Бьёт он не со всей силы да и амплитуда вон какая большая, так что удар получается не очень мощным. Но он поднимает вой на весь дом. Я дёргаюсь ему навстречу, чтобы заткнуть, но он быстро реагирует и отскочив назад, сбегает по лестнице.

– Я этого так не оставлю! – кричит он. – Ты у меня партбилет на стол положишь!

– Нет! – хватает меня за рукав Ирина. – Нет, Егор. Не влезай в это. Я сама всё улажу.

Ну да, уладишь, я вижу, как у тебя получается это уладить. Вот козёл дешёвый. Я привлекаю её к себе и обнимаю.

– Ничего, Ириш, не расстраивайся. Я тебе помогу.

– Нет, я сказала.

– Ну, нет, значит нет, – соглашаюсь я. – Ну-ка повернись, дай посмотреть на тебя хорошенько. Какая же ты красавица, честное слово.

Действительно ведь. Явно дорогое коктейльное платье, причёска, жемчужины в ушках. Скромная, почти аристократическая элегантность. Просто Грейс Келли.

– Ириш, ну, ты даёшь.

– Чего я даю? – хмурится она, всё ещё находясь под впечатлением от визита Арсения.

– Потому что нельзя быть красивой такой, – улыбаюсь я. – Главное, хозяйку бала не затмить.

– Да ну тебя, Егор, – машет она на меня рукой. – Русский язык выучи. Пошли давай. Кто тут опоздать боялся? Я-то готова, а ты?

– Почти, – серьёзно отвечаю я. – Тушь только подправлю.

Она улыбается, а я подмигиваю:

– Забудь ты этого мудилу, ладно? Я всё устрою.

– Не вздумай, – тычет она кулачком мне в бок и улыбка исчезает с её лица. – Уголовщины мне только не хватало. Ты понял?

– Да, моя госпожа. Всегда догадывался о твоей склонности к доминированию.

– Че-е-го?!

Мы подъезжаем к бетонному бункеру Дома кино на Васильевской улице, но останавливаемся не у «сундука», а у старого здания. Рядом толпится народ. Мы выходим из машины и смело направляемся ко входу, и на нас обращают внимание.

Нет, ощущения, что я иду по красной каннской дорожке нет, но взгляды и шепотки нас сопровождают. То, что я, как раз, не люблю. Мы с Пашей выглядим вполне обычно, в костюмах и рубашках без галстуков.

Наши костюмы хорошо сидят и это единственное наше отличие от среднестатистического человека в пиджаке и брюках. А вот Ирка действительно выглядит, как принцесса Монако. Есть в ней особый шик, заставляющий повернуть голову вслед.

– К Усову, на «Сицилианскую защиту», – на ходу сообщаю я дежурному и смело шагаю вперёд.

Ира и Паша идут за мной. Я следую инструкциям, полученным от Платоныча и без проблем нахожу запрятанный в недрах ресторан.

Здесь стоит шум и царит веселье. Народу много. В дальней части толпятся люди. Судя по всему, это и есть «Сицилианская защита». Фильм на экраны ещё не вышел, но они уже что-то празднуют – завершение монтажа или предварительный показ, а может просмотр, шут их знает.

Рядом с ними находится ещё одна весёлая и бесшабашная группа. Это, как раз, «наши». Но, честно говоря, я не вполне уверен, две ли разные это группы или одна целая. Люди сидят за столиками, стоят в обнимку, склоняются над теми, кто сидит. Всё пребывает в движении.

Мы подходим ближе и останавливаемся. Молодой Абдулов читает стихи. Это, похоже, пародия, потому что его постоянно перебивают взрывы смеха. Он пережидает эти взрывы с невозмутимым видом, точно таким же, с каким через несколько лет будет петь «Уно, уно, уно, уно моменто».

Его партнёр по фильму Николай Волков хранит серьёзность, но глаза смеются. Время от времени он хлопает Абдулова по плечу и прыскает в кулак.

В самом центре всего этого движения находится столик Галины. Рядом с ней сидит парень лет тридцати пяти. На нём яркий кардиган и чёрная шёлковая сорочка, расстёгнутая на несколько пуговиц, и от обнажённой таким способом груди идёт сияние золота.

Толстые цепи и большой, в духе девяностых, крест с драгоценными камнями выглядят довольно экстравагантно. Как и перстни, унизывающие пальцы этого человека.

Я его знаю. Вернее, я знаю кто это – друг Галины Борис Буряце, черноволосый цыган из Большого. Обилием украшений он затмевает свою подругу, а уж она-то в этом деле толк знает.

– Нет-нет-нет, – подбегает к нам официантка, – здесь мест совсем нет. Пройдите вон туда, если тоже нет, придётся подождать.

– Зоя! – окликает её Галина, обратившая на нас внимание. – Зоинька, это ко мне. Идите сюда, ребята.

Галина дружелюбно улыбается и машет нам рукой:

– Идите, садитесь со мной! Витя, дай стул, пожалуйста.

От соседнего столика нам передают стул, и мы, потеснившись, присаживаемся.

– Добрый вечер, – улыбаюсь я. – Это Ирина, моя подруга, а это Павел, мой друг.

Галина выглядит очень хорошо. Ей немного за пятьдесят, но былая красота ещё не превратилась в перестроечные ужас и отчаяние. Она яркая и жизнерадостная, совсем не старая и довольно красивая женщина, хоть и поднабравшая лишних килограммов.

– Рада, что вы пришли, – говорит она и указывает на своего спутника. – Это мой друг, Боря.

Мы пожимаем руки.

– Очень приятно, – кивает Борис.

Вокруг него сложено немало сказок и легенд, но, несмотря на видимую экстравагантность, выглядит он вполне нормальным парнем, улыбается добродушно.

– А я, значит, – глядя на Ирину, кивает на меня Галина, – не единственная, кто понимает толк в мужчинах.

Она явно намекает на нашу разницу в возрасте, хотя у них с Борей разница несомненно побольше нашей будет. Новицкая тушуется и даже чуть краснеет, и я смотрю на неё с большим удивлением. Первый раз такое вижу.

– А ты, значит, игрок, – кивает наша хозяйка. – Так, Егор?

– Я? Что вы, Галина Леонидовна. Скорее организатор.

– За организацию больше дают, – улыбается Боря.

Шутник, самому-то пять или семь лет вскоре нарисуют.

– Давай без Леонидовны, ладно? – улыбается Галя. – А подружка твоя? Борь, скажи, на Грейс Келли похожа, да? Стеснительная только.

Боря внимательно всматривается, а я не могу удержать улыбку.

– Чего? – спрашивает Галина. – Чего смеёшься?

– Да насчёт стеснительной. Вот, открытие сделал.

– Егор, – хмурится Новицкая.

– Конечно, стеснительная, вон как покраснела.

– Мы просто друзья, – говорит Ира.

– Ну, и хорошо. Что может быть лучше дружбы, правда, Боря?

Боря смеётся.

– И чем твоя стеснительная подруга занимается?

– В ЦК комсомола работает.

– Серьёзно? – улыбается Галя и поворачивается к тому столику, откуда нам стул подали. – Витя, Вить, иди познакомься, здесь твоя коллега из ЦК. А Витя у нас райком комсомола возглавляет. Какой, Вить? Ленинский или какой?

Подтягивается обаятельный Витя, а за ним ещё пара человек. Официантка приносит шампанское.

– А ты, Павел? – продолжает Галина. – Такой серьёзный, тоже из ЦК, наверное?

– Нет, – чистосердечно отвечает Паша. – Я водитель Егора.

Я чуть качаю головой.

– Так вы что, на машине из своего Калининграда… ой, нет, откуда вы? Вы на машине, что ли примчались? Подожди, вы ведь из Сибири, правда?

– На самолёте, – сообщает Паша.

– Так ты водитель или пилот? Женя, иди сюда, нам проверить надо, шофёр человек или лётчик.

Все смеются. Паша, надо отдать ему должное, тоже смеётся:

– Нет, можно не проверять, не лётчик я.

– Ну, тогда я не пойму, Егор, – удивлённо говорит Галя. – У тебя в Москве машина есть?

– Нет, – смеюсь я в ответ. – Машины нет.

– Так на кой ты шофёра притащил?

Все хохочут. Шампанское разливают снова.

– Зоя, где икра-то?

– Сейчас-сейчас, всё несут уже, Галина Леонидовна.

– Непорядок, Егор, надо что-то делать с тобой. Водитель есть, а водить нечего.

Появляются закуски.

– Так, Боря, ты петь будешь? – спрашивает Галя у своего спутника.

– Как скажешь, моя царица, – отвечает он и встаёт из-за стола.

– Саша, иди посиди со мной, я тебе место освободила.

Борис машет рукой и к нему подбегают трое цыган в эстрадных костюмах. Все трое с гитарами. Они поют на цыганском, слов, разумеется, не разобрать, но красиво.