А после… После он получал всё их богатство. Все сокровища. Все магические безделушки. Территорию. Их земли. Их дворцы. Их замки. И армию. Армию послушных слуг.

Лишь в самой глубине его разума сидело зерно сомнения. Страха.

Даже такое без сомнения великое и могущественное существо, как он, может однажды настичь смерть. Его гениальный интеллект и превосходство неминуемо привлечёт соперников. Этих жалких подделок и копий, чья зависть заставит их бросить все силы, дабы отнять его сокровища, земли и слуг.

Вначале они пошлют своих агентов и разведчиков. Постараются выведать его секреты и слабости. Эти глупцы не знают, что он лишён слабостей. Ведь он недосягаем и на голову опережает своих врагов во всём.

Затем они пошлют отряды и армии. И когда он с помощью своих выдающихся способностей, ловушек и слуг уничтожит вторгшихся, явятся и сами соперники. Он истребит и этих наглецов. Непременно!

А что, если… Что если он не учтёт какую-то мелкую деталь? Что если он проиграет? И будет убит. Вселенная потеряет такое исключительное создание, ради которого она и была создана.

Его разрывало между уверенностью в собственных силах и страхом, что он мог не учесть какую-то погрешность. Мельчайший нюанс, который даст его врагам незаслуженную фору.

В попытке найти решение этой проблемы он вообразил мир, в котором умерли все кроме него. В котором сама смерть больше не властна над такой превосходной во всех отношениях особью, как он. Его беспокойные сны становились всё реальнее, и постепенно он начал меняться.

Безумие заменило некогда хищный разум, а жажда преодолеть смерть, многократно усиленная чудовищной волей, стала явью.

Он трансформировался.

Утренний Аскеш ощутимо отличался от своего ночного двойника. И пусть это разделение было весьма условно из-за отсутствия солнца, оно проявляло себя иначе, но не менее чётко. Пропали праздные гуляки и пьяные посетители заведений. Исчезли ночные охотники – все те суровые работники ножа и топора, что расставляли силки на охмелевшую и глупую добычу.

Им на место пришли сонные и раздражённые работяги, которые молчаливо брели по своим рабочим делам. Дуэргары и гоблины, тифлинги и наги, немногочисленные орки и тролли. Тёмные эльфы могли презирать их и ненавидеть, но кому-то нужно было чистить отхожие места, мести улицы, выращивать водоросли в адских условиях гидроферм и заниматься всем тем неблаговидным трудом, который дроу считали слишком низким, чтобы пачкать им свои руки. Простые безродные эльфы и эльфийки готовы были печь хлеб, строить дома и управлять небольшой, но хорошо укреплённой лавкой, но никак не нарушать табу на самую грязную работу.

Накануне Фурия до чёрных мушек в глазах тренировалась у подземного озера. Училась позиционировать врагов, отбивать и парировать атаки, уклоняться. Разрывать и сокращать дистанцию.

Методичка по танкованию, выложенная на форум, давала исчерпывающую информацию. Нужно было лишь усвоить и опробовать её в жизни. Девушке никогда не приходилось этим заниматься, и страх подвести других людей подтачивал её решимость.

Нахрена я вообще согласилась?! Облажаюсь, и все умрут из-за меня!

Она на ходу приложилась к кружке с крепким до горечи чаем, который налил ей владелец таверны. Со злостью погоняла жидкость во рту, пытаясь проснуться. Сегодняшняя задача требовала от неё совсем другого набора навыков. Это… пугало.

Фурия не хотела в этом признаваться даже себе, но предстоящая работа её, действительно, пугала. К игре в одиночку она уже привыкла. Набила руку в причинении тяжких телесных повреждений всевозможным монстрам и тварям двуногим. А теперь придётся защищать других. Да. Сдерживать бурю, встав на её пути, чтобы те, кто был слабее, могли уцелеть.

Ладно, мы идём целым отрядом. Я буду не одна. Если что, Гвин подскажет. Надо бы хоть имя его узнать. Пусть и помешал с заданием, а всё же вступился за меня перед тем мудаком. По сути, мог и более опытного игрока найти мне на замену. И одолжил без вопросов. Нормальный парень, похоже.

От размышлений её отвлекла суета и шум. По ходу движения орчанки собралась небольшая толпа, обступив городского глашатая. Эльф с помятым лицом стоял на небольшой трибуне, держа на вытянутых руках свиток. Его окружили слуги и рабы, слушая объявление с затаённым страхом. Фурия видела, как они смотрели на эльфа. С поселившейся глубоко в глазах безнадёгой. Словно от жизни они давно уже не ждали ничего хорошего, а только новых и новых ударов.

– Жители Аскеша и чужеземцы, рабы и свободные дроу! Собирайтесь, собирайтесь! Все мы помним события вчерашнего дня. Вторжение отродий Проклятой Бездны чуть не погубило столицу, но на пути тварей встали Старшие Дома! И в этом им помогали чужеземцы, что отважно бились плечом к плечу с нашей доблестной стражей! Великая Богиня Эстрикс высоко оценила храбрость чужестранцев и явила свою волю Старшим Жрицам! И воля её – закон! – его голос зашёлся в оглушительном вопле.

– С сегодняшнего дня, 4го числа Агатового Тараска, Совет Старших Домов высочайше постановил следующий Акт, поименованный «О правом статусе рабов и потомственных слуг»! – глашатай кричал звонко, чётко выговаривая заковыристые фразы.

– Да говори ты по-простому! Нихера ж не понятно! – раздалось из толпы.

Оратор не смутился ни на миг.

– Единогласным решением Совета Старших Домов устанавливается следующее: Отныне и вовеки веков рабы, принадлежащие Младшим и Старшим Домам, а также свободным жителям Аскеша, могут выкупить свою жизнь и свободу у хозяина, получая статус «Китра́й Че'елзе́н»!

– Непонятно!

– Что это значит?!

Фурия поводила головой, изучая нахмуренные лица слушателей.

– Статус Китрай Че'елзен, то есть неполноправного жителя Подземья – полугражданина, – пояснил глашатай толпе, – наделит бывших рабов следующими правами:

1. Самостоятельно распоряжаться собственной жизнью.

2. Покупать рабов и владеть ими.

3. Покупать движимое имущество и владеть им.

4. Говорить от своего имени на судебных разбирательствах.

5. Вести торговлю на городских площадях в разрешённые для этого дни.

6. Выбрать себе единого представителя из полноправных граждан Подземья и через него обращаться к Совету Старших Домов один раз в год.

Шок, появившийся на лицах чужеземцев, девушка могла бы сравнить только со старыми фотографиям, на которых запечатлели солдат, которым сообщили, что Германия подписала капитуляцию и война окончена. Растерянность. Облегчение. Радость. Эмоции менялись резко, заставляя доселе нахмуренные лица разглаживаться.