Артур зевнул, почесал нос, и, покряхтев, продолжил:
- Всё, что нам было на тот момент известно о Могуществах, можно было изложить на паре листов пергамента убористым почерком. Мы знали о ритуалах призыва, о том, что высшие демоны – а меньший вряд ли бы сумел оказать нам помощь – требуют взамен крови или чего похуже, и примерно представляли, как такой ритуал провести. У каждого из нас была горстка знаний, щепотка опыта, крупинка мозгов, и очень, очень, очень много амбиций. День за днём, месяц за месяцем, мы готовили ритуал: собирали материалы, высчитывали положение звёзд, собирали растения силы и готовили заклинания, что должны прозвучать в урочный час. И вот этот час настал: выгнав всех из таверны, включая хозяев – им мы хорошо заплатили – четыре феноменальных дурака начали ритуал. С точки зрения современной классической метафизики это был полный кошмар. Куча бессмысленных символов и кое-как подобранных фразочек, которые мы тогда искренне считали могущественными заклятьями, просто не должна была сработать. Но она сработала. И Демон явился на наш зов.
Старый колдун тяжело вздохнул.
- Я думаю, дело было не столько в самих ритуалах, сколько в обилии жертвенной крови и страстном желании четырёх сознаний направленных в одну точку. Некое Другое существо обратило на нас внимание, и, очевидно, найдя в этом выгоду для себя, решило явиться на зов. К тому же мы были сильнейшими из сильных в мире, где колдовство пребывало в зачаточном состоянии, и в тот момент наверняка стали ярчайшим маяком в наших сферах. В общем, так или иначе, Демон пришёл.
- Как это было? – Фигаро почувствовал, что в голосе инквизитора проскользнула невольная дрожь.– Что это было за существо?
Артур закрыл глаза, и некоторое время молчал.
- Темнота. – Сказал он, наконец. – Темнота и ощущение невидимого, но ясного присутствия. Тень, что вышла из Пентаграммы Огня и соединила наши сердца воедино. Нечто, готовое выслушать, дать, но и получить взамен. Классический демон, чуть ли не в церковном понимании этого слова.
- Вы попросили у него знаний, верно?
- Да, да, Фигаро. Я знаю, что уже раз десять рассказывал вам эту историю. Ничего, вон, пусть теперь Френн послушает... Это странное ощущение, когда тебе помещают в голову информацию, которой там раньше не было, причём делают это в обход, так сказать, классической процедуры познания-запоминания. Как будто ты на секунду умер. Как будто ничего не изменилось. Как будто ты входишь в давно знакомую тебе комнату, вешаешь пальто на вешалку, а потом вдруг вспоминаешь, что у тебя никогда не было ни вешалки, ни пальто. Это тоже ведь своего рода ловушка: ты знаешь всё, но как правильно вспомнить? Куда направить узкий луч фонаря твоего сознания, чтобы он высветил что-то полезное? Хотя поначалу знаний нам хватало: годы и годы экспериментов, новые заклятья, Белая Башня... Но речь не о них.
Мерлин повернулся к Френну, и хитро подмигнул.
- А ну-ка, господин инквизитор, охотник на ведьм и колдунов-призывателей, расскажите-ка чем ритуал Квадриптиха отличался от других схожих ритуалов? Блесните-ка эрудицией.
- Хм. – Френн, которому, естественно, хотелось блеснуть эрудицией перед Мерлином Первым, наморщил лоб. – Ну, сама по себе кривая механика ритуала ничего не значит. Иногда демонов вызывали вообще безо всяких ритуалов. Просто потому что очень хотели и были подходящие условия. Да и вряд ли это был первый демон, призванный в нашу сферу за всю историю человечества... О, может быть, дело в том, что вы создали достаточно яркий эфирный маяк для того, чтобы привлечь к нам сюда существо настолько сильное? Заинтересовали, так сказать, существ из Иных Сфер, которые с тех пор летят сюда, словно бабочки на огонь?
- Отчасти вы правы. – Артур благожелательно кивнул. – Больше Могуществ в орбите нашего мира, больше искривлений Единого Поля, сильнее колдовство, да, да. Но речь не о том. Понимаете, в любом ритуале призыва есть лишь один призывающий. Даже если колдун взывает к Могуществу в ритуале, где задействованы сто с лишком колдунов помладше, то они просто играют второстепенные роли: отрубить в нужный момент голову чёрному петуху, затянуть Литанию Ночи, ну, всё такое эдакое. Они – оркестр, но дирижёр у этого оркестра один. И обращаясь к Другому существу этот дирижёр заключает договор один на один. Нас же в момент призыва было четверо. Четыре колдуна притащившие сюда одного единственного демона и вывалившие на того одно желание на всех. Можете припомнить такие практики в демонологической ритуалистике?
- Эм-м-м... – Инквизитор почесал затылок. – Вот так с ходу не могу, если честно.
- И не с ходу тоже не сможете. Потому что ничего подобного никто никогда не совершал. Чем Демон, конечно же, не преминул воспользоваться, создав Договор. Если говорить совсем просто: Договор это нечто вроде обязательства связавшего всех нас воедино. Нечто вроде контракта, где каждый из нас должен исполнить отдельную его часть. Но, к сожалению, это оказалось лишь внешней видимостью.
Мерлин сменил позу; теперь колдун, перевернувшись в воздухе, завис, уставившись в пол.
- Уже тогда вещи, которые нам предписывалось исполнить в рамках Договора казались нам откровенно идиотскими. Ну, вот, Моргане, к примеру, надлежало спасти из пожара кота. Нет, поймите меня правильно: я животных люблю. Кошек так особенно. Но вот Хаттаб, от которого требовалось споить какого-то торговца коврами – это уже за пределами тупости.
- Требования Могуществ, как правило, нацелены на то...
- …чтобы запустить некую цепочку событий, в результате которой власть данного Могущества укрепится. Сам знаю; вот не надо только мне цитировать первый том «О Могуществах». Мы называли это «прогрессорством». Но есть один момент: у этих цепочек событий есть некая внутренняя логика. Например, вы убиваете короля Дюдика I, королём становится его сын, Дюдик II, а у него старые разборки с Тремя Падишахами, так что по итогам начинается война и в какой-то её момент колдун Падишахов, великий Ганул аль Адди вызывает в мир Легионы из Серой Бездны – вуаля! Даровавший вам лишние сто лет жизни Другой получает толпу своих эмиссаров в этом мире. Если такую цепочку вовремя разорвать – а в какой-то момент куда эта цепочка тянется становится ясно как день – то влияние Могущества на нашу реальность можно легко свести на нет. И Могущество, сколь бы великим оно ни было, ничего тебе сделать не сможет. Тысячи раз такое прокатывало. Но Договор Квадриптиха – совсем другое дело. Кошка, которую спасла Моргана, жила у неё до самой смерти, а торговец коврами из Аграбы вскоре получил наследство от деда со стороны отца, продал магазин и мирно дожил свои дни в приятном маленьком домике, окружённый любящими родичами. Он ни на что не влиял, не запускал никаких причинно-следственных цепочек. Просто через месяц в Халифате разразилась эпидемия чумы, причём штамм бактерии был настолько устойчив к зельям и колдовству, что Синяя Смерть до сих пор по праву считается величайшим биоцидом всех времён и народов... ну, при условии, что чума возникла по чьей-то злой воле. Но эпидемия началась за две тысячи миль от того места, где жил этот хренов торговец коврами! Она никак! Не! Могла! Быть! Связана! С ним!! А кошка Морганы? Великое Восстание – как?! Тут нет связи. Тут есть только Договор.
- И вы в упор не понимаете, как это работает?
Мерлин задумался. Он, наконец, принял более естественную позу: ногами вниз, и принялся тереть нос, фыркать и тихо ругаться под нос. Френн глядя на это лишь непонимающе хлопал глазами, Фигаро же, давно привыкший ко всем этим ужимкам, просто терпеливо ждал.
- Договор, – сказал, наконец, Артур, – это... Нет, давайте я, все же, на примере. Так вот: когда-то давно, когда Халифат ещё не был раздираемой на части религиозными войнами клоакой, а являл собой вполне себе цивилизованное государство, где учёные и философы могли рассуждать на скользкие темы, не боясь внезапно укоротиться на голову, правил в тех местах великий халиф Али Аль Джабир, более известный как Али Сумасброд. Власть он получил в сложное время: казна была, мягко говоря, не очень полна, а, попросту говоря, пуста как карманы отшельника-пещерника. Обычно в таких случаях поднимают налоги или объявляют войну, но Али решил проблему иначе: он открыл в Аграбе огромное количество игорных домов – между прочим, государственных, объявил гигантские джек-поты и на скорую руку легализовал азартные игры. Он был математиком, и прекрасно понимал, что выигрывает всегда казино. Казну он наполнил, попутно отстроив Аграбу так, что более половины её современных исторических памятников появились как раз при Али, но помимо математики Сумасброд увлекался механикой, и на досуге мастерил всякие адские машинки. Одной из таких машинок был игровой автомат «Змеиные кости» – это полный аналог нашей карточной игры в «двадцать одно», с той лишь разницей, что вместо карт там используются костяные фишки. С автоматом люди играли куда охотнее, поскольку никто не подозревал машину в жульничестве. И совершенно зря: Али так настраивал механизм, что игорный дом всегда оставался в чистой прибыли. Хотя, конечно, крупные выигрыши автомат тоже время от времени давал, а как же. Психологически там всё было как надо, но дело не в том. В конце концов, Сумасброду надоела первоначальная версия его заводной игрушки, и он решил её усовершенствовать. Так на свет появились «Змеиные глаза» – самый популярный аттракцион в Аграбе, сохранявший свою популярность почти сто лет, пока эту дьявольскую игру не запретил к чёртовой матери внук Али, великий халиф Ану аль Джабир. Суть игры состояла вот в чём: в любой момент игрок мог нажать на автомате специальный рычаг и добавить – либо уменьшить – количество очков на выпавших фишках. Ну, вот, например: вы, Френн, играете в «очко». У вас на руках дама и семёрка. Вы добираете, и вам приходит пятёрка. Казалось бы, проигрыш, да? Но вы можете мановением руки отнять от пятёрки одно очко и получить в итоге на руки двадцать одно, понимаете? Правда, в пределах плюс три – минус три.
