида насупилась. Я молчала, не подгоняя с ответом. Мое нетерпение и интерес иссякли, когда мы достигли Покровска.

– Если причина его визитов не повлияет на расследование, можете не отвечать, – предложила я.

– Не повлияет, – отрезала Зинаида. – У него всегда личные причины для этого визита. Я не лезу. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Резонно. – Я не подала виду, что удивилась. Такая реакция выглядела нетипичной для Зинаиды. Я-то посчитала, что она из тех, кто хочет знать все и про всех.

Ладно, должно же у ее брата быть хоть что-то личное, тайное от сестры.

– Куда сейчас ехать?

– Погодите… Сейчас направо, до конца улицы. Возле кондитерской, во-он там, поворачивайте налево. Так, теперь опять налево.

Мы оказались в районе хрущевок. В «аккуратном месте», как выразилась бы Мила. Ни за что не скажешь, что тут живет самогонщица.

– Все, приехали. – Зинаида напряженно выглядывала в окно, что-то высматривая. – Ага, он еще здесь. Вон там автомобиль «Волга» цвета кофе с молоком. Видите?

– С наклейками по всему корпусу?

– Да! На заднем стекле еще – «Сделано в СССР». Это Димы.

– От родителей досталось?

– От родителей нам ничего не досталось, – с отвращением процедила Зинаида. – Дима купил этот, э-э, раритет на «Авито».

Тема родителей для старшей из Хохотов явно была болезненной.

Я припарковалась в тенечке, мы с Зинаидой вышли, я включила сигнализацию. Припекало солнышко, лето старалось вовсю. Всего через час-полтора мой автомобиль окажется под палящим солнцем. Надеюсь, слишком долго мы у этой бабы Раи не пробудем.

«Волга» Дмитрия Хохота была припаркована как раз возле нужного нам подъезда. Вблизи я увидела, что многие наклейки на машине были сексуального содержания.

Когда мы с Зинаидой прошли рядом с машиной, то своим появлением спугнули пару мальчишек лет двенадцати, исследовавших наклейки на бампере.

– А вот теперь придется предупредить. – Зинаида набрала номер квартиры на домофоне.

– Слушаю вас! – Женский голос в динамике показался, скажем так, элегантным. – Чем могу быть полезна?

Мне моментально представилась светская дама в летах, обходительная, с утонченной внешностью. Не «баба Рая». А что, в деле продажи самодельного алкоголя манеры и обаяние – это не лишнее.

– Раиса Пална, это я, Зина. Дима у вас? – В голосе моей клиентки отчетливо звучало одно протяжное «задолбалась».

– Да, золотко. Поднимайся. – Элегантный голос мгновенно потеплел.

– Он не сбежит от нас? – бдительно осведомилась я. – Она его не предупредит?

– Не предупредит. Ей меня жалко, – пояснила Хохот. – Проблема в том, что ей и Диму жалко. Вдобавок он ее клиент. Так что она не плюет в колодец, из которого пьет.

Подниматься пришлось на последний, пятый этаж. Зинаида и тут двигалась быстро и ничуть не запыхалась. От человека с ее весом и массой тела обычно ожидаешь противоположного.

Но вот выражение лица было предсказуемо кислое.

Раиса Павловна встречала нас в дверях квартиры. При виде нее брови у меня сами собой полезли на лоб.

Бабкой ее можно было бы назвать только в смысле возраста: лет семьдесят, может, чуть больше. Волосы ядрено-розового цвета были уложены в прическу а-ля гейша, с множеством деревянных шпилек. И кимоно присутствовало – белое, в розовый цветочек, накинутое поверх брючного костюма цвета переспелого баклажана. Завершали образ тяжелые серьги и перстни и весьма умелый макияж в серебряных тонах. То-то, наверное, соседям развлечение, если она в таком виде по магазинам ходит.

Впрочем, взгляд из-под серебряных век был острым и внимательным.

– А вы, барышня, по какому вопросу? – спросила она, придирчиво разглядывая меня в обход Зинаиды.

– Раиса Пална, это со мной, – торопливо пояснила Зинаида. – С Димой поможет. Хотя, надеюсь, не понадобится.

– Хорошо, заходите. – Пожилая дама сделала приглашающий жест наманикюренной ручкой.

На одном из пальцев у нее я заметила необычную вещь: проволочное кольцо, от которого вверх тянулась короткая проволочка. Вверху проволочка завершалась кольцом, но поменьше. И в это маленькое кольцо была вставлена незажженная сигарета.

– Прямо Глория Свенсон в «Сансет бульвар», правда? – тихо произнесла Зинаида, проследив за моим взглядом.

Я лишь кивнула. Раиса Павловна и впрямь походила на ушедшую на покой кинозвезду. Или на драгоценную райскую птицу. Но при этом ощущалась и исходящая от нее опасность. Словно предупреждение: интересы этой дамы лучше не задевать.

– О черт! – воскликнула я от неожиданности.

В прихожей на резном комоде старинного вида, прямо под зеркалом, находилась… отрезанная голова. Мужская, на круглой подставке, под округлым стеклянным колпаком.

Раиса Павловна на мой испуг широко улыбнулась, да и напряженная Зинаида снисходительно хмыкнула.

– Что, нравится? – бабуся кивнула на «экспонат». – Муж мой покойный. Дима сделал, Зинулин брат. Куда лучше, чем фотография в рамочке, хотя бы поговорить можно.

Испуг миновал, и я увидела, что это и впрямь бутафорская голова. Но сделанная чертовски здорово. Прямо «голова профессора Доуэля», ни дать ни взять.

– А камер в зрачках у нее, часом, нет? – Я чуть разозлилась на то, что меня вот так застали врасплох. Да и по виду оторванных частей тела не скучаю. – Стоит уж больно удобно.

– Ты смотри, хитрая какая! – удивилась Раиса Павловна. – Да, камеры есть. Звать-то тебя как, умница-разумница?

– Евгения. – Себе снисходительности я не позволила, довольная тем, что угадала про камеры.

Зинаида на сей раз вперед не рвалась. Оглядела длинный, как в старинной коммуналке, коридор:

– В которой он комнате?

– А вон там, в конце, в пятой. Я его нарочно в комнату без балкона определила, на всякий случай.

Не иначе как бабка объединила две квартиры в одну – или вроде того. Пятикомнатные хоромы в хрущевке не встретишь.