– Да я совсем не это имел в виду, – сморщился следователь. – Я хотел сказать, что все сотрудники видели и жертву, и вашего Князева с окровавленным ножом в руках.
– И что с того? – не хотела сдаваться Катя. – Это еще доказать нужно, что убил он.
– Экспертиза показала, что нож является орудием убийства, на нем отпечатки пальцев только одного человека. Надеюсь, догадываетесь – чьи? Правильно: отпечатки именно Князева. Что тут еще доказывать? Мне ничего не остается, как передать дело в суд. Что я и намерен сделать в понедельник. Сегодня четверг, значит, через три дня. В крайнем случае через четыре.
– И что, больше никакого выхода нет? – всхлипнула Катя, поняв, что на такие доводы возразить ей действительно нечего.
– Ну, если вы приведете в мой кабинет человека, который признается, что это он убил Самохину… – усмехнулся майор.
– И что тогда? – насторожилась девушка.
– Тогда я отпущу вашего Князева на все четыре стороны.
– Точно?
– Господи, вот прилипла, прямо как банный лист, – изумился следователь. – Ступай-ка, девочка, домой и забудь обо всем. Что теперь делать, раз судьба у твоего шефа такая?
– Несправедливо это – судить человека за то, чего он не совершал, – заявила Катя, направляясь к двери. – И я костьми лягу, но докажу, что он не виноват!
– Бог в помощь, – усмехнулся майор. – Надо же, упертая какая, – качая головой, подивился он.
Екатерина вышла на улицу и остановилась в задумчивости.
– Нужно найти настоящего убийцу, и тогда Диму отпустят. Но как это сделать, ведь я же не сыщик… Сыщик? – встрепенулась она. – Господи, как же я могла забыть про Юлю и Чугункиных? У братьев собственное детективное агентство, они сыщики со стажем, они мне обязательно помогут!
И Екатерина опрометью бросилась к метро…
– Я знаю, я чувствую, что его кто-то подставил, – говорила Катя Юле. – Ты, можно сказать, опытный человек, уже сколько времени с детективами работаешь. Скажи: может один человек убить другого просто так, не имея никакого мотива?
– Нет. Конечно, мотив обязательно должен быть, – ответила Юля. – Только не забывай, что Дмитрий был пьян в стельку, он мог сделать это неосознанно.
– Вот в том-то все и дело, что в стельку, – встрепенулась Екатерина. – Именно этот факт меня и удивляет. Ведь Дима почти не пьет крепких напитков, только вино, да и то в небольших количествах. Я за эти три года ни разу не видела его пьяным. Даже когда у него сын родился, он всего лишь один бокал шампанского выпил. Как же он мог напиться в тот вечер? Это невозможно!
– Это не аргумент в его пользу, – возразила Юлия. – И на старуху бывает проруха. Все когда-нибудь происходит впервые. Факт налицо: он был пьян, и с этим не поспоришь.
– Хорошо, этот вопрос мы пока оставим открытым, – нехотя согласилась Катя. – А откуда в его кабинете мог взяться нож? Кроме маленьких ножниц, у Димы в столе не было никакого холодного оружия, – привела она следующий аргумент.
– Мало ли откуда мог взяться нож? Из дома принес, или еще как-то…
– Юль, хоть ты-то чушь не пори, – нахмурилась Катя. – Принес нож из дома – заранее, чтобы убить стриптизершу, даже не подозревая о том, что она появится на его дне рождения?
– В принципе, нож кто угодно мог принести, например чтобы хлеб порезать. Ведь все сотрудники знали, что будет вечеринка.
– Следователю никто не признался, что это Димин нож, – отметила Катя.
– Ясное дело, – согласилась Юля. – Тот человек просто испугался, это и понятно, я бы тоже наверняка промолчала. Кому же охота в деле об убийстве фигурировать? В конце концов, какое имеет значение, кто его принес? Главное, что он оказался в руках у Дмитрия, и этим все сказано.
– Да, ты права, – тяжело вздохнула Катя. – И следователь заявил, что на ноже только Димины отпечатки пальцев, больше ничьих нет.
– Как? Совсем ничьих? – удивилась Юля.
– Совсем, – обреченно кивнула Катя.
– И чего же ты тогда хочешь? Это неопровержимая улика, как ни крути.
– Это меня и настораживает, Юля! Уж слишком все просто и складно получается. Вот вам жертва, а вот и преступник, спит себе спокойно с ножом в руках, словно говорит: «Вот он я, берите меня тепленьким». Сама посуди, как можно после совершенного убийства спокойно завалиться спать?
– Действительно, все подозрительно просто, – согласилась девушка. – И наводит на определенные сомнения. Но следователь почему-то этого не увидел. На ноже отпечатки только Князева, и это говорит о том, что…
– Нет, нет, и еще раз нет! – возбужденно возразила Екатерина, не дав Юле договорить. – И дураку же понятно! Просто убийца свои отпечатки стер и вложил нож в руку Димы, чтобы оставить неопровержимые улики.
– Тем не менее они есть, и с этим не поспоришь.
– Ты не понимаешь: я знаю про Диму все, и, что бы мне ни говорили, я уверена, что он не виноват. Юля, неужели ты мне не веришь? Ты знаешь меня тысячу лет, я не стала бы спорить, не будучи уверена в своей правоте.
– Я-то тебе верю, но толку от этого никакого, я же не следователь и уж тем более не судья, – вздохнула Юля.
– Но я знаю Диму!
– К сожалению, просто знать – мало, твои знания и уверенность к делу не пришьешь и в суд не отправишь, – вновь возразила Юлька. – Не мешало бы еще парочку доказательств заиметь, а их, похоже, у нас нет.
– Господи, что же делать? – заплакала Катя. – Если Диму осудят на десять лет, я этого не переживу!
– Хватит носом хлюпать, Катерина, – прикрикнула Юля. – Нужно что-то конкретное делать, а не сопли распускать.
– Все, что могла, я уже сделала, – хмуро ответила та. – В прокуратуре была, со следователем разговаривала, и с уборщицей тоже, и у сотрудников спрашивала – что и как. Все говорят одно и то же: ничего не видели, ничего не знают, услышали крик тети Мани, прибежали, а там… Что я еще могу сделать? Вместо него в тюрьму сесть? – горько усмехнулась Катя. – Замкнутый круг какой-то, куда ни кинься, везде тупик.
– Да уж, это точно, – согласилась Юля. – Может, тебе отказаться от всего этого и не трепать нервы?
– Ты что говоришь? – округлила Катя глаза. – Как я могу отказаться, зная, что мой любимый человек сидит в тюрьме ни за что, а настоящий убийца на свободе и радуется жизни? Даже и не подумаю, буду бороться до конца, насколько сил моих хватит.
– До такой степени уверена, что Князев невиновен? – спросила Юля, внимательно глядя на девушку.
– Да, и не раздумывая поставлю на кон собственную жизнь!
– Ну ладно, тогда я – твой союзник, – улыбнулась Юлька. – И знаешь, у меня, кажется, уже появилась неплохая идея, – хитро прищурилась она.
– Какая?
– Чтобы не переливать из пустого в порожнее и не гадать на кофейной гуще, нужно обязательно поговорить с самим Дмитрием и спросить – что он вообще помнит из событий того вечера? Необходима точка отсчета, понимаешь? Только тогда мы сможем что-то предпринять.
– Юля, ты забыла – он в тюрьме сидит! Кто же нас к нему пустит? Я пробовала добиться свидания, все бесполезно, – обреченно махнула рукой Екатерина. – Меня и слушать никто не хотел, даже передачу не приняли. Говорят, только раз в месяц можно, а ему уже кто-то присылал, жена, наверное. В общем-то, все правильно, – вздохнула она. – Кто я такая, чтобы мне свидание с подследственным разрешить? Всего лишь секретарша, этого недостаточно. Нет, Юля, никто нас к нему не пустит, не стоит даже и пытаться.
– Нас с тобой, естественно, не пустят, а вот его адвоката – обязаны! И у меня есть на примете один такой… вернее, одна. Поверь, она очень хороший юрист и замечательный адвокат.
– Но у Дмитрия, кажется, есть адвокат, какой-то государственный защитник. Мне следователь об этом говорил, но я так волновалась, что почти не слушала.
– Ну и пусть себе будет на здоровье, – Юля пожала плечами. – Никто ведь не запрещает иметь одновременно двух адвокатов?
– И кто это?
– Подруга моя, Алиса Скуратова, классный адвокат, – Юлька показала большой палец. – Я немедленно ей позвоню, все объясню, договорюсь. Мне она не откажет, я уверена.
