– Слушай, ты, ловелас, – Лебедев схватил его за руку. – Мы по какому поводу собрались тут сегодня? У нас кореша с зоны откинулись. В конце концов, это их праздник. А ты ведешь себя, как последний эгоист.

– Да отвали ты! – Левинсон выдернул руку. – Я же сказал, что готов поделиться. Одной.

– Мы едем стрелять. Скажи, Леня? Темыч едет…

– Я слышал, – краем глаза Левинсон заметил, что из-за столика в дальнем конце зала поднялись двое мужчин. Нужно было торопиться. – Но ты сказал, что Нес не едет. Мы с ним останемся здесь. А вы вчетвером езжайте.

– А тачка? – не унимался Лебедев.

– У тебя своя есть.

– Ты обещал покатать нас на новой.

– Завтра покатаю.

Двое мужчин направились к стойке. Левинсон подорвался с места, как гончая, у которой из-под носа должна уйти добыча. В мгновение ока он уже оказался рядом с девушками. С улыбкой взгромоздился на высокий кожаный табурет. Мужчины остановились, посовещались и вернулись за свой столик.

– Эгоист! – с чувством произнес Лебедев.

– Оставь его. – Кулагин залпом осушил свою рюмку и даже не поморщился. Ничем закусывать спиртное он не стал. – Я не против пострелять, Рома. Если стволы действительно хорошие.

– Стволы – супер, – Лебедев расплылся в довольной улыбке. – Закачаешься! Я сам выбирал. А ты мой вкус в этом деле знаешь.

– А то!

Шумский уже уснул. Растолкать его не представлялось возможным. Да никто и не собирался этого делать. Левинсон обещал присмотреть за ним, хотя в подобное верилось с большим трудом. Он уже привел девушек за столик, заказал еще шампанского и теперь с профессиональным подходом к делу сыпал комплиментами направо и налево…

Кулагин, Горшаков, Вершинский и Лебедев вышли из «Колоды». «Шестерка» Романа стояла рядом с «пятеркой» Левинсона.

– Может, шины ему проколоть? – предложил Вершинский. – Посмотрим, что он дальше с этими шмарами делать будет. А чего? Конкретная хохма выйдет.

– Да брось, – осадил его Кулагин. – Поехали. У меня к тебе и к Ромику разговор конкретный есть. Темыч уже в курсе.

Горшаков солидно кивнул и забрался на переднее пассажирское сиденье «шестерки». Лебедев занял место за рулем. Кулагин и Вершинский приземлились сзади. Натужно зарычал двигатель, и «шестерка» стремительно сорвалась с места.

– Эй, поаккуратнее! – строго предупредил Анатолий, ткнувшись грудью в спинку водительского кресла. – Только ментов нам сегодня не хватало. Ты же гашенный вхлам за рулем.

– Да в сраку я имел этих ментов! – отмахнулся Лебедев.

«Жигуль» выскочил на проезжую часть. Горшаков пристроил во рту косячок и подпалил его. В салоне тут же повис характерный запах марихуаны. Кулагин на полную опустил боковое окно.

– Ты мне должен рассказать, кто есть кто сейчас в городе, – обратился он к Вершинскому. – Кто какой микрорайон сейчас держит и что из себя данный человек представляет, если я его не знаю.

– Ты практически всех знаешь. – Вершинский прихватил с собой из ресторана бутылку вина и сейчас пил прямо из горлышка. Рубиновые капли скатывались у него по подбородку, и в этот момент он напоминал Леониду знаменитого графа Дракулу. – За редкими исключениями, может быть. Несмотря на то что прошло пять лет, в этом вопросе мало что поменялось. Разве что пацаны пошли более борзые. Из молодняка, я имею в виду. А чего ты задумал-то?

Кулагин ответил не сразу. Там, на зоне, когда он рассказывал свой план по объединению Горшакову и Шумскому, все выглядело несколько иначе. Более просто, что ли. А здесь, на воле… Жизнь буквально оглушила Леонида, и он понял, что ему в процессе осуществления намеченной цели придется столкнуться с немалыми трудностями. Придется иметь дело уже не с абстрактными идеями, а с живыми людьми. Из плоти и крови. Как все обернется в реальности? Этого Кулагин пока не знал…

– Я хочу объединить разрозненные «дворы» в единое целое, – сказал он.

Вершинский оторвался от горлышка бутылки.

– Это будет толково, – подал голос с переднего сиденья Горшаков.

– Да, – продолжил Кулагин. – Если создать коалицию, ментам будет трудно удерживать такой натиск. А сообща мы сможем достигнуть гораздо большего. И это будет организация, Толян. Мощная организация со своими порядками и внутренним уставом. Надо собрать всех и поговорить. С Протасом, с Жженым, с Мамонтом, с Пальцем, с Антипом и так далее. Это можно устроить?

Вершинский выпятил нижнюю губу.

– Устроить-то, я думаю, можно, – медленно произнес он. – Но не уверен, что твоя идея придется всем по душе. Напротив, многим это не понравится, как мне кажется.

– Я постараюсь быть убедительным.

«Шестерка», управляемая Лебедевым, выскочила за черту города. Вершинский вновь приложился к бутылке и после этого протянул ее Кулагину. Леонид отрицательно покачал головой. Мешать водку с вином, по примеру товарища, он посчитал для себя излишним.

Кулагин щедро расплатился с таксистом, оставив ему на чай не меньше пяти тысяч рублей, и выбрался из теплого уютного салона на холодный осенний воздух. Бритая наголо макушка без головного убора чувствовала себя на таком ветру не слишком уютно, и Леонид поспешил нырнуть в подъезд нужного дома. Поднялся на лифте на седьмой этаж и остановился возле обитой коричневым дерматином двери. Внешне за те пять лет, которые Кулагин отсутствовал, здесь ничего не изменилось. Те же надписи на стенах, тот же потертый половик, та же грязная, заплеванная лестница. Вот только все тот же дерматин на двери местами порвался, и из него торчали желтые куски поролона.

Сердце гулко стучало в груди, и Кулагин лишь усилием воли заставил себя успокоиться. Рука потянулась к дверному звонку. Интересно, насколько изменилась она сама? А в том, что Лиза должна была измениться за минувшие годы, Кулагин не сомневался. Из шестнадцатилетней девочки она, как минимум, должна была превратиться в оформившуюся во всех отношениях девушку.

Он нажал кнопку и услышал, как в недрах квартиры раздалась переливчатая соловьиная трель. Кулагин отступил на шаг назад, заложил руки в карманы и стал терпеливо ждать. Не прошло и минуты, как щелкнул замок, и дверь распахнулась внутрь.

Ему повезло. На пороге квартиры действительно стояла Лиза. За пять лет ее семья никуда не переехала, и судьбе было угодно, чтобы девушка сама открыла своему давнему возлюбленному. Ни с ее мамой, ни с папой, ни уж тем более с братом Кулагину общаться совсем не хотелось. Ему была нужна Лиза. Только она.

– Привет…

Да, она изменилась. Вместо волнистых длинных волос у Лизы теперь была модная стрижка «каре», окрашенная в пепельно-русый цвет. Некогда озорная челка исчезла. На лице едва заметные следы легкой косметики. Вот только глаза не изменились ни капли. Ее глаза Кулагин помнил до сих пор. Нередко они снились ему в зоне. Именно ее глаза.

Леонид слегка опустил взгляд. Грудь у Лизы тоже стала заметно больше, и откровенный вырез блузки позволял видеть б́ольшую ее часть. Чуть выше поблескивало дешевое, выполненное под золото ожерелье, и Кулагин узнал в нем то самое, которое лично подарил девушке на окончание девятого класса. То, что, несмотря на его дешевизну, Лиза до сих пор не рассталась с этим украшением, приятно порадовало вчерашнего зэка.

– Леня? – Ее глаза округлились от изумления, а руки привычно вспорхнули вверх и легли на шею. – Ты? Боже мой! Тебя уже… То есть, я хочу сказать, ты… Ты освободился?

– Три дня назад, – он открыто улыбнулся. – Пригласишь?

Ее реакция была не совсем такой, как он ожидал. Лиза немного затравленно оглянулась через плечо, затем, перешагнув порог, ступила на лестничную клетку и слегка прикрыла за собой дверь.

– Зачем? – спросила она. – Что ты хотел? Разве в прошлый раз ты сказал мне не все?

Да, теперь Кулагину стало понятно, что Лиза изменилась не только внешне. Без сомнения, она, как и он сам, стала значительно крепче духом. И более решительной.

– У тебя там кто-то есть? – Он кивнул в сторону квартиры.