Предложение действительно соблазнительное. Правда, актуально оно было бы лишь в том случае, если бы Кенджи еще знал, что с этим Домом делать, так как у него не было ни земли, ни людей. Впрочем, он не сильно огорчался по этому поводу, прекрасно представляя, сколько забот и проблем у глав правящих семей.

Он успел убедиться в этом самолично за то недолгое время, что провел рядом с Каташи. Вставал тот с первыми лучами солнца и сразу, не успев даже позавтракать, запирался в собственном кабинете, из которого выходил в лучшем случае для небольшой предобеденной прогулки. Встречи и переговоры с представителями других Домов, бесконечные расчеты, письма и целые кипы самых разных документов, требующих внимательного изучения, – на одни только чернила и перья Дом Змея тратил столько денег, что страшно представить.

Нет, разумеется, у Каташи был целый отряд обученных счетоводов и писарей – да вот только он все равно предпочитал проверять каждую закорючку лично. Ичиро был целиком и полностью занят Турниром, а Макото…

– Помнится, как-то раз папаша пытался подсунуть мне какие-то бумажки, – хмыкнул тот. – Ну, я вечерок посидел… В общем, как выяснилось позже, после моей работы разорились две семейные красильни, так что к документам меня больше и на пушечный выстрел не подпускали.

Что касается ступеней, то за все их злоключения Кенджи и Макото без каких-либо проволочек махом поднялись на четвертую, став мастерами. Шу же вполне заслуженно удостоился звания магистра. И если Кенджи со здоровяком были вполне довольны подобным результатом, то младший Такэга явно рассчитывал на большее.

Бедолага-чиновник, принявший их в императорском магистрате, только хлопал глазами, слушая возмущение Макото, который в красках описывал все, через что им пришлось пройти. Когда же он начал изображать визги умирающих цутигумо – к слову, вполне правдоподобно, – сановник, чье лицо стало белее кости, извинился, выскользнул за дверь и вскоре вернулся с подмогой в лице полудюжины куда более опытных и подкованных в таких вопросах коллег.

Спор, начавшийся рано утром, закончился только ближе к вечеру, и все это время Макото торговался так яростно, словно речь шла об их жизнях. Впрочем, чиновники вполне успешно держали оборону, явно наученные горьким опытом, так что борьба велась на равных.

– Один только проклятый о́ни[5] Гуло тянет на четыре шага каждому! – Кулак Макото опустился на крепкую столешницу, заставив стоявшие на ней чернильницы подпрыгнуть и украсить стол пятнами. Сидевшие же напротив сановники даже не шелохнулись. – Между прочим, он когда-то убил самого Казе Демоноборца и свел в могилу еще боги знают сколько воинов рангом поменьше!

– Ваши аргументы ясны и понятны, – скрипучим голосом ответил ему самый старый чиновник, почесывая крючковатый нос. – Однако о́ни мы можем засчитать лишь за полтора шага: все же вы дрались с ним вдвоем и, если я ничего не упустил из вашего рассказа, демон был пьян в стельку и едва держался на ногах.

– Горная ведьма – раз, – загибал пальцы Макото. – Дюжина цутигумо – два, разгром банды Черепов вместе с их главарем Йоши – три…

– Боюсь, здесь мы тоже вынуждены внести свои поправки. – Покуда старик решил промочить горло, в разговор вмешался его коллега, сидящий от него по правую руку. – Не сомневаюсь, что та колдунья действительно владела опасными чарами и погубила множество невинных людей, – но все же она являлась скорее знахаркой и ведуньей, нежели боевым магом. Вы же не станете спорить с тем, что поимка уличного головореза куда менее почетна, чем победа над профессиональным воином? Пускай даже первый проломил сотню черепов. Что же касается цутигумо… Итак, вы оба сейчас находитесь на третьей ступени… Пауки – демоны хоть и коварные, но для опытного бойца вряд ли представляют опасность. Сойдемся по шагу на каждого.

– Три!

– Один.

– Два с половиной, и не меньше!

– Повторюсь – один, и не больше.

– Да у вас мозг, похоже, один на всех, скупердяи! – рявкнул Макото, чья шея уже покрылась багровыми пятнами. – Вы свои драгоценные шаги будто из рук родных детишек выдираете! Попробуйте высунуть нос из этой конуры и сразиться хоть с одним восьминогим – он вас мигом сожрет и не подавится!

– При всем уважении лично к вам, семье Такэга и всему вашему Дому, юноша, – процедил третий чиновник, поджав губы, – мы не на базаре, и торговаться я не намерен. За многие десятки лет службы мы выработали определенный регламент, который наиболее честно позволяет оценить достижения самых разных бойцов и их мастерство. Один шаг и две десятых сверху – и то мы идем вам навстречу из-за уважения к памяти господина Сато, чье тело вы вернули родным.

– Допустим, – нехотя согласился Макото с таким оскорбленным видом, словно сидящий напротив муж только что грязно отозвался о его матери. – Но уж Черепа-то точно не какая-нибудь там шпана, и одним жалким шажком вы за них не отделаетесь. Итак, только в их логове мы перебили, наверное, два десятка этих подонков. Кенджи, не сиди столбом, бери перо и записывай…

В конечном итоге им все же удалось прийти к соглашению, которое более-менее устроило обе стороны. Но при расставании каждый из участников этой встречи явно считал, что сделал другому огромное одолжение. Так что теперь, помимо медальона в виде свернувшейся змеи – отличительного знака наиболее почетных членов Дома Змея, на груди у Кенджи болталась цепочка с амулетом мастера.

– К слову, если ты так сильно не хочешь участвовать в турнире, ты всегда можешь просто взять и облажаться в первый же день, – предложил Макото. Трудно было понять, шутит он или говорит на полном серьезе. – Скажем, меч себе в ногу воткнуть или пошлую шутку про судей рассказать. О, а как тебе идея запустить стрелу из лука в сторону зрителей, будто бы случайно? Уверен, после такого трюка из Турнира ты вылетишь со скоростью пули. Правда, как и из Дома. В последний раз Змеев на Турнире еще покойный Кера представлял, так что, думаю, у моего отца на тебя большие планы…

– Прошу прощения…

Повернув головы, они увидали хозяина заведения, застывшего на пороге, – невысокого толстячка с зализанными набок жиденькими волосами, которыми тот пытался прикрыть обширную плешь, правда, без особого успеха.

– По-моему, мы ясно сказали – не беспокоить, – недовольно протянул Макото.

– Приношу тысячи извинений, господин Такэга… – Щеки толстяка залились пунцовой краской, а глаза уткнулись в пол. – …Но один человек хочет вас увидеть, и он весьма настойчив в своем желании. Я прекрасно помню ваш наказ и не стал бы тревожить столь дорогих и уважаемых гостей без крайнего повода, но тот мужчина утверждает, что это вопрос жизни и смерти. Однако одно ваше слово, и я прикажу наградить его палками и вышвырнуть вон.

– Не стоит, – покачал головой Кенджи. – Пусть зайдет. Если он вдруг станет нам надоедать – мы справимся сами.

Отвесив низкий поклон, хозяин таверны выскочил в коридор – и вот через несколько мгновений в дверях замаячила сгорбленная фигура. На самом деле Кенджи ожидал увидеть Рю или кого-нибудь из Листов, но вместо этого перед ними стоял невысокий мужчина с обветренным лицом, сжимающий в руках потрепанную соломенную шляпу.

– Я ищу госп-подина Кенджи из Тихого П-потока, – тихо произнес незнакомец, окидывая их троицу робким взглядом.

– Он перед тобой, – тяжело вздохнул Кенджи и отставил стакан в сторону. – Слушай, без обид, но у меня нет ни времени, ни желания в сотый раз выслушивать…

– Меня попросили передать вам это, – перебил его мужчина, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда что-то блестящее.

Кенджи с удивлением рассматривал большую овальную золотую монету в мозолистых пальцах незнакомца. Настоящее сокровище – за нее, наверное, половину всей этой харчевни купить можно, а если хорошенько поторговаться, то и всю целиком. Интересно, кто бы мог отправить Кенджи столь щедрый подарок… Да и выбор гонца довольно необычен – судя по стоптанным башмакам и веревке вместо пояса, он явно небогат и сейчас держит в руке столько, сколько не заработает и за всю жизнь. Наверное, у того, кто нанял этого человека, были веские причины ему доверять – иначе что бы ему мешало смыться вместе с золотом?