— В очень тяжелом состоянии… Когда — неизвестно…

Кто-то допытывался, с какого она корабля.

Честер огляделся: нигде не было видно Харвея. Возвращаясь к себе, следователь спросил дежурного у входа в здание морской охраны, не проходил ли здесь Харвей.

— Это шкипер с яхты «Блюбелл»? А как же… Тут его машина стояла с собакой. Он сел и уехал. Когда? Как раз перед тем, как все в порт побежали на девочку глядеть. Ну как, что она говорит?

...Терри Дюперо заговорила лишь через два дня…

Где окончание?

Что рассказала Терри!

На этом все обрывалось. Миша растерянно перебирал листки. Вместо последних страниц к переводу статьи о Харвее оказались подложенными листки из других статей.

— Придется, — вздохнул Витя, — опять самим переводить. Теперь уж, наверное, немного осталось.

— Ну уж нет! — Миша решительно отверг это предложение.

Он стал шуршать бумажками, выхватывая все, что могло напоминать последние листки перевода, и не глядя подавал Вите:

— На, смотри — это?.. А это?..

Витя успевал только мельком схватить суть написанного.

На одном листке какой-то Т. Барлоу (его почему-то называли «мистер профессор») заявил: «Слишком много детей развелось на нашей планете…» Мол, не хватает для всех еды на земле. Это был перевод из английской газеты «Таймс».

Другой явный псих, которого называли «выдающимся ядерным физиком», Герман Кан, предлагал избавиться от «лишних ртов» с помощью водородной бомбы. Это предложение он высказал в книге, напечатанной в США.

Хотя это Витя вроде слышал раньше, но все-таки такое не умещалось в голове.

— Смотри, что я нашел, — позвал Миша. Он сидел на полу и просматривал какие-то вырезки. — Слушай. Помнишь, есть такой доктор Бомбар. Во Франции. Он еще переплыл один через океан без питания и без воды, чтобы доказать, что потерпевшие крушение могут не умереть с голоду и питаться морской водой.

— Ну, помню.

— Так вот смотри, что он потом написал: «Я испробовал все. Но я разорен. Мне остается лишь исчезнуть… Пусть жена продаст мое судно, чтобы иметь возможность прокормить моих троих детей…» Понимаешь, Витька, он отравился.

— Брось! Что случилось?

— У него своих денег было мало, а для опытов нужно было купить хоть небольшое судно. Ну, ему какие-то богачи дали эти деньги, но с условием: мол, создадим такое общество вроде фирмы «Друзья Аллена Бомбара». А потом они увидели, что им никакой пользы от этого дела нет, и стали требовать свои деньги обратно. Но у него никаких денег не было. Он же все на опыты истратил...

— Как это никакой пользы? Он же для людей старался.

— Это «им» пользы не было. А он знаешь как написал: «Я забыл, что, прежде чем продолжать научную работу, мне следовало бы обеспечить себе солидный счет в банке». И вот еще: «Виноват всегда только тот, у кого нет денег…»

— Он умер?

— Нет, его спасли.

— Как же он теперь живет? — спросил Витя.

— Вот бы у нас он жил, — воскликнул Миша, — так наверняка уж Героем Социалистического Труда был бы!

Дальше шел листок с переводом из итальянской газеты:

«На большом зловонном дворе в Риме, столице Италии, вдоль стен расположены казематы без дверей, с заржавленными решетками вместо стекол. Никакого света или водопровода, и на сорок семей — одна уборная. Раньше в этих казематах были конюшни, а теперь «живут» по 16 семей из 6—8 человек в каждой.

Это одна из многочисленных римских клоак, в которых вынуждены обитать трудящиеся. А рядом, в нескольких кварталах отсюда, в том же Риме 40 000 квартир новой постройки пустуют, так как «спрос и предложение разминулись по дороге цен».

Дома без людей… Люди без домов…

Если бы все это не было напечатано, если бы не фотографии, — пожалуй, можно было бы сомневаться, потому что действительно нормальному человеку не может показаться обычным, когда открытия, сделанные учеными для людей, могут сделать самого ученого глубоко несчастным; когда тысячи отличных новых квартир стоят пустыми, а в нескольких кварталах от них дети с родителями живут в развалинах и не смеют занять эти квартиры. Что это за мир, где такое возможно, где такое разрешается? Где каждый может поступить так, как выгодно только ему?!

— Нашел! — вскрикнул Миша и поднялся с пола, держа в руках несколько рукописных листков.

Судя по первым строчкам, Терри Дюперо через два дня достаточно окрепла, чтобы рассказать о случившемся в море…

Это произошло под утро. Терри разбудили какой-то стук и стоны за стенкой, в каюте, где спали родители. Она вбежала к ним и увидела, что отец и мать убиты.

Девочка бросилась в каюту, где спали брат и сестра. Каюта оказалась запертой. Терри позвала их, застучала в дверь. Никто не откликнулся.

Терри выскочила на палубу. Здесь она заметила Харвея.

Увидев девочку, он пришел в ярость и приказал ей немедленно убираться в каюту и не выходить.

Испуганная его свирепым видом, ошеломленная случившимся, Терри повиновалась. Девочка забралась на койку и замерла. Внезапно услышала плеск воды возле койки и увидела, что пол в каюте залит водой, которая непрерывно прибывает.

Когда вода затопила койку, девочка кинулась к двери. С трудом отворив ее, Терри уже по пояс в воде добралась до трапа и выбежала на палубу.

Море было спокойным. В предрассветной серой дымке высилась мачта, и не было видно ни одного огонька. Яхта опустилась в воду почти до самой палубы.

Чуть поодаль Харвей на спасательной лодке энергично греб от судна.

Терри пошла вдоль борта, заметила надувную лодку и прыгнула с ней в воду. У девочки не было весел, и лодочку понесло по воле волн…

А яхта со всеми, кто остался на ней, пошла ко дну…

…Терри лежала в палате исхудавшая, с печальными, ввалившимися глазами. Обнимала куклу, подаренную матросами, спасшими ее в море…

То, что она рассказала следователю морской охраны, Терри повторила инспектору полиции.

Прилетели из Висконсина тетя и дядя Терри. Теперь делом Харвея занялась полиция. Его хотели допросить. Дома его не оказалось. Установили, что он не возвращался два дня, но накануне ночевал в доме своего приятеля — рекламного агента.

На следующий день Харвей исчез из города. Полиция объявила его розыск в других городах. Наконец агенту полиции удалось обнаружить автомобиль Харвея в одном из отелей здесь же, в Майами, и установить, что и сам Харвей остановился тут, но под вымышленным именем Джона Льюиса. Почуяв опасность, Харвей- Льюис заперся у себя в номере и, когда за ним пришли, покончил с собой.

Некоторое время полиция не могла установить, что заставило Харвея совершить чудовищное преступление в океане. Однажды какой-то мужчина позвонил по телефону брату жены Харвея и посоветовал ему проверить страховые полисы на имя Харвея.

Полиции удалось найти страховую контору, где Харвей перед отплытием застраховал жизнь жены на 20 000 долларов. По условию страхования в случае смерти жены Харвей должен был получить эти деньги!

Так вот ради чего он убил людей и потопил яхту «Блюбелл»!

Прошли дни...

Несколько дней спустя Витя сидел за столом дома, раздумывал. Как обычно, мысли его кружились вокруг многих дел, а руки перебирали все, что лежало возле него: фотографии, вырезанные из газет и журналов, конверт с надписью: «Коммунисты».

В последний вечер, разбирая вырезки на чердаке, он с Мишей обнаружил этот конверт и статьи в нем. Витя забрал их домой и уже там дочитал… Взял он и фотографии. И среди них — одну харвеевскую. Ту, где тот еще подросток. Глядя на этот снимок, на парнишку с открытой, хорошей улыбкой, не хотелось верить, что он стал впоследствии преступником.