Таков был общепринятый порядок: каждый назначает условия, какие ему выгодны. Судя по всему, Харвей был возмущен «легкомыслием» отца своей жены: не имея достаточно средств, тот осмелился начать лечение.

А что же ему оставалось делать, ведь он был болен!

Из-за отсутствия денег на лечение в США ежегодно умирает 325 000 человек. И среди них не только взрослые.

Очень дороги лекарства — недаром многие иностранные туристы покупают их у нас в СССР.

Лекарства не только дороги, но некоторые из них наносят непоправимый вред. Желая заработать побольше и побыстрее, некоторые фабриканты выпускают в продажу лекарства, быстро облегчающие состояние больного, но лишь на некоторое время. Затем начинается резкое ухудшение здоровья.

Пока публика разберется, фабрикант успеет нажиться.

Так было с лекарством «контерган» для будущих матерей, выпущенного в Америке и в Западной Германии, из-за которого дети стали рождаться калеками — без рук, без ног.

Конечно, такие непроверенные лекарства врачи не рекомендуют своим богатым пациентам. Это для тех, кто победнее.

Так что не зря американцы с иронией говорят, что болеть могут только богатые люди. Но болезнь приходит чаще всего к тем, кто победнее.

Отец Мэри, вероятно, и сам пуще всего боялся встреч с врачами. Но сердечный приступ настиг его внезапно. А мистер Харвей был возмущен: с какой стати он должен платить свои деньги?

Видно, у мистера Харвея были какие-то свои взгляды на подобные вопросы. И не связано ли это было с отношением мистера Харвея к деньгам вообще?..

Витя и Миша сделали совершенно неожиданное предположение о причине, из-за которой Терри оказалась брошенной в океан:

— Может, в океане на них какая-нибудь эпидемия напала — и все заболели! А она одна спаслась.

— Вообще-то такое могло быть, — согласился Витя, — но… куда делась яхта?

Ибо Витя и Миша без каких-либо колебаний приняли версию о том, что Дюперо наняли яхту «Блюбелл» и эта яхта принадлежала Харвею.

Мишу занимал первый вопрос: какая эпидемия могла возникнуть среди пассажиров яхты? Ему все не удавалось вспомнить подходящей болезни.

— Витя, а в тех листках ничего про эпидемии не было? — Миша взял вырезки, уже просмотренные до этого Витей.

— Ви-итя! Витя! Иди домой. Вера Борисовна пришла, — донесся бабушкин голос снизу.

— Кто пришел? — спросил Миша.

— Докторша. Ладно, я пойду, — заковылял Витя к выходу.

Вера Борисовна долго и тщательно осматривала его ногу. Витя от нетерпения ерзал на стуле. Уйти при враче снова на чердак было неудобно. Вера Борисовна, как назло, начала рассказывать о том, что она практиковалась две недели в больнице имени Чудновского.

— А, — догадалась бабушка, — это для моряков-то? Ничего, вроде, хорошая больница.

— Прекрасная. И больные очень интересные — моряки. Мужественный народ: у многих сильные боли, а они шутят. У меня там только один мрачный пациент был, и то первое время. Поль Тартез. Француз.

— Он как туда попал? — поинтересовался Витя.

— Их корабль пришел в Ленинград, а Поль заболел, — охотно отвечала Вера Борисовна. — Его положили к нам в больницу. И с первых дней он ужасно странно повел себя. Почти ничего не ел и все просил, чтобы врачи осматривали его не часто. Санитарки и дежурные сестры прямо извелись, переживают: ну как же — больной, а вроде лечиться не хочет. Потом все открылось. Он думал, ему придется уплатить за лечение и питание большие деньги. Вы не представляете, как он был счастлив, когда узнал, что у нас для всех лечение бесплатное... А вот мне один кочегар рассказывал (он тоже лежал в моей палате) случай, так просто диву даешься. Наш пассажирский теплоход «Михаил Калинин» приближался к столице Швеции. В это время к капитану подошел судовой врач и доложил, что у дневальной Татьяны Агишевой острый приступ аппендицита. Операция несложная, но ее нужно делать срочно. Решили положить ее в больницу в Стокгольме. Послали радиограмму, чтобы к приходу теплохода в порт выслали санитарную машину. И что же вы думаете ответили больничные власти? Ответили коротко: «Платежеспособен ли больной?»

И тогда наш капитан радировал: «Платежеспособность моего государства неограниченна».

— Витя, — сказал серьезно Миша, когда его приятель вернулся на чердак, — а все-таки как ты думаешь, какая смертоносная болезнь могла их захватить на яхте? — И предположил: — Может, полиомиелит?

Но Витя отмахнулся: это же болезнь детей. И теперь всем ребятам дают таблетку от него.

— Чудак, это же у нас. Я сам читал — мы посылали эти таблетки в Японию и другие страны и там спасали ребят.

Какая же все-таки болезнь могла угрожать пассажирам яхты «Блюбелл»?

Витя вдруг вспомнил о своем блокноте и разыскал в нем листок, где было записано:

«Холера. Ругательство! От названия смертельной болезни. Холера, чума раньше были и у нас. Теперь всем делают прививки против этих болезней. Когда такая болезнь на корабле, на нем поднимают специальный флаг, и никто не имеет права подняться на корабль, кроме докторов».

Миша тут же предположил:

— А что, если они на «Блюбелле» подняли такой флаг и хотели войти в какой-нибудь порт, а пограничники их не пропустили?.. Но они все равно поплыли: у них же врача не было с собой. Пограничники тогда стали стрелять и потопили яхту...

— Не станут пограничники стрелять в больных, — сказал Витя твердо.

— Не станут? — заспорил Миша. — Но если больной через границу пойдет, а ты пограничник, так ты что будешь делать?

Не отвечая, Витя перебирал только что отложенные им в сторону ненужные вырезки, вытащил ту, что искал, и протянул Мише:

— Опять споришь? На, прочти.

Это было письмо советскому послу в Польской Народной Республике:

«Дорогой товарищ посол!

Обращаюсь к вам с сердечной просьбой. В ночь на 19 января с. г. моя жена очень тяжело заболела, и ей понадобилась неотложная медицинская помощь.

Дороги заметены снегом. Самая близкая больница расположена в 40 километрах… Оттуда в таких сложных погодных условиях невозможно было вовремя дождаться медицинской помощи. Поэтому, живя рядом с польско-советской границей, я решил перейти государственный кордон, чтобы попытаться получить помощь от близко расположенных пограничных войск СССР.

В своей надежде я не ошибся. Когда солдаты привели меня к офицеру, он внимательно выслушал просьбу и со всей сердечностью пообещал тут же вызвать врача. Через снежные заносы до самого моего дома шли офицер Советской Армии, врач и две медицинские сестры. Как позже мы узнали, у врача вместо ноги был протез, и «марш» сквозь снежную бурю представлял для него огромную трудность. Ведь снег забивался к нам даже через голенища сапог.

Прибыв на место, они до утра боролись за спасение жизни моей жены. Возвратились домой только на заре. Больше того, они оставили моей жене все необходимые лекарства. Сейчас моя жена здорова благодаря помощи советских людей. Я не знаю имен и фамилий тех, кто сделал мне столько добра. Знаю лишь о том, что все они из селения Львовской области.

Поэтому я прошу использовать ваши возможности, чтобы поблагодарить офицеров и солдат, врача и медицинских сестер.

Живет такая хорошая поговорка: «Настоящие друзья познаются в беде». Конечно, приведенный мною случай по сравнению с тем, что было сделано для всего нашего народа, может показаться малозначительным. Но, как говорят, из частей складывается целое. Поэтому еще раз горячо благодарю за оказанную мне помощь.

С глубоким уважением к вам и к людям вашей Отчизны

Здислав Стшилецкий.

село Усьмерж, почта Долгобычев

Грубешовского повята

Люблинского воеводства».

— Здо́рово, — сказал Миша, прочитав письмо. — Врач на протезе, представляешь?

— А ты говоришь — «пограничники обстреляли».

— Так я же не про наших, — оправдывался Миша.

— И при чем тут вообще пограничники? Яхта ведь тоже американская.