Если у вас есть дети и вы учили их ездить на велосипеде, то, возможно, вы так же, как и я, допустили одну ошибку и дали ребенку велосипед с учебными колесиками. Я сумела эту ошибку сделать дважды. Мои дети не стали кататься на беговеле, таком велосипеде без учебных колес и вовсе без педалей, где нужно толкаться ногами. Проблема в том, что после четырехколесного велосипеда обучение езде на двух колесах начинается заново. Мы ошибочно полагаем, что, поехав с учебными колесами, ребенок научится потом кататься на обычном велосипеде. Но четырехколесный велосипед не учит тому, что нужно на двух колесах: он не учит держать баланс, потому что твердо стоит на земле. А потому и обучение потом начинается заново.

Дело в том, что на четырех колесах мы не делаем тех ошибок, которые нужно сделать, чтобы понять, как ехать на двух. Физика процесса иная, и к моменту появления желания родителя пересадить ребенка на «нормальный» велосипед никакого предварительного обучения не случается.

Нельзя научиться плавать, если все время быть в воде в спасательном жилете, потому что так нельзя сделать те ошибки, которые нужно сделать. Нельзя научиться готовить без того, чтобы пару раз не сжечь ужин или не порезать себе руки. Это обязательные ошибки, от которых мы отталкиваемся, чтобы понять, что правильно, а что нет.

Ошибки в процессе обучения взрослых имеют особое значение. Это часть практики и формирования внутреннего фильтра того, что верно, а что нет. При этом именно в обучении взрослых мы часто пытаемся провести слушателей по идеальному пути, по вроде как единственно правильному варианту развития событий. Я видела сотни корпоративных курсов, в которых про возможные ошибки не было ни слова, и сотни открытых программ, в которых было только про правильное. Такое обучение не для реальной жизни.

В обучении должно быть два типа ошибок, чтобы оно состоялось. В материалах обучения мы должны рассказывать про возможные ошибки и про то, как выходить из ситуации, в которой мы их допустили. И должны быть ошибки, которые слушатель сделает сам в момент практики. Если наши задания не дают сделать ошибку и не дают ее осознать, то обучение не будет работать.

Если в обучении мы не говорим про ошибки и про то, как с ними справляться, обучение становится неживым. В реальном мире есть ошибки, и мы все их совершаем. Важно только понимать, как их исправить. И если после обучения слушатель не только не знает, какие ошибки он может сделать, но и не понимает, как исправлять, то как он вообще поймет, что действует неверно?

Именно ошибки дают возможность взрослому понять, что правильно, а что нет. И неспроста говорят, что на ошибках учатся. Ошибка – это и есть обучение. Мы пробуем, ищем правильный вариант и сами понимаем, как нужно действовать. Это делает слушатель, а не учебник за него. Это путь, который нужно пройти, чтобы разобраться и быть готовым к применению.

Однажды на конференции я услышала очень точную фразу об ошибках в процессе обучения: мы должны дать слушателю сделать столько ошибок и столько же попыток ее исправить, чтобы он просто уже не мог ошибаться. Так учат пилотов и операторов сложной и опасной техники: столько повторений на тренажерах, чтобы уже не было возможность сделать ошибку.

Ошибки – это часть проектирования обучения. Их нужно закладывать и продумывать и тем самым подводить слушателей к пониманию, как делать правильно. Когда я веду свой курс «13 правил проектирования обучения взрослых», иногда вижу, что у меня группа не очень готова к изменениям. Бывают такие группы, которые изначально начали не с той ноты, или компания их заставила учиться, забыв объяснить зачем. Такая группа почти всегда будет сопротивляться всему, что я говорю, и будет всеми силами убеждать меня в том, что нужно просто переложить текст на слайды электронного курса и этого будет достаточно.

И тогда я предлагаю им сделать структуру своего курса (мы с вами это тоже будем делать, но чуть позже). Слушатели ее делают, а я их спрашиваю: «Что будут уметь делать люди после изучения курса?» Именно делать, а не знать. В большинстве случаев моя группа сразу понимает, о чем речь: они повели слушателей проверенным путем к сдаче теста, но не к изменениям. Сделав эту ошибку, они сами понимают то, о чем я хочу им рассказать, и у них появляется свой собственный фильтр, что правильно, а что нет. На своем опыте.

В 2010 году я прочитала первую книгу про устройство мозга. Николас Карр написал прекрасную работу о только тогда появившемся понятии нейропластичности – способности нашего мозга во взрослом возрасте меняться под воздействием условий и обстоятельств. Книга рассказывает о том, что интернет делает с нашим мозгом и как мы меняемся под его воздействием. Например, мы начинаем меньше запоминать, потому что все можно загуглить.

Все, что я знала про мозг до этого, было описанием процесса восприятия новой информации из когнитивной науки. Самым ценным была теория когнитивной нагрузки (ее вы можете найти на сайте книги). Эта теория гласит, что объем допустимой нагрузки в процессе познания, то есть изучения чего-то нового, ограничен, и мы должны этим ресурсом правильно пользоваться, не отвлекать внимание слушателя на лишнее и фокусировать его на изучении того, что сейчас важно.

Сайт книги

Для меня открылся новый мир нейрофизиологии обучения. Я хотела пойти изучать ее глубоко и тщательно и даже хотела написать про это книгу. Но не все планы складываются.

Это не говорит о том, будто я решила, что это совсем не важно для обучения. Ровно наоборот. Я убеждена, что любой специалист по обучению должен обязательно понимать, как мозг учится и работает. И хотя этот орган человеческого тела по сей день считается самым малоизученным, нам доступно огромное количество материала, который мы можем использовать для создания обучения более эффективного и качественного. Мой личный список значимых книг по этой теме вы найдете в конце главы.

Здесь же опишу коротко основные моменты, о которых важно помнить:

1. Обучение для мозга – это нагрузка, причем достаточно серьезная.

2. Человек, изучивший что-то новое, в момент осознания, что он узнал важное и интересное, может находиться в состоянии такой же эйфории, как в первые периоды сильной влюбленности.

3. В момент обучения мозг человека меняется физически, создаются новые нейроны, нейронные связи и синапсы (центры соединения нейронов).

4. Чем больше человек практикуется, тем прочнее связи между нейронами и тем больше автоматизма в действиях. Здесь работает правило, которое впервые сформулировал Дональд Хебб, влиятельный ученый в области нейропсихологии: «Нейроны, которые возбуждаются вместе, связываются друг с другом».

5. Чем чаще человек практикуется учиться, тем проще ему учиться, потому что мозг привыкает к такому роду деятельности. Эта практика должна быть распределена по времени.

Итого получается, что когда мы предлагаем взрослому человеку учиться, мы буквально предлагаем ему напрячь мозг и поменять его. И это не самая простая задача для мозга взрослого человека, в котором уже много всего уложено и организовано определенным образом. Не каждый человек соглашается переложить вещи в шкафу, а уж сделать ревизию в голове тем более.

Звучит не очень обнадеживающе, однако человека действительно нельзя научить, он может сделать это только сам. Это хорошо видно даже из кратких выводов о нейрофизиологии обучения. Внутрь головы слушателя мы с вами забраться никак не можем, там ничего нельзя поменять без собственного желания человека что-то узнать и что-то изменить. Никакие изменения не произойдут, если он сам не примет решение, что он их хочет и он к ним готов.

Потому, когда мы говорим об обучении взрослых, правильной формулировкой всегда будет не обучение, а создание возможностей и условий, в которых взрослый слушатель сможет взять то, что ему нужно.