Соник поднял на неё взгляд. В его глазах замерцала надежда.
А синяя земнопони продолжала:
— Вместе мы окажемся в новом мире, где будет знакомая тебе и твоим друзьям Эквестрия, а они, возможно, сами отыщут Элементы Гармонии или даже договорятся с их обладателями. И вы сможете найти дорогу назад и победить наконец своего Эггмана. А если у нас не выйдет… — она прикрыла глаза, — то что ж, мы хотя бы пытались.
— Хорошо, — глухо сказал Соник. — Я согласен. Я отправлюсь с тобой. Но ты должна понимать всю ответственность. К тому же… — тяжёлый вздох, — я всё равно пока ничем не могу им помочь.
Он вновь повернулся к терминалу и открыл очередной файл — на этот раз текстовый.
И его глаза тут же полезли на лоб.
— Что⁈ Серьёзно, блин?..
— Что там? — вытянул шею Скайблум, пытаясь через плечо разглядеть текст.
Соник, поморщившись, отмотал курсор в начало и принялся читать вслух:
— «Совершенно секретно, особой важности. Перед прочтением уничтожить. Министерство Морали, 25 апреля 1016 года Эры Гармонии. Рапорт…» Если коротко, здесь о том, что вскоре после начала войны статую Дискорда эвакуировали из… Зоны 51 в Неваде! Операцию курировала Пинки Пай лично. Дальше идут всякие подробности… И подпись: Беллерофонт Михаэлидис. — Обернувшись, ёж взглянул на двоих пони. — Тот самый человек, о котором говорили Шедоу с Лирой.
— Интересно, это он, по её словам, до войны был любовником Рэйнбоу Дэш и Твайлайт Спаркл?.. — произнёс Скайблум, но под резкими взглядами Космик и Соника смущённо улыбнулся и отступил на пару шагов.
— Ясно одно: что ничего не ясно, — покачала головой синяя земнопони. — И пока мы сидим здесь, то ясности и не прибавится. Чтобы найти точку невозврата, после которой всё полетело к хренам понячьим, мы должны начать действовать.
— И что ты предлагаешь? — спросил единорог. — Сразу махнуть на двести лет в прошлое и пробиться в Кантерлот на приём к Селестии, чтобы рассказать о войне, которая ещё не наступила?
— Не угадал, — усмехнулась Космик. — Для начала неплохо было бы протестировать, как говорил профессор, эти его браслеты — ну и саму машину на промежутке побольше, чем двадцать минут. Но боюсь, — вздохнула она, — что мы не должны слишком заигрываться со временем. Иначе можно довести до того, что будет вообще непонятно, как всё исправить. Да и к тому же… Эквестрия — это одно, но Республика тоже не заслужила своей участи. Как и сам ИЦ-13.
Синяя пони вскинула подбородок. Её глаза сияли решительным блеском.
— И поэтому мы отправимся в этот же самый бункер. Чтобы остановить Лиру в прошлом.
…Браслеты оказались точно такими, как Космик и представляла: ленты из блестящего чёрного пластика с широкой синей полосой по центру, встроенным ромбовидным кристаллом и красной кнопкой для возвращения. К последнему земнопони отнеслась с подозрением, но Сэмпл Дэмпл успокоил её, сказав, что кнопку специально сделали очень тугой, чтобы уж точно не нажать по случайности.
Переместиться решили в день перед тем, как Лира отправилась на Землю и узнала о смерти своих родителей, в тот же самый зал управления — на этом настоял сам профессор. В том числе для того, чтобы наглядно показать учёным, что их труды не были напрасны, и, возможно, даже отвлечь Лиру от её планов.
— Вдобавок вы можете рассказать, где искать нужные чертежи, — добавил Сэмпл Дэмпл из своей банки. — Чтобы мы могли сами отправиться за ними и наконец завершить проект.
— Вы там поосторожнее, ладно? — сказал Соник, усаживаясь перед терминалом с открытым окном настроек. — Не хочу застрять здесь без вас. Кольца для возвращения у меня теперь снова есть, но не знаю, выдержу ли, если с вами… что-то случится.
— Мы справимся, — ответила Космик и шагнула на плоскую круглую платформу. Скайблум взобрался следом за ней. — Запускай.
— Ага, сейчас… — Ёж потыкал по клавишам, вбивая настройки, а затем и код доступа. — Го-отово. Ну что, поехали?
Его палец замер над кнопкой запуска.
— Поехали, — кивнула Космик и взглянула на Скайблума.
Единорог молча кивнул ей в ответ.
«Что ж, во второй раз перемещаться во времени совсем не страшно. Даже интересно. — Она взглянула на браслет на ноге. — Особенно зная, что в любой момент можно вернуться».
Загудел реактор, вырабатывая нужный объём энергии. По глазам резануло свечение синей иглы в колбе — а затем всё растаяло. Чтобы собраться снова.
Космик всё-таки зажмурилась: вспышка света вокруг просто не давала увидеть, что происходит непосредственно в миг переноса. А когда открыла глаза, то её взору предстала совсем иная картина.
Они со Скайблумом точно очутились внутри шара памяти. Зал был ярко освещён трубчатыми ртутными лампами — в отличие от «будущего», где из светильников горела в лучшем случае половина. За терминалами сидели пони в лабораторных халатах; рабочие места были завалены схемами, расчётами и кофейными чашками.
Но всеобщая деловитая суета постоянного мозгового штурма, которая явно бурлила здесь секунду назад, словно встала на паузу. Все разговоры вмиг стихли, а взгляды устремились на двоих вооружённых пони в броне, стоящих на платформе машины времени.
Космик прочистила горло.
— Эм-м… привет, — сказала она. — Мы из будущего.
На какое-то время работа встала. Учёные, многие из которых были уже в солидных летах, прыгали и визжали как жеребята от осознания того, что их работа, на которую они потратили столько лет, однажды всё-таки пришла к своему завершению.
Конечно, было и много расспросов: как же сотрудникам центра это удалось, кто вместо них продолжил исследования и вообще — сколько прошло времени? А главное — что стало с Эквестрией в этом будущем?
Космик пришлось всех огорошить, рассказав, что на поверхности даже спустя две сотни лет царят беспредел и анархия, а сами учёные по своей воле превратились от радиации в гулей. О том, что выжила из них едва ли половина — да и те при этом стали покорными кибермарионетками, а также о чертежах из Мэйнхэттена она решила умолчать, сославшись на некие инструкции о возможном влиянии на будущее.
Вышла посмотреть, что происходит, также и Лира. Но рассказ «пришельцев» не вызвал у неё особого интереса; поникнув ушками, единорожка-гуль вернулась к себе в отсек.
В отличие от Рэйнбоу Дэш, которая прямо засы́пала их вопросами. Как изменился мир? Помнят ли ещё о ней и о том, какая она крутая? И — самое важное — как там Анклав?
Наконец, после всех объяснений Космик и Скайблуму удалось добиться разговора наедине с профессором Сэмпл Дэмплом. Разумеется, после того как они оба сдали оружие.
— … Я ведь правильно понимаю: есть и что-то ещё, о чём не должны знать другие сотрудники центра? — спросил глава ИЦ-13, закрывая вслед за ними дверь в свою комнату.
Выглядел он точно так же, как и в шарах памяти: сиреневая шкура, взъерошенная седая грива. Ничего общего в сравнении с тем, что с ним стало в дальнейшем. Космик аж вздрогнула, увидев этот ужасный контраст воочию.
Профессор расположился на вращающемся кресле за своим столом; Космик и Скайблум сели на кровать. Рэйнбоу с лучевой винтовкой наперевес встала у выхода, как бдительная и верная своему долгу охранница, гарантируя, чтобы нипони их не подслушал. Хотя звукоизоляция здесь и так должна была быть хорошая.
— Есть, — ответила Космик и достала из седельной сумки шар памяти. — Всем вам грозит опасность. Та, из-за которой как раз мы и здесь. Здесь находятся воспоминания Лиры — о событиях, которые должны начаться буквально завтра, — синяя пони вздохнула, — и которые навсегда изменят жизнь обитателей бункера. Вернее, тех из них, кто сможет всё это пережить.
— И вы хотите, чтобы я просмотрел эту память?
Профессор осторожно левитировал шар к себе и опустил на стол, придержав копытом.
— Да. Причём как можно скорее. — Космик взглянула на голубую пегаску. — И ты, Рэйнбоу, тоже. Потому что вас с Сэнди и Раннером это также затронет.
