Мысли сразу же скакнули в тематику воды как охладителя. Что делает компания, приехавшая попить пива на озеро или реку? Конечно, ставит свои напитки в прохладную воду, чтобы те охладились! Я понимаю, что воде далеко до холодильника. Но у меня под боком бурно текущий водный поток! В заводи, где крокодилы, что-то сохранять бесполезно, там помимо самих крокодилов, которые все съедят, и температура воды ненамного отличалась от температуры воздуха. Но вот скальный брод. Там ситуация меняется, быстрое течение охлаждает воду. Плюс сам эффект проточной воды, он тоже пойдет на пользу сохранности мяса.

Конечно, такой способ хранения, он не на недели. Но вполне может увеличить срок сохранности раза в два. С совершенно меня не устраивающих двух дней, до вполне приемлемых четырех, а то и пяти суток! Эта мысль заставила меня буквально подпрыгнуть.

Огляделся, уже час как прошел с рассвета, а все по-прежнему только и делают, что жрут, да вполглаза за дитятями поглядывают. Оставил их предаваться обжорству, а сам, схватив два последних рубила, ринулся в кустарник, мне нужна была лоза!

Через час, когда я заготовил нужное мне количество материала, то, вернувшись к костру, увидел, что все, кроме двух оставленных дежурить женщин, спят! Осоловели и дрыхнут! Пришлось все бросать и заниматься детьми. Все объевшиеся сейчас были не работники, главное, чтобы не помер никто от обжорства.

Дети! Ужас! Точнее, когда столько детей, и все они в возрасте, когда уже умеют ходить и ползать, но еще не имеют разума, понять, что опасно, а что нет. Через три часа я уже был готов рвать на себе волосы. Детки довели меня до состояния бешенства. И ведь, гады какие, баб слушаются, а меня игнорируют напрочь! Пришла мысль поставить забор и сделать для детей что-то вроде загона. И я ведь ими не занимался, не играл, а просто смотрел, чтобы никто никуда не уполз и не покалечился. Но даже столь простейшие действия отнимали все мое внимание и силы без остатка. Ну не воспитатель я! Хоть и вырастил, в том далеком времени, сына и дочь. Вырастил, но я не учитель, не нянька и никогда не умел ими быть.

Когда осоловение от обжорства прошло, и остальные женщины все же соизволили проснуться и сменить меня на этом посту, я уже почти утратил способность соображать. И мне все труднее было сдерживать Одыра, которого дети довели настолько, что он все порывался всех их передушить, лишь бы унять их крики и суету.

Но все проходит, прошло и это мучение. И мои злость и раздражение выплеснулись не на деток, а на взрослых женщин и юношей. О! Как я орал! В итоге мне удалось остановить обжорство и с помощью повышенных тонов и рукоприкладства заставить всех делать то, что мне надо. Я всегда был мирным человеком и редко даже кричал на кого-то, не говоря уже о физическом насилии, но сейчас не испытывал ни малейших угрызений совести. Наверное, это на меня так личность Одыра влияет. Главное – все же держаться в рамках и не переступать черту, за которой начнется зверство и насилие ради насилия.

Результат моего воспитательного процесса был налицо. Юноши выполняют приказ нарубить ВСЕ оставшееся и пригодное мясо на небольшие куски. Десяток женщин занимается детьми, а оставшиеся пять под моим руководством осваивают урок о том, что плести можно не только корзины. А еще и короба. По моим планам мы должны были сплести три короба. Но так как я желал, чтобы женщины плели сами, только следуя моим указаниям, а я лишь подсказывал и показывал, то на брак ушло треть прутьев и лыка. Через два часа все приготовления были завершены. В два плетеных короба, каждый размером полметра на метр и шириной также полметра, были загружены куски порубленного мяса. Мясо я прокладывал сорванной травой.

Коробы были сплетены так, что расстояние между прутьями плетения было сантиметра четыре, это позволяло свободно протекать воде, но и не давало кускам мяса вывалиться из них. Начал загружать мясо и понял, что оно просто свалится и спрессуется в одну кучу и это не позволит воде обтекать каждый кусок, что приведет к гниению основной массы. Хорошо, что в данном случае решение пришло быстро. В короба были вплетены прутья, на которые накалывали мясо, а потом их плотно закрепляли, связывая лыком. На эту кажущуюся простой процедуру ушел еще один час.

Все это время я пытался объяснять свои действия. Пытался, невзирая на скудность языка, донести до соплеменников, что и зачем. Почему я заставляю их делать именно так. Иногда я даже подбирал правильные слова. Но вот в том, что меня понимали, что смысл моих слов до них доходит, этого я не заметил. Зато с плетением наоборот: вышло намного лучше, чем я даже мечтал. Женщины настолько быстро и легко усвоили этот процесс, что пока я связывал из лозы веревку, чтобы закрепить короба в камнях, Ла сумела меня удивить.

Да так удивить, что у меня чуть челюсть не упала. Эта девчушка уловила принцип плетения веревки из лыка. И пока я занимался своим делами, сделала себе пояс! Затем она собрала отходы лозы и сплела из них себе маленькую корзинку. Нет я понимаю, что она видела, как я делал веревку, я понимаю, что она наблюдала за тем, как я крепил веревку к коробам и проверял, держит ли она вес. Но эта девчонка сумела к тому же все это соотнести с моим вчерашним рассказом о том, что к корзинам можно приделать лямки и их носить за спиной. Она умудрилась из двух вещей сделать одну, пояс с висящим на нем небольшим лукошком! Это что, в этом мире первые карманы появились раньше, чем каменные топоры? Куда-то я не туда толкаю прогресс, эта нелепая мысль упорно засела в голове, несмотря на то что мне надо было радоваться тому, что кто-то из племени проявил смекалку.

Пока я с парнями занимался насадкой мяса на пруты и размещением этого запаса внутри коробов, Ла насыпала в свое поясное лукошко орехов из запасов племени и пошла следить за детьми. Время от времени девчушка опускала ладонь в лукошко и доставала оттуда орех, съедая его сама или угощая детей. И на все это с огромным любопытством смотрели все остальные женщины. Но я был слишком увлеченный своими трудами, чтобы акцентировать на этом свое внимание.

Подгоняя мальчишек, я все же сумел осуществить свой замысел. И вскоре короба были полностью укомплектованы, осталось их только закрепить погруженными в бурный поток. Это действо оказалось чуть ли не труднее предшествующих приготовлений. Короба все норовили сорваться или под действием течения всплывали наполовину. А когда пробовал это исправить, догружая их камнями, то они ложились на дно, и бились о камни, что грозило быстрым их разрушением. В итоге, конечно, все получилось, как надо. Если не сдаваться, искать решения, то подобную примитивную задачу решить можно. Просто времени на её решение методом тыка нужно много.

Оглядев результат своих трудов, с облечением вздохнул. Несколько часов мучений, и водный охладитель готов. Короба погружены в воду, их не бьет о каменюки. До мяса не доберутся крокодилы и крупная рыба, а мелочь не сможет съесть много. Тем более теперь, имея опыт такого рода действий, повторение всего процесса не займет у меня в дальнейшем столько времени и сил. Правда оставалось непонятным, принесет ли вся эта затея дивиденды или окажется провальной. Это могло показать только время.

Отправил парней вычищать крокодильи кости до блеска. Себе же я нашел не терпящее отлагательств занятие.

Солнце уже перевалило через зенит, а я, вместо того чтобы двигать прогресс, вынужден заниматься тем, что срочно нужно племени. Сейчас такая нужда была в каменном инструменте. Все запасы рубил закончились. Последними скребками юноши сейчас чистят кости.

Мне предстояло озаботится изготовлением инструмента в замену поломанного. В принципе, этим мог заняться кто угодно – от мальчишек до женщин. Но я хотел заготовить инструмент сам.

Нет, я пока был далеко от мыслей о совершенствовании орудий труда, сейчас надо было просто восполнить запас. Но все равно собирался приложить знания цивилизованного, обученного в школах и институтах человека. Моя уверенность в том, что изготовленный с помощью моего разума инструмент будет намного превосходить все, что было сделано до этого дня, эта уверенность была непоколебима.