- Ни хрена себе, однако, волколаки. – Инквизитор уважительно прищелкнул языком. – Это не волколаки, это просто быки какие-то. Не то, что наши задохлики. Не завидую гвардейцам…

Гвардейцы же, однако, не казались особо напуганными. Они спокойно стреляли, каждым выстрелом сбивая по твари, а когда волколаки добежали до поезда принялись орудовать штыками и прикладами, причем так ловко, что белые туши, взвизгивая, улетали во тьму одна за другой, не задевая даже полы гвардейских тулупов.

- Красота! – Артур от удовольствия зажмурился. – Право, любо-дорого смотреть! А вон и главный волчара – глядите!

Фигаро посмотрел в ту часть проекции, куда указывал Артур и увидел здоровенного волколака — раза в два крупнее самого большого в стае. Огромная снежно-белая тварь сидела на вершине холма и спокойно наблюдала за битвой внизу. Даже по самым скромным прикидкам волколак был размером с крупную лошадь — настоящий монстр-тяжеловес.

И вот тут случилось что-то непонятное: Фигаро почувствовал, как по его пальцам пробежала знакомая дрожь, а затем вожак стаи чуть повернул голову и… посмотрел следователю в глаза.

Между ними было метро сто, вагонное окно и стальная броня, но Фигаро готов был дать голову на отсечение, что тварь смотрит именно на него, знает о нем и каким-то странным образом узнаёт его. Длилось это не больше двух секунд, но мертвенный холод успел продрать следователя до костей.

Затем волколак изящно поднялся на все четыре лапы, завыл, и исчез за гребнем холма.

Похоже, это было своеобразным сигналом к отступлению: уцелевшая стая, повизгивая, развернулась и бросилась назад в чащу. Гвардейцы их не преследовали, лишь несколько раз пальнули вслед для острастки, перезарядили винтовки и побежали куда-то в голову поезда. Среди них не было не то, что раненых – похоже, волколаки даже не подрали ни одному из гвардейцев штанов.

- Молодцы! – Артур довольно хлопнул в ладоши, – орлы! Куда там Ударному отряду!

В дверь постучали, и призрак растворился в воздухе (похоже, просто став невидимым). Фигаро крикнул:

- Заперто! В смысле, гвардейцы заперли купе, так что открыть не можем!

За дверью завозились, зазвенели ключами, дверь распахнулась и на пороге купе организовался дюжий детина, подпирающий потолок макушкой высокого войлочного колпака – гвардеец. На его шинели алела красная полоска ротмистра.

- Здравия желаю, вашблагородие, господин инквизитор! – рявкнул детина, прикладывая руку к виску. – И вам не хворать, господин следователь! Прошу извинять за остановку –волколаки осели, мать бы их в душу, под хвост и в драную пасть! Вот, зашел проверить, что с вами все в порядке!

От гвардейца разило порохом, потом и гуталином; его румяное лицо излучало бодрость и какую-то исконную северную лихость: нам, мол, все равно, хоть водку пить, хоть волколаков бить – один черт. Детина являл собой образец надёжности в ее самом что ни на есть надёжном понимании, и Фигаро подумал, что такого хорошо иметь рядом на каком-нибудь смертельно опасном задании. Например, при атаке на строй колдунов-демонологов с ручными Демонами-Сублиматорами.

- Все в порядке, любезный, спасибо… А скажите, чего это волколаки вообще на поезд полезли? Никак оголодали?

- Да хрен их, вашблагородие, разберешь! – Гвардеец обескураженно развел руками. – Раньше за этими сволочами такого не замечалось: рыскали по округе, коней драли, коров, ну, там, охотников, если какие нерасторопные попадутся. А тут, панимаш, в стаи собираться начали – да в какие! – штук, эдак, по сто-двести. На деревни лезут, на стоянки шахтерские, даже, вот, на поезда. Я так понимаю, старшой у них завелся. Говорят, появился откуда-то здоровенный белый волчара – пасть – во! – Гвардеец развел руками, – лапищи – во!.. А у вас, ваши благородия, тут водка?.. Я к чему – моя-то служба уже закончилась –спать надо по уставу. А куда спать – кровь после драки играет…

Френн молча налил гвардейцу полный стакан. Тот просиял, снял шапку, пожелал «благородным господам царского здоровья и таёжной силушки», одним махом осушил стакан и захрумтел огурчиком.

- Значит, – гвардеец, щеки которого заметно покраснели, уселся рядом с Фигаро, и принялся стаскивать заледеневшие рукавицы – где-то эдак с год назад, пошли слухи среди местных шерифов, что завелся в здешних лесах волколак. Лютый — страсть! А, главное, непонятно откуда взялся. Оно ведь как: волколаки что попроще из простого люда и получаются – хряпнет такой волчок мужика, и пошло: мужик тот сперва по ночам пьет, потому что тоска непонятная мучает, потом в лес сбегает – на луну смотреть, ну а потом, ежели знахарка заговором не подлечит, или алхимик какой пилюль не даст, то и вовсе волчарой обертается. Ну, волколаки – невелика новость. Повидали, знаем. Ежели волколак колдуна укусит, то тут уже дело хуже, потому как когда колдун в волколака обращается, то страсть жуткая…

- Колдун прошедший полную трансформацию в волколака – та еще пакость. - Френн скривился и принялся наполнять стаканы. – Сильная, злобная и хитрая тварь.

- Но ведь колдун легко вылечит себя, как только почувствует первые симптомы. – Фигаро озадачено нахмурился. – «Волчий зуб» лечится на раз-два.

- Так-то оно так, но некоторые колдуны не лечат специально. Особенно престарелые. Ну, типа, пусть к бессмертию через волчью шкуру – хоть так. Не каждый же может Легким вампиром стать.

- Во, в точности так, вашблагородие! Как есть, так все и бывает. Только этот волчара, что на округу жуть наводит, это хрен вообще пойми что. Говорят, что размером с паровоз эта тварь, и что даже железо на крови его не имет. Знамо дело, у страха глаза велики, да только дыму-то без огня не бывает.

Выпили, закусили. Паровоз опять свистнул, вздрогнул и медленно тронулся, пробираясь сквозь заснеженную ночь.

- Я вот что скажу, – гвардеец промокнул губы рукавом, – либо эта скотина получилась из самого сержанта Кувалды, либо влезла в эфирную пакость какую, и получился волколак-химера. Потому как иначе вообще непонятно.

- Однако. – Фигаро уважительно посмотрел на ротмистра. – Это, кстати, идея: был себе волколак, залез в эфирную аномалию… Хотя странно, конечно: волколаки они ж, в какой-то степени, Другие, а, значит, к эфирным аномалиям устойчивы, но это ж Дальняя Хлябь. Хрен его знает, что тут бывает.

- Одно точно скажу, господин следователь: теперь этот волколак над местными волколаками за главного. И такая это заноза – словами не передать! В общем, одна только надежда, что найдется какой колдун-специалист, который поймет, что это за тварь да откуда. А лучше – придумает, как ее грохнуть. Вот это польза будет!

- Так на Хляби ж полно колдунов.

- Ха! Те колдуны, что сидят в Снежном Логе, они ж, почитай, ссыльные. И, ежели по закону, то ничего сделать не могут – преступники.

- А ежели не по закону?

- Ох, – гвардеец поморщился, – сложно там все… Вот встретитесь с шерифом Сандерсом, он вам сам все расскажет. А мы люди простые… Ладно, пошел я спать, а то завтра с утра в наряд. Спасибо господа за водку, храни вас Святый Эфир!

Гвардеец козырнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Замок щелкнул, закрывшись сам собой, и в воздухе над столом немедленно материализовался Артур-Зигфрид Медичи.

- Ага, – колдун удовлетворенно усмехнулся, – значит, мне не показалось. Был волколак, был… Это, господа, не просто какой-то там волк-оборотень, не-е-е-е-ет! Это настоящая ходячая эфирная аномалия первого порядка! Эх, мне бы времени побольше – занялся бы этой тварюкой…

- Первого порядка? – Инквизитор поднял брови. – Уважаемый Мерлин, вы ничего не перепутали? Демон-Сублиматор – аномалия третьего порядка.

- Нет, дорогой мой Френн, не перепутал. Этот чертов волк – нечто из ряда вон. Тут задействованы силы, с которыми без надобности лишний раз лучше не сталкиваться… И вот такая штука бегает здесь просто по лесу! А мы еще даже не на Нулевом километре. Мда… Широка страна моя родная, много в ней полей, лесов и рек, а также всякой таинственной дряни. Ладно, господа, допивайте и спать. Завтра будем на Последнем полустанке, а послезавтра – на Дальней Хляби.