Кроме жрицы, на церемонию допускались мудрецы поселка и староста Примар.

К старцам-мудрецам все относились с любовью и почтением, а вот Примара дружно не любили. Это был жадный лгун, подлый мелкий трус с тремя подбородками и животом, свисающим над широким кожаным ремнем. На ремне с одной стороны всегда висел мешочек, полный монет, а с другой – роскошный боевой нож, которым староста резал мясо.

На самом деле, никакой реальной власти Примар не имел. Поселком управлял совет мудрецов. А возглавляла совет все та же Анардаз…

***

Что именно творится на церемонии Инициации, знал только тот, кто ее прошел. На все разговоры о том, что и как происходит в капище на берегу моря, жрица наложила строжайший запрет. Если маленькие, несмышленые дети лезли с вопросами к старшим, их грубо одергивали, а то и наказывали.

Зато в женскую ночь, в отличии от мужской, посмотреть на Инициацию мог придти любой житель Дагим старше тринадцати лет – и мужчина, и женщина, было бы желание.

Сегодня была ночь Инициации для четверых двенадцатилетних девочек. Все происходило тайно, без болтовни и восторженных рассказов.

Это был странно, непонятно, но раньше Даяна об этом не задумывалась. А вот сейчас… Совсем скоро, через один поворот песочных часов, ей надо будет в сопровождении матери, отчима и брата идти на берег моря, к капищу, где поклонялись и молились Яммару. Ей стало страшно.

Она нежно погладила вазочку с паниорой, улыбнулась ей, как подружке. Жемчужинка в ответ выбросила длинный золотистый лучик, который словно бы гладил и ободрял Даяну.

А сверстниц-подружек у Даяны не было. Даяна старалась не думать о своем одиночестве. Думай-не думай, а во всем огромном мире у нее было только три родных существа, которых любила она, и которые любили ее – брат, паниора, и синий пушистый Нуни. Хотя, возможно, трое – это не так уж и мало?

***

Девочка накинула домашнюю шаль и осторожно выглянула за дверь. Коридор пустой, с первого этажа доносится монотонный гул мужских голосов, дверь в комнату единственного, любимого брата девочки, приоткрыта.

На цыпочках проскочила она дверь в комнату отчима Фета, в которой он без устали, сутками, тачал и шил сапоги, башмаки и туфельки. На продажу и для обмена на продукты. За Даяной торопливыми прыжками следовал Нуни.

Брат и сестра почти не помнили родного отца, ушедшего к Яммару много лет назад. А Фет… Ну что Фет. Овдовев, мать взяла его в мужья только для того, чтобы прекратились пересуды в поселке. А в жизни семьи Фет почти не принимал никакого участия. Детей он не любил и словно вообще не замечал, брат с сестрой относились к нему точно так же. В доме Фет был деталью интерьера.

Даяна осторожно постучала в двери брата. Просунула растрепанную русоволосую головку в комнату. Нуни же, не церемонясь, проник в комнату весь и сразу.

– Ян! Ян! Ты здесь? – громко прошептала она, вглядываясь в полумрак.

– Заходи, малышка, – ласково отозвался брат.

Он сидел возле тумбочки со своей паниорой, которая до сих пор была накрыта салфеткой.

– Ян, – протиснувшись в комнату и поплотнее закрыв дверь, начала Даяна. – Слушай, Ян, ну расскажи мне, что там будет?

– Ты же знаешь, я не могу. Яммар может разгневаться и наслать на нас бурю. А уж если Анардаз узнает, то она нас в клочья разорвет. – недовольно произнес Ян. Он, сразу же после ночи своей Инициации, пять лет назад, заподозрил, что злая Анардаз специально нагоняет страх и туман, а на самом деле ничего необычного в Ночи Инициации нет… Просто жрице необходима власть. А власть и любовь рядом не живут.

Яну было восемнадцать лет и он мечтал удрать из Дагим и стать одним из гвардейцев империи Хавалькад. Едва он начинал эти разговоры, глаза Даяны мрачнели, она затыкала уши и топала ногами. Не слышать, не знать, не думать!

Поняв, что такие разговоры больно ранят и пугают сестренку, Ян говорить на эту тему перестал. Но мечту свою не оставил.

Ни ныряние и добыча жемчуга, ни рыболовство, его абсолютно не интересовали. Только ради пополнения семейного бюджета, нырял Ян за жемчугом. Удача сопутствовала ему, он добывал довольно ценные экземпляры. Но все вечера Ян проводил в компании гвардейцев Хавалькад, даже подружился с некоторыми из них. Совсем скоро произойдет смена караула, новоприбывшие гвардейцы вот уже несколько дней обживались в поселке. А командир тех, которые полгода охраняли поселок, уже согласился взять Яна с собой в столицу, принять его в отряд. Даяна пока что об этом не знала, и брат мучительно размышлял о том, что хочешь-не хочешь, а придется рассказать малышке правду.

Сколько горя он причинит Даяне, Ян старался не думать… Не думать! Но мысли о разлуке лезли в голову, словно настырные ночные кровососы. Единственным утешением и оправданием было то, что, служа в Гвардии, он заработает много денег и заберет Даяну к себе, в столицу.

Задумавшись, Ян забыл, что сестренка давным-давно стоит рядом с ним.

– Ян, ну покажи скорее! – шепотом попросила девочка. – Ты уже скоро до дыр его протрешь!

– Скажи спасибо, что я вообще тебе твой ритуальный клык украшаю. – проворчал брат. – Ты же знаешь, что ты сама должна это делать. Ну да ладно, ты у меня умница… Главное, держи свой язычок за зубами.

Ян сдернул салфетку со своей паниоры, тоже черной, но чуть покрупнее, чуть постарше, чем у Даяны, и стал рассматривать свое творение.

– Ну, кажется, готово! – он еще разок протер ритуальное оружие специальным кусочком кожи, отполировав его до зеркального блеска. Внимательно осмотрел со всех сторон и, наконец, протянул сестренке огромный акулий клык, который и исполнял роль ритуального ножа.

Даяна схватила клык и поднесла его поближе к глазам.

Да, брат постарался на славу! Сама она никогда в жизни не вырезала бы такую красоту.

Огромный клык был украшен резьбой, орнамент спиралью вился вокруг клыка, и на нем четко виднелись единороги, морские волны, жемчуг и листья могучего бессмертного дерева сонго.

– Ян, – прошептала восхищенная Даяна. – Какая красота! Он всегда будет мой? Его никто не отнимет?

– Глупая ты у меня, – улыбнулся брат. – Конечно, нет! Это твой нож на всю жизнь… Ну, если не потеряешь, конечно.

Сегодня ночью, на Инициации, он тебе понадобится как ритуальное оружие, ну а потом ты будешь вскрывать им раковины с жемчугом. Ты же знаешь, железным ножом это делать нельзя. Только этим подарком Яммара. Да, вот еще. Я сплел тебе шнурок из молодых побегов сонго, повесишь клык на него. Шнурочек у меня получился что надо! Ну совсем как шелковый! – не удержавшись, похвастался Ян. – Побеги я вымачивал в морской воде и вываривал по всем правилам. Потом сушил на солнце, потом они набирались лунного света. В общем, все, как положено. Держи. Этот шнурок никогда не порвется.

Услышав про ритуальное оружие для праздника Эсеряммар, Даяна вновь помрачнела. Ян с любопытством глядел на сестренку. Интересная она девчонка, ничего не скажешь. Совсем непохожая на других.

– Ну, – спросил он, – Чего ты скисла? Все через это проходят! Ничего там страшного, поверь мне!

– А я все равно боюсь, Ян, – тихонько, еле слышно, произнесла Даяна. – Мне снятся такие странные сны…

Вообще-то, говорить про свои сны было невежливо и даже опасно. Люди считали, что сны снятся только сумасшедшим. Ну или, что еще хуже – невидимым ведуньям из предгорий.

Но Даяна не была ни сумасшедшей, ни ведуньей. Однако сны ей снились очень часто, и она, в конце-концов, стала нарушать запрет и рассказывать о них единственному человеку, который ее понимал – брату.

– Что тебе снилось сегодня? – спросил Ян. – Что-нибудь страшное?

– Нет, Ян, не страшное. – Даяна покрутила в воздухе руками, отыскивая нужные слова. – Ну словно я сижу на своей кровати, а вокруг море… Море, и больше ничего. Я как будто в царстве Яммара, понимаешь? Вокруг облака, но не небесные, а такие… морские. А еще у меня была огромная жемчужина, вот совсем как луна. Таких вовсе на свете нет! Я сошла с ума, Ян?