– Ладно. Что бы у вас там ни случилось, будем надеяться, что до моей кровати ваши враги не доберутся. А посему ложимся, выключаем свет – и в объятия Морфея. Надеюсь, вы не имеете привычки лягаться во сне или стягивать с соседа одеяло, потому что спать нам придется вместе.

Даже при неярком свете бра видно было, как Марина покраснела.

– Нет… Вы знаете, никто никогда не жаловался.

Я фыркнула и, перетащив на свою сторону кровати одну из подушек, всем своим видом дала понять, что больше вопросов к ночной гостье нет. Спать хотелось просто ужасно. Но перед тем, как отключиться окончательно, я вынула из кармана пижамы пистолет и сунула его обратно под подушку.

Сделала я это почти автоматически, просто повинуясь отработанной годами привычке, а вовсе не для того, чтобы произвести на Марину впечатление. Однако, увидев оружие, девица взвизгнула и вцепилась руками в спинку кровати.

– Что вы делаете! Что вы?! Зачем это у вас?

– Извините, пугать не хотела. Ничего страшного. Просто я никогда не расстаюсь с оружием. Но само по себе оно не выстрелит, можете не сомневаться.

– Вы никогда не расстаетесь с оружием? А кем вы работаете?

– Телохранителе-е-ем, – ответила я, зевая на последнем слоге.

– Телохранителем? Вы! Но вы же женщина?

– Вот именно поэтому.

– Что именно поэтому?

– Именно поэтому меня и нанимают. Давай спать, а?

– Сейчас, но только вы объясните – почему?

– Господи, детка, да что тут объяснять? Если ты наймешь телохранителя-мужчину, то в баню или там, скажем, в дамскую комнату он с тобой все равно не пойдет, верно? Ну а я пойду. И внимания меньше привлекаю. Не всякому, знаешь, хочется, чтобы за спиной торчал дюжий мордоворот с метровыми плечами и мозгом размером с грецкий орех. Иногда клиенту для дела лучше выдать меня за секретаршу, подругу или любовницу. Вот и все, а теперь…

– Что теперь?

– А теперь давай спать.

Я задремала почти сразу, но сквозь сон слышала, как Марина долго ворочалась, вздыхала и, кажется, даже немного всплакнула.

А потом все стихло.

Утром я проснулась за секунду до того, как скрипнула дверь и в комнату заглянула как всегда свежая и как всегда в фартуке тетя Мила. Никогда мне не удавалось убедить тетю, что и просыпаться, и собираться, и завтракать я могу без ее участия и совершенно незачем вскакивать ни свет ни заря только для того, чтобы сварить мне кофе и дать на дорожку стандартный совет «быть осторожнее, а лучше бы и вовсе сменить профессию на что-нибудь более… мирное».

Я работаю телохранителем не первый год, а до этого еще несколько лет проходила службу в специальном отряде ГРУ, и тете Миле давно следовало понять, что ее единственная племянница просто не умеет делать ничего другого. Однако тетя этого не понимала. Она хотела, чтобы я жила обычной жизнью и не оставляла надежд выдать меня замуж за «порядочного, надежного мужчину», которому бы я стирала рубашки, варила борщи и вышивала бы утирки. И то и другое я не могла себе представить даже в самом страшном сне, но разве это объяснишь тете?

Она была невероятно упряма – если, конечно, это слово можно применить к добрейшему человеку, который ухаживал за мной как родная мать – свою маму я потеряла очень давно.

Тетя Мила вообще была для меня всем, потому что более близкого, чем она, человека у меня не было. Нет, строго говоря, еще был отец, генерал, но после его последней женитьбы через несколько недель после смерти мамы связь между нами прервалась – по моей инициативе и, скорее всего, навсегда.

…Итак, тетя Мила прошла по коридору и, скрипнув дверью, заглянула ко мне в комнату, заранее натянув на лицо виноватую улыбку – ей всегда было жалко меня будить. Но стоило тете увидеть, что в постели я, вопреки ее ожиданиям, нахожусь не одна, как улыбка превратилась в беззвучное «о!», и только очки помешали глазам выскочить из орбит. Еще бы! Ведь вчера вечером она лично пришла пожелать мне спокойной ночи и прекрасно видела, что в кровати я была одна.

– Тетя Мила, заходи, не стесняйся, – пригласила я, поднимаясь на постели и с улыбкой наблюдая, как тетушка подозрительно обшаривает глазами комнату, будто опасаясь, что где-нибудь в шкафу, за шторами или под столом прячется еще какой-нибудь «человек ниоткуда».

– Женя! Кто это?! – шепотом спросила тетя, падая на приставленный к стене стул.

– Марина.

– Как Марина? Почему Марина?!

– К сожалению, имя – это пока все, что я о ней знаю.

Я покосилась на гостью – укрытая одеялом, она лежала на боку, спиной к двери, по-детски положив под щеку обе ладошки. Моя гостья не только не проснулась, но даже и не пошевелилась от звука наших голосов.

Хмыкнув, я вылезла из постели и направилась в ванную, с наслаждением шлепая босыми ногами по прохладному полу. А тетя Мила осталась в комнате. Когда я, приняв контрастный душ, расчесавшись и почистив зубы, вернулась обратно, тетушка все еще продолжала сидеть на стуле – она не отрывала взгляда от Марины и скорбно качала головой. Видно, моя дорогая тетушка не ждала от этого визита ничего хорошего и заранее предчувствовала что-то недоброе.

– Сон у нее богатырский, – заметила я. За время моего отсутствия Марина даже не переменила позы.

– Женечка, ты что же, станешь будить бедняжку?

– Конечно, а по-твоему что – надо принести ей кофе в постель? Достаточно и того, что она свалилась к нам в дом как снег на голову и получила приют потому только, что хозяева оказались людьми необыкновенной доброты.

– Женя… – прошептала тетя, – а откуда она свалилась?

Вкратце я рассказала ей историю ночного визита. Тетя Мила, как и следовало ожидать, была потрясена сверх всякой меры.

– Перелезла через балкон?!

– Да, и через пожарную лестницу к тому же.

– Женечка, но ведь это очень опасно! – Тетя Мила так испугалась, будто свой подвиг Марина совершала только что на наших глазах. Она смотрела на мирно спящую девушку и готова была заплакать.

Мне в конце концов надоела эта история.

– Марина! – я потрясла девушку за плечо. – Марина, проснись!

Никакой реакции.

– Эй! Тебе надо просыпаться, слышишь? Вставай, если хочешь, чтобы я дала тебе надеть что-нибудь из своих вещей и проводила до такси или до милиции, по твоему выбору!

Я еще раз тряхнула Марину – не грубо, но крепко, так что не проснуться она уже не могла.

– А? Что? – пробормотала девушка, забавно моргая спросонья.

– Уже утро! Тебе пора!

– Куда пора? Зачем? Я никуда не пойду.

– Вот здрасте! Еще чего не хватало. Давай вставай и собирайся. И поторопись, пожалуйста, – мне тоже пора.

Не дослушав, она снова закрыла глаза и мягко повалилась на постель.

– Марина!

– Ложись! – приказала она мне, не открывая глаз и неожиданно твердым тоном. – Еще рано. И ты никуда не пойдешь. Куда ты хотела пойти вообще?

– На работу, конечно!

– У тебя что, есть клиент?

– В данный момент нет, но…

– Ну и все.

– Детка, ты с ума сошла или так до сих пор и не проснулась? Если у меня нет клиента, это еще не значит, что я целыми днями валяюсь в постели! Я деловая женщина, в конце концов, у меня куча дел, которыми необходимо заниматься.

– Каких еще дел…

– Ну, это уж не твое дело. Вставай! – одним рывком и под тихий вскрик тети Милы я стащила с Марины одеяло.

Девица никак не отреагировала, только подобрала под себя полненькие ножки, сворачиваясь клубочком.

– Сколько ты зарабатываешь в день? – сонно спросила Марина.

– В зависимости от сложности работы – от пятисот до полутора тысяч долларов.

– Я повышаю плату, – сообщила она, на миг приоткрывая и снова закрывая фиалковые глаза. – Буду платить тебе две. Ложись.

Мы с тетей Милой переглянулись. С тетиного лица не сходило выражение изумления, приправленного легким испугом, да и мое лицо вряд ли выражало что-либо другое – минус, конечно, испуг.

Марина, которую я машинально снова укрыла одеялом, продолжала мирно сопеть. А я, стоя около нее, напряженно раздумывала, как быть.