Не зря топтали стопы!

Случайно не ведут сюда

Эвенкийские тропы.

26/04/21

Со святынь небесных…

Маршрут окончен, в тот же день;

Уже началась полуденная жара.

(Мы покидаем, Бурный, в полдень).

Достали нас: и пауты, и мошкара.

Попрощались с кержаками (унося в уме).

Плывущих облаков по небу образа.

В окладах их неистовый Аввакум.

Со святынь небесных, льется бирюза.

И время, опередив лет, этак, на триста,

Спасаемся, мы, от призраков старины.

Где Духу протопопа молятся неистово.

(Исконной вере здесь все подвержены).

Мы возвращаемся на свой Хакдасис.

Ждет нас еще не пройденный маршрут.

Нас ожидает какой-то условный базис.

И кедров шум, — под окнами растут.

24/04/2021

Рыбалка на таёжной речке

Верлибр

1

Одеялом, — лоскутным, -

Осень, -

Словно бабушка внучку, -

Тайгу накрыла.

В просинь, -

лежат

Горы, — издали -

Груди земли, -

под покрывалом,

что бабушка,

Осень,

длинной ночкой мастерила.

И, -

сквозь полупрозрачную, -

дымчатую мгу, –

по утру проступают –

елей и пихт –

сарафаны зеленые.

На подиуме –

серые скалы –

расшиты узором,

по роскошному мху.

Выступают –

одетыми, –

как всегда, –

по последней моде, -

в красивые платья,

из ситцев, –

это стиль –

белокожих берез -

которые будут носиться –

даже в сильный,

сибирский мороз.

Смотрится -

классно! –

С видом девичьих кос.

Алые галстуки –

осинников, -

рдеющих на солнце.

Салатным цветом, –

лиственниц много, –

в распадках, на склонах.

Словно школьницы в школу –

скалистые останцы спешили.

Смехом, возней -

разнёсшимся ветром, -

рассмешили; ручей, -

заискрился –

солнечными бликами.

И, –

речка Хакдас, -

что под нами,

по ущелью гарцуя, -

несет свои воды –

в Подкаменку,

струями.

Вид на Хакдасе –

в тающей дымке –

таежная выть.

Неба лазурь –

а под ней -

тальниковая прыть…

Что-то есть женское,

в этом крае суровом:

И красота, и любовь, и постава.

В румянце здоровом.

Эвенкия!

Косматая спина, -

России.

Огромность ее туши,

Запомнилась мне, -

1/6 суши-

еще называясь Союзом…

2

Рассказать, о рыбалке

и хариусах?

Что водились,

тогда, на Хакдасе?

Они поместились,

в памяти — грузом.

Вот!

чем удача, мне потакала!

В струях -

ям, каскадных…

«мушку» в стремнину макаешь…

Весь в напряженье…

Рывка ожидаешь…

И, –

черный лапоть! –

хвать!

И, скорее в пучину.

Остается, лишь –

дернуть -

вот такую! рыбину…

Их там много таиться;

многим даже не снится.

Осень торопится -

счастливым мгновеньем;

держит, -

в азартном волненье…

С рыбного места -

чтоб не ногою.

Пока мест –

до отплытия строка –

в этом потоке –

попадаются хариусы.

Спать я ложусь –

с шумом в ушах.

Прикроешь глаза –

водные струи, –

все хором, –

поют аллилуйя!

Вплоть до камней,

Что на речном берегу.

Это во мне –

никогда забыть не смогу;

уж до самой кончины:

Цветы кровохлебок, –

И рывки –

полукилограммовой рыбины…

23-янв-21

Ангарский посол

Не о послах далеких стран,

Рассказ свой передам.

О том, как встретил, сам,

Людей, подобных медведЯм.

…Как по дороге к Бору,

в фактории Кузьмовка,

в обеденную пору,

мы сделали остановку.

Фадей на закусь нам достал

из бочки протухшую рыбу.

И в миске на стол поставил.

Скорчив, на лице своем, лыбу.

Я отказывался ее, лопать;

но, под водочку, уже, спросил:

— Что же такой рыбный "лапоть",

и почему, хорошо, не просолил?

— Это же, особенный запах, –

и, еще: так и так, мол, –

привыкай к этому, парень,

это же: «ангарский посол»!

— Оставайся! Всего научим.

— …будешь за соболем ходить.

— …путик тебе поручим…

— …будешь с нами жить…

— …устроим в леспромхоз…

— …женим на кержачке…

— …путиком, в сильный мороз…

— …зимой медведи в спячке…

— …хоть и вера в нас иная…

— …получше будет комсомолу…

— …живем не плохо, полагаю…

— …привыкай к нашему посолу…

К протухшей рыбе

привыкнуть трудно,

и, даже, к таёжным избам…

Я представил себе, смутно:

«Это еще та романтика…

Я без книг никогда не смогу;

к скучной роли изгнанника;

от которой, я тут же сбегу.

Что меня, здесь, так и ждут,

среди скуки в этой глуши,

долгие мили тягучих минут…»

Соглашаться, я, не спешил.

В конце, приключилась беда,

сопряженная с некоторой болью:

тайменей своих, я тогда,

засолил йодированной солью.

Потом в Бору, у дебаркадера,

этих красавцев, в полной красе,

выбрасывал, к едреной матери,

в омут, в батюшку-Енисей…

За мной морячка наблюдает:

— Ты, что там делашь, пАря?

— Рази не видно? — отпускаю…

Слова ее — льнут и парят:

— …они протухли, говоришь?..

— …йодированной солью, засол?..

— … ко мне их притащишь?..

— …это же «ангарский посол»!

Потом, опираясь на леер,

с рыбин обдирала кожу,

(делала это, как инженер;

с такой, довольной, рожей).

И вкушала, словно на завтрак.

Относительно к этим людЯм,

Осенила тогда догадка, вот так:

«Эти люди, подобны медведЯм!

Те, тоже, любят мясо с душком,

свою добычу не сразу пожирают.

Перед тем как пустить ее на прокорм,

жертву, обычно, в землю прикопают».

05.06.2021

Останутся навсегда

Пылающие костры на берегу Енисея,

как видится с крутого косогора.

С концом сезона, из глухомани всея,

геологи собрались, здесь, у Бора.

Все как одна семья: все бородатые;

и водка, и гитара, и веселый смех;

по правую сторону от дебаркадера.

Спустился к ним; я был одним из тех,

кто был участником многих рассказов,

и, за спиной, уже не тысячная верста.

Мы понимали друг друга как-то сразу,

лишь раз, посидевши вместе у костра.

Я встретил парня (знакомились не долго),

достали водку, пол ведерка тугуна,

и то, какой он замечательный геолог,

я слушал, сию сказку, до самого утра.

Я знаю этот мир не понаслышке:

в тайге — тяжелая работа на износ;

и если кто даже привирает лишку,

то: что из этого? не для меня вопрос.

Не сегодня-завтра, по всему Союзу,

разъедемся, и разбежимся, кто куда;

с ящиками, с пробами и с грузом.

Лишь в памяти оставшись навсегда.

05/06/2021