– Они насели плотно, а БТР стрелять не мог, чтобы своих не зацепить.

Дорич, видимо, хорошо информированный о подробностях, только кивал. Дойдя до конца стола, глянул на меня и спросил:

– Ты работал в штыковой?

– Я.

– Где научился?

Я пожал плечами – в голову не приходило никакого мало-мальски правдоподобного объяснения. Дорич ждал. Строгий взгляд зеленых глаз прожигал насквозь как рентген.

– Давно в полиции?

– Три дня.

Он невольно поднял брови.

– Что делал раньше?

«Личное дело не читал. Не успел…»

– Был водителем… в Зоне.

Это его удивило. Брови чуть изогнулись, на лбу возникла вертикальная складка.

– Здорово вас готовят в Зоне… И как тебе здесь?

– Нормально.

Дорич вновь отошел к столу, глядя на оружие. За его вояжем следили настороженные взгляды бойцов и бригадира. Тот выглядел озабоченным – в его епархии ЧП и ждать похвалы не приходилось.

– Изложи ход боя. Коротко, самую суть.

– Кхм!.. – Комиссар умел ставить в тупик. – Коротко. Мы перекрыли ходы к мосту, насколько сил хватило. Благодаря внезапности завалили передовую группу у школы. Боевики шли по открытой местности, нас не видели. Еще удачная позиция в овраге. Спешка, нервы, хаос… у них не было выбора, перли напролом, без маневра и изысков. Ближнему бою не обучены, нас толком не видели, шли вслепую и автоматами махали, как дубинами… В общем, повезло. Мы отделались раненым плечом капрала.

– Везение – штука капризная. Долго у одного не задерживается. Могли бандиты пройти?

– Могли. Если бы пошли по берегу. Тихо, без стрельбы. Там поста не было. А потом по сваям на другой берег.

Дорич кивнул, словно услышал именно то, что хотел. Взглянул на бригадира, у того на лбу выступила испарина. С иронией спросил:

– Больше водителей из Зоны в полицию не приходило?

Бригадир слабо улыбнулся – шутка начальства была с подтекстом.

– Хорошо, молодой человек. Ваша оценка ясна. Кстати, как вас зовут?

– Артур Томилин.

– Спасибо за информацию. Всего доброго.

И Дорич ушел так же неожиданно, как и возник. Свен громко выдохнул и упал на стул.

– Ну и ну! Начальство…

– Да уж, – поддержал Арнольд. – Умеет поговорить…

Я пожал плечами, подхватил автомат, сгреб магазины и глянул на Свена.

– Ну что, пошли?..

– …Облом, конечно, у них полный! Только встали на блокпост, только первый куш сняли, а тут такое… Теперь трибунал и срок. Да еще штраф впаяют.

– За что?

– Нарушение контракта, преступная халатность, а если доведут до измены и предательства интересов страны – вообще кранты. Шлепнут или уран добывать отправят.

Я хмыкнул, качнул головой. Ральф достал платок и вытер вспотевший лоб. За десять минут, в течение которых он рассказывал мне последние вести, платок раз пять смахивал крупные капли с лица, так что успел намокнуть и не убирал, а лишь развозил влагу по лбу и щекам.

Наше отделение готовилось к выезду на патрулирование. А отделение Ральфа должно заступить на дежурство на базе, ожидая команды тревоги. Но сегодня ввели усиленный режим службы, и мы уходили в город вместе.

– Ну где его носит?! – Ральф глянул на часы, притопнул ботинком по земле. – Я скоро растаю в этом пекле…

– Да хрен с ним! В штаб умотал, там, видно, что-то втирают. Выедем на полчаса позже… Скажи пока, что с блокпостами.

– Ничего. Пока новых волонтеров не наберут, на выезде из города будут стоять срочники-армейцы. Представляешь, как весело?

Я пожал плечами, глянул по сторонам. Неподалеку от ворот на небольшой лужайке, прячась в тени деревьев, сидели и лежали бравые бойцы взвода. В плотном камуфляже, с разгрузками на груди и в тяжелых берцах. Воротники расстегнуты, кепки сброшены, слабый ветерок едва остужает мокрые волосы, на спинах и под мышками темные пятна.

Оба бронетранспортера застыли у ворот, постепенно накаляясь под лучами злого солнца до температуры плавления. Когда поступит команда на выезд, сидеть на броне будет очень приятно. Почти как на сковородке.

– Слушай, чего комиссар хотел от тебя?

– Да ничего. Поговорили о бое. А потом он исчез.

– Бывает. – Ральф снова полез за платком. Достал его, критически осмотрел, вздохнул и убрал обратно. Пот вытер рукавом. – Я слышал, он всегда так… набегами. Никого не предупреждает, нагрянет внезапно, и все. Если что не так – снимает. При нем два бригадира потеряли посты в Мегаре. А один ушел в военизированную полицию. Пришлось переаттестацию проходить.

По спине потек ручеек пота, скользя по позвоночнику холодной змейкой. Разгрузку я давно стащил и расстегнул куртку до пупа. Но от жары ничто не спасало. Лучшим средством было бы нырнуть в реку или Лучное озеро – небольшой водоем на севере города, – но о таком можно только мечтать. Если повезет, на обратном пути свернем на полчаса к реке.

– …А переаттестацию ему не засчитали. И вместо майора дали капитана, – продолжал Ральф.

Я кивнул, хотя слушал краем уха. Хитросплетения здешней табели о рангах меня уже не удивляли.

В местной полиции нет специальных званий. Пост главы Управления занимает директор. Региональный комиссар командует полицией региона – четырех-пяти округов, областей по-нашему. В каждом городе полицию возглавляет комиссар, в каждом районе командует бригадир. В райотделе есть несколько отделов – криминальная полиция, экономическая и т. д. Отделами руководят инспектора. У них в подчинении сотрудники в званиях «детектив» и «старший детектив».

Внутренних войск как таковых нет. Есть военизированная полиция, о которой мне когда-то поведал сотрудник отдела кадров. Самое крупное подразделение – полк. В военизированной полиции звания подобны армейским. Полком командует полковник, батальоном – майор, ротой – капитан, взводом – лейтенант. В центральном аппарате УОП сидит куратор военизированной полиции в ранге заместителя.

Подобная структура отвечала своим требованиям вплоть до мятежа. С тех пор Управление выкручивается как может, увеличивая штаты подразделений и даже создав мобильный отряд. На этом пока изыскания встали…

– Артур! – Ральф толкнул меня в бок. – Идет.

От здания через лужайку к нам шел Лабедин. Отутюженный камуфляж, начищенные ботинки, рукава куртки аккуратно подвернуты. На левой стороне груди сверкает институтский значок, на ремне переливается всеми цветами радуги пряжка. Форменная кепка ловко заправлена под погон с изяществом завзятого щеголя. Столь фривольный ход был предпринят ради, несомненно, эффектного показа. На голове у лейтенанта белела повязка. Бинт, способный поспорить чистотой и стерильностью с хирургическим инструментом, узкой полоской аккуратно обрамлял голову, оставляя неприкрытыми уши.

Для завершения портрета героя не хватало небольшого красного пятна сбоку, дабы подчеркнуть значимость подвига. Видимо, лейтенант раздумывал об этом, но нежелание портить бинт перевесило. Да и царапина была небольшой, крови мало.

– Ох, ё! – присвистнул кто-то из бойцов и нехотя встал.

Его примеру последовали другие. Ральф вскочил одним из первых, подал команду:

– Смирно! – Шагнул вперед. – Господин лейтенант, первое и второе отделения взвода готовы к выдвижению…

Лабедин небрежно махнул рукой, едва заметно скривил лицо – раны болят! – повел взглядом по сторонам.

– Готовы? Хорошо. Пойдете по обычному маршруту, только захватите еще блокпост у складов ГСМ. Особо не спешите. Жду вас… – он глянул на часы, – к двадцати двум часам.

И, видя недоумение в глазах Ральфа, добавил:

– Я останусь в штабе, есть срочные дела. Взвод поведете вы, Стармин. Приказ ясен?

– Да. Вести дежурство по обычному маршруту с заходом к складу. Срок возвращения – двадцать два ноль-ноль.

– Правильно. Если что – докладывайте в штаб. – Лабедин оглядел бойцов, успевших привести себя в порядок. – Взвода МОП работают по своему графику, в случае необходимости связывайтесь с ними. Все, выступайте.

– Есть! – Ральф чиркнул кончиками пальцев по кепке. – Но, господин лейтенант. Один вопрос. Кто командует вторым отделением?